- Это был…

- Рефлекс, я знаю.

Кейден посмотрел на готовящуюся еду и самодовольно улыбнулся, отчего стал более заметным шрам на нижней губе, так хорошо гармонирующий с моим. Как только я могла предположить, что клон сумел бы заменить меня? Битва и злобные слова, сказанные мной ей в лицо, уже казались отдаленным воспоминанием.

- Я не думала, что ты вернешься, - сказала я тихо, будто самой себе. – Я думала… я думала, что ты смотрел на ту ночь так же, как и я – как на единичный случай. И я не понимала, что не хочу, чтобы так оно и оказалось, пока ты не вернулся, лишая меня права выбора. Не уверена, что в моих словах есть логика, но…

- Да ладно, я понял, - заверил меня Кейден и хитро улыбнулся. – Тебе нужно было, чтобы я бегал за тобой так, чтобы тебе не пришлось признаваться, что и ты получала от этого удовольствие.

Я бы и рада была отрицать это – вздернуть подбородок и броситься на защиту себя любимой, но на самом деле в этом не было никакой нужды. В этих чувствах нет ничего постыдного – проблема всегда заключалась в моей неспособности понять и оценить их.

- Что-то в этом роде. Просто происходящее было для меня в новинку, вот и все. Сейчас я… привыкаю к этому. Мне всегда казалось, что ты настолько более умелый в этих делах, чем я.

Мне не удалось скрыть детское недовольство, прозвучавшее в моем голосе – эта ситуация походила на высокую стену, которую я не могла преодолеть, как бы сильно ни старалась. По крайней мере, теперь я гораздо легче принимала помощь, когда возникала такая нужда.

Кейден усмехнулся и каким-то особенным – очень профессиональным – движением переместил сковороду над огнем.

- Не на все в этой жизни надо смотреть с точки зрения соперничества и уж тем более не на отношения. Однако если тебе станет от этого легче, я признаюсь, что и сам был довольно смущен происходящим. Я не был уверен, что тебя все устраивает, что ты неожиданно не изменишь свое решение, не назовешь меня лейтенантом своим командным голосом и не велишь катиться ко всем чертям.

Я улыбнулась.

- Такие идеи приходили мне в голову, но вовсе не потому, что ты мне не нравился. Просто наши зарождающиеся отношения казались мне чем-то, что я не могла контролировать, вот и все. Трудно вспомнить, как это было тогда – сейчас все совсем иначе.

- Да, - согласился он и, пожав плечами, достал из ящика тарелки. – Но я по-прежнему здесь, готовлю тебе еду в твоей квартире и стараюсь не думать о той минуте, когда мне придется уйти.

- Не надо об этом думать, - настойчиво сказала я. – И… не зови эту квартиру моей. Она не более моя, чем капитанская каюта «Нормандии» или та чертова комнатка, в которой меня держали в Ванкувере. – Я посмотрела ему в глаза – он как раз раскладывал обед по тарелкам – и вдруг ощутила такой страх перед тем, что собиралась сказать, что с трудом открыла рот, но все же продолжила: - Если хочешь, она может быть нашей, во всяком случае, пока.

Не знаю, зачем это предложила – я уж точно не планировала этого. Просто вспомнила, как это было раньше – несмотря на то, что Кейден вел себя в той квартире, как дома, он все же оставался в ней гостем, и меня не покидало ощущение, что все происходящее между нами лишь временно. Сейчас я хотела знать наперед, что не существует какого-то временного предела, ограничивающего наше счастье. И если однажды я проснусь, а Кейдена не будет рядом – это не потому что он ушел в какой-то другой дом. Кроме того, этот медленный переход к гражданской жизни - я слышала, что обычные солдаты как можно больше времени стараются проводить дома – будет не таким страшным, если Кейден окажется рядом. Если мы свяжем свои судьбы, то и обязанности станем делить поровну. Медленно улыбнувшись, Кейден обошел барную стойку и поставил тарелку передо мной, но я не могла отвести взгляда от него.

- Я согласен, - сказал он, и его голос показался мне обещанием чего-то прекрасного, ожидающего в будущем. Сердцу вдруг стало тесно в груди.

