- Джена, - повторил он, пока его инструметрон перебирал записи о пропавших без вести. Несмотря на то, что имя было довольно обычным, поиск не увенчался успехом. – А фамилия у тебя есть?

- Нет.

Это неправда, но вполне могло бы быть ею, да и инструметрон в этот раз не поймал ее на лжи. Она перестала пользоваться своей фамилией много лет назад, когда улицы города стали ее новым домом. Она до сих пор не могла вспомнить, какого цвета были глаза ее матери – вечно затуманенные воздействием красного песка. Но это не имело значения – она всегда была смышленым ребенком, даже тогда. Она знала – и тогда, и теперь – как выжить, ведь это именно то, чем она занималась, сколько себя помнила.

Некоторое время они провели в тишине. Он ждал, что она даст ему какую-нибудь информацию, она же отвечала лишь вызывающим взглядом, вновь отметив про себя его осанку и командующие нотки в голосе. Он не был похож на копа, и она предположила, что он мог быть военным.

- Мне любопытно, - произнес он наконец, решив сменить тактику, - как ты узнала, что они вообще будут на этом складе? Ты выбрала время и место, когда мистер Калверн был более или менее один, лишь в окружении своих генералов. В течение трех минут ты с легкостью уничтожила правящую верхушку своей же банды. Откуда ты узнала о месте встречи?

- Я хочу заключить сделку, - сказала она вдруг, проигнорировав заданный вопрос. – Я знала про ту встречу, как знаю и про дюжину других, которые состоятся в самое ближайшее время с целью решить, кто теперь станет во главе Красных. Я сообщу вам, на кого обратить внимание, скажу, за что можно арестовать каждого из них, выдам их союзников, месторасположение убежищ, все, что знаю. Вы сможете уничтожить крупнейшую банду в городе всего за неделю.

Это была самая длинная речь, произнесенная девочкой за время ее пребывания в участке, и мужчина удивился подобному красноречию. Похоже, мистер Калверн вложил в свою подопечную больше, чем он думал.

- И почему же ты хочешь поделиться этой информацией?

- По той же причине, по которой я хотела видеть, как Калверн умоляет сохранить ему жизнь. – Она шевельнула руками, сожалея, что они скованы. В памяти всплыло воспоминание о том, когда в последний раз она чувствовала нечто подобное, однако тогда ее руки были скованы не наручниками, а страхом. Ее босс, человек, давший ей эту жизнь, говорил, что она ничто без него, что он сделал ее той, кем она теперь являлась, и что она стала приносить больше проблем, чем пользы. «Оружие, - сказал он, - не должно обсуждать приказы. Оружие не должно иметь своего мнения». А именно такая роль ей и предназначалась.

- Я хочу, чтобы они сгорели.

- Что они тебе сделали?

«Они убили моего единственного настоящего друга», - подумала она, вспоминая, как что-то словно оборвалось внутри, когда она узнала; ярость, горе и разочарование закипали внутри, а руки тряслись, бессильно свисая по бокам, когда Калверн просто сказал ей забыть об этом. Мира была всего лишь шестнадцатилетним механиком в банде - таким всегда с легкостью находят замену. Кроме того, она была хорошенькой, и это повлекло за собой ужасное последствие. Ей бы стоило знать, что сопротивляться бесполезно, и просто смириться с происходящим – тогда ему не пришлось бы затыкать ей глотку.

Это событие стало последней каплей, а когда Джена срывалась, она срывалась. Человек, сделавший это, умер первым – пуля пробила его горло насквозь, и он просто захлебнулся собственной кровью, фонтаном забрызгавшей стену. Каждый из них заплатил за все то, чему она стала свидетелем. Еще никогда она не убивала с таким удовольствием, ведь с каждой выпущенной ею пулей грязи в мире становилось меньше. А затем она пришла за Калверном, боссом всего этого; за тем, кто нашел ее, кто создал ее, и она смотрела, как он пытался уползти, оставляя за собой кровавый след, а в его глазах плескался ничем не прикрытый страх. Он снова кричал, что это он дал ей все, что без него она ничто. Она заставила его замолчать, и в этой тишине впервые в своей жизни она почувствовала себя свободной.

