Когда все остальные занялись разгадкой тайны оружия, Джена подошла к окну и, сложив руки на груди, тяжело вздохнула. Воспользовавшись недолгими мгновениями спокойствия, я обогнул камин, укрывавший нас от непрошеных взглядов, и присоединился к ней.
- Ты как? – тихо спросил я. Она обернулась ко мне, и выражение ее лица представляло собой смесь волнения и злости.
- Я в бешенстве, - ответила она, усмехнувшись, и снова перевела взгляд в окно. – Я полагала, что моя репутация защитит меня от подобных случаев, но, очевидно, я заблуждалась. Я всего-то хотела провести хорошо один-единственный день. Да я месяцами на стену лезла от скуки, и в тот самый день, когда мне необходим был покой, все пошло… - Джена глянула на меня. – Ну… ты понял.
- Ты жива, - напомнил я. Когда-то этого было достаточно для меня, чтобы считать день успешным.
- Ага. – Она шагнула чуть ближе и взяла меня за руку. – Благодаря тебе. Я прошу прощения за… за то, что произошло на стоянке. Порой я веду себя излишне безрассудно, забывая, почему мне не следует чего-то делать. Я просто… - Она сжала мои пальцы, а затем переплела их со своими. – Иногда я просто не знаю, что бы делала без тебя. Правда.
Она озадаченно нахмурилась, словно сама удивилась тому, насколько искренни ее слова. Я обнял ее за талию, притянул ближе к себе и поцеловал в висок.
- К счастью, тебе этого никогда не узнать, - прошептал я ей на ухо.
Я почувствовал, как она улыбнулась. Ее щеки покрылись румянцем, а на лице появилось удивление, смущение и вместе с тем радость, а я спросил себя, что заставляло меня когда-либо нервничать в ее присутствии? Наверное, отчасти я до сих пор не верил в то, что она реальна. Джена легко поцеловала меня, не забывая ни на секунду о товарищах, находящихся буквально за углом, о том, что сейчас не время для того воссоединения, которого мы ждали несколько месяцев. Но в тишине и спокойствии ее квартиры было сложно игнорировать изгибы ее фигуры, то, как божественно она пахла и то, как все ее тело подавалось вперед в попытке прижаться к моему, несмотря на по-прежнему остававшуюся на мне большую часть защитных щитков.
Наше разочарование сложившейся ситуацией определенно было взаимным. Надо же, чтобы именно сегодня какие-то идиоты объявили войну коммандеру…
Отстраняясь, я прошептал:
- Так когда я смогу поздравить тебя с днем рождения?
- Не сейчас, - вздохнула она, - во всяком случае, не до тех пор, пока у нас появится возможность отметить его как следует. Наверняка к тому моменту, когда мы разберемся с этими кретинами, в каком-то часовом поясе на Земле по-прежнему будет 8-е число, а даже если и нет, то мне все равно. Это мой первый день рождения, которого я на самом деле ждала, и я намерена получить удовольствие от празднования, - заявила Джена, а затем, очевидно, ей в голову пришла новая идея. – Как думаешь, они выбрали этот день специально? То есть… сначала я полагала, что это связано с прибытием советников и с ожидаемой через несколько циклов церемонией, но… что, если это действительно все только из-за меня?
Это было вполне возможно. Черт, чем больше я об этом думал, тем более вероятным это представлялось, и эта мысль меня совсем не радовала. Как агент Альянса, как Спектр Шепард обладала некой защитой – стеной бюрократических процедур и поддержкой, за которой она могла бы спрятаться в случае необходимости. Однако если кто-то нацелился на саму Джену – женщину, скрывающуюся за титулами и званиями, то невозможно было предсказать, чем все обернется. До тех пор, пока угроза не нейтрализована, ни один из нас не может чувствовать себя в безопасности.
Джена, должно быть, неверно истолковала выражение моего лица, потому что поспешила продолжить:
- И не смотри на меня так – тут дело вовсе не в моем самомнении. Те наемники охотились именно на меня – не на тебя, не на других Спектров. Это что-то личное, а в таком случае, что им надо? Что они обо мне знают? За нападением может стоять кто-то, затаивший на меня обиду со времен войны, а может, еще с тех пор, когда я даже не состояла на службе у Альянса.