- Честное слово, мне не известно больше ни о ком, кто в данный момент пытался бы убить меня, - заявила я, словно именно эта причина могла стать поводом для его сомнений. – И еще за последние несколько месяцев я научилась расслабляться. И я обещаю, что однажды научусь готовить сама. И…

- Джена, - перебил меня Кейден, и я закрыла рот. – Если даже Жнецы не отпугнули меня, то у остальных просто нет шансов. Ни у твоего клона, ни даже у тебя самой.

Ведь он любил меня, так же как и я его. Я ничего не могла поделать со своими чувствами, хотя и пыталась. Возможно, когда-то они изменятся, возможно, когда-нибудь наши отношения закончатся, и Кейден станет лишь воспоминанием. Может быть, нас разведет судьба, и, оглядываясь назад, я буду проклинать себя за то, что когда-то позволила этому случиться… Но все это не имело никакого значения. Не сейчас. Ведь я так долго и усердно боролась за мгновение покоя, и это мгновение наконец наступило.

- Спасибо за обед, - тихо поблагодарила я.

Обняв меня за шею, Кейден нагнулся и поцеловал меня в лоб, а затем еще раз – в губы.

- С днем рождения, - сказал он, и все мои тревоги развеялись как дым.

Приготовленное им блюдо оказалось восхитительным – с насыщенным вкусом, питательным, заряжающим энергией. Как раз то, в чем я нуждалась. Мы болтали о квартире, о мебели, строили планы по поводу того, что стоит привнести в декор, а от чего нужно избавиться. Главными темами обсуждения стали спортзал и джакузи, но ими мы еще займемся в другой раз.

Так странно. Я была привычна вести ничего не значащие разговоры с Кейденом только для того, чтобы хоть как-то заглушить мысли о войне со Жнецами, чтобы создать видимость, что мы не думаем о войне все свое время, но теперь этой причины не было. Каждый раз, как я вспоминала об этом, мне казалось, что я пробуждаюсь ото сна посреди ночи, потому что вдруг стало слишком тихо. Я была уверена, что вскоре привыкну к такому состоянию – в конце концов, никто еще не сходил с ума из-за отсутствия кошмаров.

«Да, - решила я, запивая еду второй бутылкой пива, - к этому я могу привыкнуть».

Я чувствовала, что заслужила все это. Прежде все хорошее, что случалось в моей жизни, походило на затишье перед бурей – временное и каким-то образом неправильное, как лакомство, украденное на рынке, как ночь безудержного веселья в обществе друзей, которую я буду вспоминать, когда они погибнут. Но происходящее сейчас было иным – настоящим, и заслуженным, и долговечным.

Я облокотилась на столешницу, наблюдая, как Кейден доедает свою – большую – порцию. Мы сидели на высоких табуретах друг напротив друга, и моя нога покоилась между двух его скрещенных лодыжек. Он рассказывал что-то про ожидающуюся вскоре церемонию инаугурации, но я едва слушала его, будучи занятой мыслями о том, как долго смогу просто сидеть и смотреть на него, как сильно люблю его, о том чувстве защищенности, что давала мне уверенность, что и он любит меня, о том, как прошел этот поистине сумасшедший день, о том, что я жива только благодаря тому, что что-то значила для стольких друзей, о том, что это мой день рождения, и я праздную его вместе с Кейденом. Лучше уже и быть не может.

Должно быть, он заметил. Он поднял на меня взгляд, увидел, что я смотрю на него, проглотил очередной кусок еды и смущенно улыбнулся.

- Что?

Я вдруг осознала, что улыбаюсь так широко, как никогда прежде. У меня уже болели щеки, но я ничего не могла поделать с этой улыбкой. Я чувствовала себя ребенком, и меня это не заботило.

- Ничего. Просто… я счастлива, вот и все. – В точку. Это являлось единственным объяснением. – По-настоящему счастлива. То есть… черт, я как будто на каком-то наркотике. Я даже еще не пьяна.

Кейден усмехнулся и посмотрел на полотенце, обернутое вокруг моей груди. Боди до сих пор валялось в другом конце квартиры – там, где он стянул его с меня.

- Ну, на это может быть несколько причин.

- Может быть, - согласилась я, продолжая улыбаться, - но я серьезно. Я… - Одна из рук Кейдена лежала на столешнице, и я переплела наши пальцы. – Наверное, это просто был долгий день. Странный день.