Я обогнул угол и увидел мертвую консоль, а рядом, завалившись на бок, с закрытыми глазами в луже крови лежала Джена. Я похолодел от ужаса, и каждая секунда, что потребовалась мне, чтобы добраться до нее, показалась годом.
- Шепард! – позвал я, взбираясь по ступеням. Добравшись до нее, я опустился на колени и заключил в ладони ее лицо, пытаясь увидеть хоть какие-то знаки, что она жива, но ее кожа была холодной, и я не чувствовал ее дыхания. Трясущимися руками я запихнул несколько капсул медигеля в приемник ее обгорелой и исковерканной брони. Система доставки медигеля приступила к работе, и в этот момент я увидел огромную до сих пор кровоточащую рану на ее левой руке. Кожа Джены была покрыта кровью, синяками и порезами. Ожог размером с мою ладонь виднелся на ее голове за ухом, и я чувствовал запах горелых волос и кожи, медный запах крови и смерти. Казалось, все это происходит во сне. Кошмарном сне. Но и на этот раз это была действительность. Голова болезненно пульсировала.
- Ну же, Джена, ну же! – Я до сих пор не проверил ее пульс. Не мог заставить себя. Вместо этого, я ухватился за первую вещь, которую мог бы использовать в качестве жгута – свои жетоны – и крепко обмотал цепочку вокруг ее предплечья чуть ниже того места, где отсутствовала ее броня вместе с кожей. Не зная, что делать от отчаяния, я вскрыл еще несколько капсул медигеля и распределил его по ране на руке. Заметив проблеск металла под развороченной плотью, я понял, что это одна из конечностей, данных ей «Цербером».
Кровь все равно сочилась из раны. Это означало, что ее сердце до сих пор бьется. Я сказал себе, что она бывала в худших переделках, но всегда находила путь обратно, ко мне. Она оправится и от этого, должна оправиться.
Я попытался связаться с «Нормандией», но тщетно. Все каналы связи были пусты. Мы будто бы остались одни во всей галактике в этом холодном, мертвом месте.
На ее боку я обнаружил еще одну рану, оставленную пулей, и тоже применил медигель вдобавок к тому, что уже проникал через ее кожу с помощью системы доставки брони. Заставляя себя дышать спокойно, я молился, чтобы все мои старания не прошли впустую, что в конце концов Джена будет в порядке, и …
Какой-то сдавленный звук вырвался из ее горла, и я резко поднял голову, осознав, что она на самом деле жива. Я вновь прижал ладони, покрытые ее кровью и медигелем, к ее щекам. Я готов был отдать все на свете, лишь бы она открыла глаза.
- Джена, Джена! – В ответ она снова издала какой-то звук и бессознательно шевельнула губами, втягивая воздух. – Джена, пожалуйста, очнись, ты должна очнуться. Ты не можешь оставаться тут, нам надо уходить.
- Не… ммм… - прохрипела она, пытаясь отвернуться от меня. Я оттянул одно веко, стараясь заставить ее сконцентрироваться на мне. Стоило только свету попасть на ее глаз, как зрачок сжался. Она жива. Прямо сейчас медигель останавливал кровотечения и снимал боль, чтобы стабилизировать ее состояние в достаточной мере, позволив добраться до больницы. Если только я смогу привести ее в себя, вызволить отсюда, она выживет. Мы оба сможем пережить это, и к черту вероятность.
Согласно новому сообщению от компьютера моей брони, воздух продолжал утекать каждую потраченную мной секунду, и мне следовало возвращаться к челноку немедленно. Однако я не собирался никуда идти без Джены – я никогда больше не оставлю ее. Я принялся снимать с нее части брони, которые ей уже не понадобятся, одновременно пытаясь решить, как же забрать ее отсюда, когда, казалось, сил не осталось ни на что.
- Джена, ты должна очнуться, - сказал я быстро, с трудом сглатывая. – Ты не можешь оставить меня, не сейчас. Ты должна очнуться. Мы выберемся отсюда вместе. Мы справимся, и у нас будет все, что я обещал тебе. Мы все еще можем получить все это, но для этого ты должна открыть глаза. Ты должна остаться в живых.
- Не… нет, - пробормотала она, зажмуриваясь; медигель вытекал из прорех ее брони. – Нет, я… я…
- Да, ты можешь, ты обязана…
- Пожалуйста, - захныкала она, из-под ресниц потекли слезы, будто она попала во власть кошмарного сна. – Пожалуйста… я… я хочу, чтобы все это прекратилось.