- Я считаю, что ты права, - неохотно признал я. – Возможно, они выбрали именно этот день, потому что полагали, что ты будешь поглощена чем-то, или же потому что твой день рождения – отличный предлог собрать всех нас в одном месте. В любом случае, если они охотятся за тобой, значит, они охотятся за всеми нами. Ты никогда не отказывала в помощи членам своего отряда, так что позволь нам вернуть долг. В этом деле мы все вместе. Сообща мы с легкостью разберемся с этой проблемой.
Джена серьезно посмотрела на меня и решительно кивнула, словно подписав этим жестом смертный приговор нападавшим. Кем бы ни был этот таинственный кукловод, он определенно не знал Шепард. Он не знал, как она воспринимает угрозы, какой холодной, расчетливой и безжалостной становится, когда в опасности оказывается что-то важное для нее. Наблюдая за ней на автостоянке и теперь вспоминая ее поведение, я понимал, что отсутствие подмоги не удержало бы ее от попытки уничтожить угрозу своими руками. Однако я также знал, что она благодарна нам за помощь, и что ни один из нас не сомневался ни секунды, прежде чем прийти ей на выручку. Долгие годы ушли на то, чтобы Джена научилась полагаться на других, и я был рад, что она наконец-то поняла, что, по крайней мере, всегда может рассчитывать на меня.
- Рано или поздно и я спасу твою задницу, - произнесла она отчего-то виновато, - и… и я не имею в виду простое прикрытие во время операций. Я хочу сказать, ты никогда и ничего от меня не требовал – во всяком случае, ничего, что не пошло бы на пользу мне самой. Ты все время что-то давал мне, и порой я думаю, что способна только брать, ничего не предлагая взамен, и…
- Джена…
- Нет, я… мне нужно, чтобы ты понял, что я осознаю… я знаю, что мне за многое надо расплатиться. Я не дура и не слепая, я отдаю себе отчет в том, что со мной не так-то просто иметь дело, и что на «Нормандии» все было…
- Джена!
Она замолчала на полуслове и посмотрела на меня, и я знал, что она намерена отнестись к этому абсолютно серьезно, что бы я ни сказал. Проблема заключалась в том, что я прекрасно понимал, о чем она говорила, но мы ничего не могли с этим поделать. Чтобы изменить ее, пришлось бы стереть многие годы ее жизни, и в результате она никогда не стала бы тем солдатом, которым являлась сейчас, с кучей комплексов и покрытым шрамами сердцем, так долго не позволявшим ей впустить меня. Да, общаться с ней тяжело, и, что еще хуже, она и сама прекрасно это осознает и ненавидит, что вовсе не означает, что может как-то изменить. Так что же я мог сказать, чтобы облегчить ее ношу? Как мне объяснить, что все это не имеет для меня никакого значения, и не умалить все, через что она прошла, через что мы прошли вместе?
- Мы дожили до этого дня, - сказал я наконец, - несмотря ни на что, вопреки всему мы выжили. И я не собираюсь отпускать тебя. Мы прорвемся и на этот раз – вот увидишь. Все то, о чем мы мечтали, находится всего лишь по ту сторону этой проблемы. Наш путь был таким длинным, и мы сможем пройти еще немного.
Она снова нахмурилась – задумчиво и несколько неуверенно. Однако, как обычно, нам не суждено было довести этот разговор до конца. Громогласный зов «Лола!», донесшийся от входной двери, возвестил прибытие новоиспеченного агента N7, и Джена улыбнулась в качестве извинения, сжала мою руку и поспешила встречать гостя. Их приветствие началось с крепкого рукопожатия, как принято у простых солдат, а затем Вега сжал ее в объятиях, и она вернула этот жест с широкой улыбкой. Джена рассказывала, что в первые недели после войны Джеймс помогал ей вновь обрести почву под ногами – делал то, что я, находясь в коме, сделать не мог, и я был благодарен ему. Отпустив Джену, Вега подошел ко мне и со словами «рад видеть тебя на ногах» хлопнул меня по плечу. Я ответил ему тем же, так как в последний раз видел его в медотсеке «Нормандии» без сознания.
Я знал, что на этом краткие минуты, что мы с Дженой провели наедине, закончились. И правда: за Джеймсом последовали и другие, каждый разрываясь между гневом на тех, кто посмел покуситься на жизнь их старого командира, и радостью от первой за долгие месяцы встречи с ней. К счастью, так уж сложилось, что любое официальное мероприятие на Цитадели означало, что большинство ближайших союзников Шепард пребывают неподалеку, и почти все они бросили свои дела, чтобы прийти сюда.
