Надо мной кварианский корабль разнес в щепки очередного Жнеца. Я наблюдала за тем, как менялся мир, как воплощалось в реальность все, за что я сражалась.
«Прости, - подумала я, жалея, что не могу сказать этого ему лично. - Мне жаль, что так получилось, но я не жалею, что спасла тебе жизнь – кто-то из нас должен был остаться в живых, и мы оба знали, что этим человеком окажусь не я. Ты должен был предвидеть это. Я надеюсь…»
Я закрыла глаза и попыталась вытереть слезы рукой, обнаружив, что не могу пошевелить и пальцем. Я также не чувствовала ног. Осталось недолго, и я хотя бы нашла хорошее место.
«Я надеюсь, ты проживешь долгую и счастливую жизнь, и все твои мечты исполнятся. Я надеюсь, ты встретишь кого-то лучше меня, кого-то, кто будет заботиться о тебе. Не волнуйся обо мне… - Мое дыхание стало поверхностным и затрудненным. Интересно, как долго еще продержатся мои легкие? – Не скорби обо мне, пожалуйста, не надо. Мне невыносима мысль о том, что ты будешь страдать из-за меня. У меня… у меня была хорошая жизнь. После всего, через что мы прошли, после всего, оно того стоило. Я ни о чем не жалею».
Я заставила себя открыть глаза и сквозь слезы посмотреть на небо. Я хотела увидеть все, что только возможно. Я так старалась и так многого добилась. Черт, я достигла большего, чем кто-либо, где-либо и когда-либо. Я сделала то, на что не был способен ни один представитель всех тех цивилизаций, что населяли бесчисленные циклы, предшествующие нашему. Пришло время насладиться результатами.
В этот момент я была уверена, что эта роль всегда предназначалась мне, только мне. Никто другой не справился бы с работой, лишь упустив очередной шанс.
Они были правы, все те люди, утверждавшие, что я отличаюсь от других. Но я и так это знала, я всегда сама выбирала свой путь. Многие пытались использовать меня, но никому это не удалось, даже гребаным Жнецам.
Благодаря мне, благодаря всем, кто сражался рядом со мной, будущее этой галактики было… свободным. Ничто не предопределялось заранее, и открывшаяся нам дорога могла привести куда угодно. У нас появился шанс, которого прежде не было ни у кого. Мы могли совершать свои собственные ошибки, черт, даже повторять их, но это будет наш выбор.
Наш… нет, это не так. Я не стану частью этого мира, потому что… потому что не проживу достаточно долго, чтобы увидеть его во всем великолепии. Мне не суждено увидеть будущее, которое я создала. Но… так тому и быть.
Внезапно меня пронзила дрожь, ужас стиснул внутренности: я скоро умру. Тело не верило мне, когда я думала, что в этом нет ничего страшного, но я была права. Ничего страшного. Голова закружилась, а глаза против воли закрылись, однако я продолжала повторять себе, что все в порядке. Пусть я никогда больше не увижу ничего из того, что мне дорого, пусть никогда не испытаю никаких чувств, не узнаю, каким могло бы оказаться будущее, которое мы с Кайденом обещали друг другу, в этом не было ничего страшного.
Я позволю этому случиться. Позволю жизни покинуть мое тело, позволю изможденным и израненным мышцам расслабиться. Я глубоко вздохнула в последний раз, и свет померк вокруг меня.
************
Кайден
Ослепляющий свет подобен самому солнцу, едкий дым разъедает слизистые, и весь мой мир сейчас ограничивается смертью и огнем. Вскрики солдат, сбитых с ног взрывной волной, грохот выстрелов, слышимые сквозь рев врага. Разряд орудия Жнеца подбрасывает Мако, словно бумажный кораблик, и тяжелая машина с огромной скоростью летит в нашу сторону. Джена что-то кричит – сквозь какофонию всевозможных звуков я слышу ее голос – и я бросаюсь в сторону, однако недостаточно быстро. Огромный бронетранспортер цепляет меня – совсем незначительно, но я отлетаю прочь, ударяюсь о землю, отчего воздух выбивает из моих легких. Она снова оказывается рядом - ее блестящие волосы отражают всполохи пламени – и помогает мне встать.
Вспышки света у нее за спиной ослепляют, но огонь, горящий в ее глазах, куда ярче.