Прежде, чем заговорить снова, ей пришлось сплюнуть кровь, скопившуюся во рту.
- Не позволяйте им снова оживлять меня, не позволяйте. Я не смогу пройти через это еще раз. Я так… так устала.
Ее слова разбивали мне сердце, было больно думать о том, что она сделала, что мир требовал от нее, но это не изменило моей цели. Пусть моя просьба сделать что-то еще и была эгоистичной, пусть она разозлится на меня, пусть ее слова причиняли боль, мне просто нужно было, чтобы она осталась в живых. Я хотел знать, что впереди меня ожидает будущее с ней.
Я добавил еще две капсулы медигеля в приемник, надеясь восполнить потерю лекарства, вытекающего через прорехи брони. Ее ранения так тяжелы, и все же она нашла в себе силы продержаться до конца. Но это не конец, не может им быть
- Я знаю, - сказал я, обнимая ее и со всей нежностью, возможной в защитных перчатках, удерживая ее голову, - и обещаю, что скоро все закончится, ты будешь свободна, но пока мне надо, чтобы ты сделала еще кое-что, совсем немного. Ты должна оставаться живой. – Я умолял ее, но так тому и быть, если это принесет результат. – Ты сделаешь это для меня?
- Пожалуйста… - пробормотала она снова, словно не слышав меня. – Я… вы не можете позволить им завладеть мной. Вы… не можете. Скажите… Аленко. Скажите Кайдену… Он… он поймет…
- Я здесь, - произнес я, стараясь устроить ее поудобнее, и поцеловал спутанные волосы. Она пахла дымом, и потом, и кровью, но мне показалось, что я ощутил и запах ванили. Я закрыл глаза, наслаждаясь ее близостью. – Я здесь, и я увезу тебя домой. На этот раз я спасу тебя.
Новое предупреждение привлекло мое внимание: у нас оставались считанные минуты до того момента, когда атмосфера станции станет непригодной для дыхания. Я не знал, куда отнести ее, но мы точно не могли остаться здесь.
- С тобой все будет хорошо, - прошептал я, просовывая руку под ее колени, - с тобой все будет… - резкая боль пронзила грудь, лишая возможности дышать, когда я поднял ее; ноги стали ватными. Джена протестующее вскрикнула, ее голова безвольно уткнулась мне в плечо. Каждый шаг на пути к челноку был мукой – раны, начавшие заживать благодаря медигелю, открылись снова, имплантат горел огнем.
Все это было неважно. Ничего не имело значения. Только она. Я не позволю ей умереть. Пока мне хватает сил стоять на ногах, я буду бороться. Шаг за шагом. Левая рука Джены безвольно свисала – все еще бесполезная и мертвая, хотя кровотечение остановилось. Вес Джены заставлял меня чувствовать себя сильным, словно пока она в моих руках, я способен на все. Мы едва достигли челнока вовремя, и к этому моменту у меня перед глазами все плыло.
Снаружи кислорода уже не было, но внутри крошечного аппарата еще оставалось немного. Со стоном я опустил Джену в кресло и запустил системы. Уничтожившая Жнецов вспышка совместно с жестким приземлением причинили челноку огромный вред. Система жизнеобеспечения не запускалась, так же как и система связи, орудия и… и почти все, кроме двигателей. По крайней мере, мы сможем выбраться с Цитадели – нам придется сделать это, если мы хотим выжить – но нам не удастся укрыться на каком-либо корабле, а без кислорода бессмысленно оставаться в космосе.
Я попытался вызвать СУЗИ – на всякий случай – но никто не ответил. Интересно, повлиял ли на «Нормандию» тот красный свет? А на СУЗИ? Ведь отказали именно ее обновления. Я слышал только тишину в эфире, прерывистое дыхание Шепард и натужный гул двигателей. Через лобовое стекло я увидел Землю и уже не сомневался в том, что нам нужно делать.
- Джена, ты слышишь меня? – позвал я, пристегиваясь в кресле пилота, и помотал головой, стараясь рассеять заполнявший ее туман. – Джена?
Она что-то зло пробормотала в ответ, и этого было достаточно. Держа голубую планету в поле зрения, я поднял челнок с поверхности Цитадели.