С лицом, словно вырезанным из камня, Джена подняла взгляд на сидевшего перед ней мужчину.

- Но сперва вы дадите мне то, что я хочу.

«Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки», - подумал он, а вслух спросил:

- И что же это?

- Новое удостоверение личности и билет на челнок с Земли.

Это был вполне обычный запрос, и мужчина развел руками, словно рассматривая этот вариант.

- Уже знаешь, куда направишься?

- На Омегу.

Она слышала, что это самое подходящее место для наемников, скитальцев и неудачников. Там она сможет сама о себе позаботиться.

- И вы никогда больше обо мне не услышите.

- Ты убила десять человек, - напомнил он.

- Среди них нет ни одного, кого вы бы стали оплакивать.

Она была всего лишь семнадцатилетней девчонкой, но под ее бросающим ему вызов взглядом мужчине захотелось отвести глаза. Он был уверен, что запомнит этот необычный опыт надолго.

- Это ничего не меняет.

- Еще как меняет, - настойчиво заявила она; ее показатели зашкаливали от адреналина, но голос оставался абсолютно спокойным. - А кроме того, я подам вам остальных на блюде с гребаной голубой каемочкой. Вы можете считать, что я не в том положении, чтобы торговаться, но позвольте мне объяснить, что это, - она подняла руки, натягивая цепочку наручников, - не помешает мне убить вас. Стрелки, окружившие склад, не помешали бы мне скрыться, и единственная причина, по которой я нахожусь в этой комнате и разговариваю с вами, заключается в том, что я не могу в одиночку покончить с тем, что осталось от Красных. Зато с информацией, полученной от меня, вы сможете справиться с этой задачей.

Мужчина вновь взглянул на экранчик. Она была очень убедительной, однако ее тело знало то, чего не знал ее рот, и он видел, что она лжет, пытаясь запугать его, хотя сама и сидела посреди полицейского участка. Но надо признать, что последняя часть ее речи являлась правдой. Девчонка искренне хотела покончить с бандой, это было очевидно, и это очко шло в ее пользу. С той стороны зеркала за ними наблюдали люди – из тех, которых зовут в случае, когда таинственным убийцей, уничтожившим верхушку преступной группировки, оказывается девочка-подросток с талантом убивать более ярким, чем кто-либо из них когда-нибудь видел. И у этих людей уже имелись на нее планы.

Мужчина решил немного надавить.

- С чего бы это?

- Вы не могли бы говорить менее очевидно? – съязвила девчонка, растянув в усмешке губы. Это был защитный механизм, но он успешно скрывал ее страх.

- С чего бы вдруг у тебя проснулась совесть?

Она напряглась, и он понял, что поймал ее. Все дело было в ее твердой уверенности, что люди, которых она убила, заслуживали этого. Вот, как он уверился в том, что сидящая перед ним девочка, будучи убийцей, преступницей, безжалостной и жестокой, все же не была злой, не была садисткой. Надломлена, но еще не сломана окончательно.

- Вы считаете, мне нравилось то дерьмо, которым они занимались? – тихо спросила она, вспоминая, как часто в последнее время ей приходилось переступать через себя и делать то, что ей велели. Ее единственной отрадой был выброс адреналина, упоение боем, удовлетворение, которое она испытывала, видя, как жертвы понимали, что недооценили ее. Но даже все это под конец казалось ей безвкусным. – Когда я только попала в банду, все было иначе – это просто была возможность обеспечить себя едой и ночлегом.

К этому моменту ее собеседник начал, наконец, понимать, что к чему.

- А потом тебя заметил Калверн?

- А как иначе, вы думаете, он вообще стал боссом? Я была его секретным оружием, его маленьким гением. Его игрушкой. – Последнее слово прозвучало, как плевок, и секунду она выглядела на свой возраст. С ее помощью Калверн взобрался на самый верх – именно тогда Красные изменились до неузнаваемости. Именно тогда она начала ненавидеть его за то, что он заставлял ее делать, за то, что она должна была принимать без слова возражения. – Но это все, что я вам скажу, до тех пор, пока обвинения против меня не будут сняты, и челнок не будет готов.