Она снова что-то кричит, и я нахожу Джеймса среди обломков. Ему сильно досталось, и я понимаю, что он не в состоянии продолжать наступление. Я спрашиваю его, может ли он встать, но он лишь стонет в ответ, и я поднимаю его на ноги и закидываю его руку себе на плечи. Только в этот момент по резкой боли в груди я понимаю, что сломал несколько ребер.
Я говорю себе, что это неважно. Нас окружает хаос, мир объят огнем, и с каждым мгновением ставки все возрастают, но я все равно уверяю себя, что смогу сражаться, перетерплю, а когда нам выдастся немного времени на передышку, приведу себя в порядок. Мы еще не побеждены. Я не побежден.
Бойцы, бегущие в сторону луча, могли бы с таким же успехом запрыгивать в огромную мясорубку.
Я слышу, как она требует эвакуации, говорит, что бессмысленно предпринимать еще одну попытку. Мне и в голову не приходит, что это подразумевает невозвращение на поле боя. Даже когда она оборачивается ко мне и спрашивает, могу ли я идти, я отвечаю, что я в порядке и готов к дальнейшему сражению, несмотря на то, что мне тяжело дышать, а броня местами покрылась трещинами. Я уверен, что как только мы доставим Вегу в безопасное место и подлатаем свои раны, мы вернемся сюда и попытаемся еще раз. Она ничего не отвечает, а ее взгляд, который выдал бы мне все, если бы я только смотрел внимательно, остается незамеченным. Возможно, боль в ответе за это. Я едва дышу.
Мы направляемся к развалинам здания, прячущимся в тени. Она уничтожает всех хасков, скрывающихся среди полуразрушенных стен, прикрывая наше отступление. Я практически несу лейтенанта, поскольку он не в состоянии держаться на ногах. Он едва в сознании. Он что-то бормочет и сплевывает кровь, но я не разбираю слов. Я вижу только челнок впереди, и в моей голове формируется план – продолжать наступление так, как мы это делаем сейчас, просто безумие. Нам следует отступить, перегруппироваться, уничтожить Предвестника и попытаться снова. Все это настолько очевидно, что ей даже не приходится объяснять – она лишь вскрикивает, убивая очередного монстра.
Дверь челнока открывается, и я втискиваю тело Веги внутрь, игнорируя его протесты. На борту нет никого, кроме пилота, так что я пристегиваю лейтенанта, пока Шепард следит за обстановкой.
Я вновь встаю, и резкая боль пронзает ребра, но я отмахиваюсь от нее до лучших времен. Я кричу ей, прошу поторопиться, но грохот орудий громче моего голоса, так что я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что ее задерживает. Увиденное заставляет кровь застыть у меня в жилах.
Она стоит там, на фоне поверженных Жнецов, ее лицо освещено всполохами пламени, и смотрит на пульсирующий свет луча. Мне никогда не забыть эту картину. Я кричу снова, надеясь вырвать ее из этого созерцания, и на этот раз она оборачивается. Ее лицо перекошено смесью боли и ярости, решимости и вины. Я знаю ее лучше всех на свете, а потому мгновенно понимаю, что она задумала. Уверенно она подбегает к челноку и нащупывает на стене внутри запасные термозаряды.
Запаниковав, я протягиваю руку, намереваясь схватить ее за локоть, и она рывком поднимает голову и смотрит на меня. С легкостью я читаю выражение ее лица, словно открытую книгу. «Я должна сделать это, даже если ты не понимаешь».
Но дело в том, что я понимаю. Понимаю. Что вовсе не означает, что я позволю этому произойти.
Я выкрикиваю ее имя и пытаюсь затащить ее внутрь, но я ранен, и сейчас она сильнее. Она ступает одной ногой на подножку челнока, притягивает меня за нагрудный щиток и прижимается губами к моим губам. Этот поцелуй нельзя назвать нежным, лишь отчаяние и боль наполняют его. Я открываю глаза, и несколько секунд мы смотрим друг на друга. Момент длится совсем недолго, но я знаю, что и его мне не забыть никогда. Я видел в ее глазах все, что она так и не сказала вслух: всю ее любовь, и сожаление, и боль, ее дух, который не позволит ей просто взять и уйти. Это взгляд кого-то, кто намерен достичь цели любым путем, заплатить любую цену.
Тот день над Алчерой невероятно свеж в моей памяти. Страх новой волной поднимается во мне, и я не отпускаю ее – я кричу на нее, уверяю, что она не может уйти, что я не оставлю ее снова.
