- Я не довожу себя до изнеможения, - резко возразила она. – Я просто… мне нужно еще немного времени, чтобы все организовать, и я…
Я подался вперед и поцеловал ее, отчего с ее губ сорвался тихий стон. Она положила ладони мне на плечи – возможно, чтобы оттолкнуть меня прочь – но вместо этого слегка сжала пальцы, словно боялась, что усиль она давление, и я исчезну. Отстранившись, я заглянул ей в глаза и увидел в них страх, который она больше не могла скрывать, однако я знал, что Джена никогда не признается в этом, а потому не стал обращать на это ее внимание. Я не стал говорить обо всем том, о чем мы оба в этот момент думали – что как бы мы ни готовились, штурм базы «Цербера», а затем и возвращение на Землю могут оказаться дорогой в один конец для нас обоих, а шансы преуспеть и остаться в живых были столь мизерны, что их можно было не принимать в расчет.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Порой, лежа ночью без сна, я смотрел на Джену и думал, что, возможно, в последний раз вижу ее не покрытой кровью, не выкрикивающей приказы посреди поля боя. Подобную тоску я видел сейчас и в ее глазах – мы оба понимали, что отрицать очевидное бессмысленно: завтра мы либо спасем галактику, либо погибнем, пытаясь сделать это. Никому из нас не хотелось умирать, ведь нам было ради чего жить.
Конечно, мы и раньше понимали это, но предпочитали игнорировать, однако сейчас это чувство всколыхнулось с новой силой, и от него нельзя было больше так просто отмахнуться. И пусть Джена пыталась заглушить тревожное предчувствие работой, я знал, что это бесполезно. Наверное, я знал ее лучше, чем она сама.
- Вполне может оказаться, что нам более не представится случая провести время вместе перед… перед тем, как все закончится, - сказал я медленно, мягко, делая вид, что имею в виду миссию, а не наши жизни, не нас. – И я не намерен проводить оставшиеся часы вдали от тебя. Если это означает, что мне придется сидеть здесь и смотреть, как ты читаешь отчеты, значит, так тому и быть, но… мне кажется, негоже позволять пропадать такому отличному виски.
Джена уже собиралась оборвать меня, настоять, что притворство бессмысленно, и всегда можно сделать что-то еще для подготовки, но в ее глазах зажегся веселый огонек, и, вздохнув, она покачала головой. Ее щеки покрылись румянцем, несколько не сочетавшимся со шрамами на лице и строгим голосом, однако для меня она стала еще более прекрасной.
- Неужели оно настолько хорошо? – хмыкнула она, снова посмотрев на меня, и я заметил, как ее плечи расслабились. В последнее время мне нечасто доводилось видеть Джену, думающую о чем-то, кроме войны, и я ценил мгновения, подобные этому, пусть даже тень завтрашней операции продолжала висеть над нами.
Я кивнул, нежно проводя костяшками пальцев по ее бедру.
- Конечно – ему 35 лет, и оно было произведено на острове Айлей. Эта бутылка старше меня.
- Хм… - Джена сделала вид, что моя реклама ее заинтересовала, но ее пальцы скользнули по моему предплечью, и она подтянула меня ближе. – И как ты умудрился раздобыть ее в текущих условиях?
- На Цитадели, - ответил я, прекрасно осознавая, что полуулыбка, игравшая на ее губах, означала, что Джена едва меня слушала. – Не скажу, что эта покупка обошлась мне дешево, но… - Я провел рукой по ее талии к пояснице. – Я решил, что оно того стоит.
Что-то изменилось в окружающей нас атмосфере, и неожиданно Джена притянула меня к себе и поцеловала. Ее гибкое тело выгнулось мне навстречу, и я крепко обнял ее, чувствуя ее пальцы в своих волосах. Она прижималась ко мне, будто стараясь слиться со мной воедино, и это чувство было мне знакомо. Мы знали, что делать дальше, что бы ни происходило вокруг.
В конце концов, мы не в первый раз проводили вместе «последнюю» ночь, и я напомнил себе, что мы и прежде ошибались в своих мрачных прогнозах – возможно, ошибаемся и сейчас. Я не хотел, чтобы эта ночь стоила того, чтобы за нее умереть, я хотел вспоминать эти часы годы спустя, находясь рядом с Дженой, и благодарить всевышнего за то, что они не стали последними.
Она целовала меня так страстно, и мое тело с готовностью откликнулось на ее действия.
Черт возьми, я не хотел умирать, ведь мне было ради чего жить.
- Я не думаю… - прошептал я между поцелуями, - что тебя интересует виски.
Джена улыбнулась, все еще касаясь губами моих губ, и принялась расстегивать мою рубашку.
- Оно ждало 35 лет, - хрипло ответила она. – Подождет и еще немного.
************
Шепард
Он выпрямился, приковывая мое внимание к своей сильной, с рельефной мускулатурой спине с отчетливо выделяющимися на коже шрамами; резкие тени лишь подчеркивали его красоту. Неторопливо я скользнула взглядом вдоль его позвоночника к плечам, а затем, когда Кайден обернулся, еще выше и заглянула в его глаза. Сердце томительно сжалось в груди. Он был полностью обнажен, и его тело выглядело так, словно его высекли из мрамора. Я знала каждый шрам, каждую веснушку на его коже, каждый изгиб, и все же до сих пор мне казалось, что я вижу его в первый раз.
«Ничего удивительного, что я влюбилась в него, - подумала я. – Невозможно было находиться рядом на протяжении всего этого времени и не поддаться его чарам. Он совершенен».
Виски, слегка разбавленное водой, золотым огнем плескалось в стаканах, которые Кайден держал в руках, приближаясь ко мне, но я смотрела только на него, замечая каждое движение. Ничуть не смущаясь, он устроился рядом и протянул мне напиток. Сейчас мне хотелось быть как можно ближе к нему, так что я забралась к нему на колени, и он обнял меня, заставляя чувствовать себя крошечной, защищенной, спокойной. На языке вертелись слова, грозившие сорваться в любое мгновение – слова, которые прежде я произносила лишь про себя, и сейчас время представлялось правильным, чтобы сказать их вслух, но стоило мне открыть рот, как сердце вновь сковал страх. Я глубоко вздохнула и отдалась во власть чувств. И пусть обстановка не была идеальна, но весьма близка к этому, и уж точно лучше, чем то, с чем мы столкнемся завтра.
Одеяло скомканной массой лежало в ногах кровати – свидетельство нашей страсти и нетерпения, и сейчас Кайден накинул его на плечи, укрывая и меня, чтобы защитить от холода наши разгоряченные тела. Не говоря ни слова, мы чокнулись стаканами и выпили – за нас двоих, за войну, за битвы прошлые и те, что еще ожидают впереди. За то, что мы до сих пор живы. Виски обожгло горло, но на вкус было так же хорошо, как и на вид.
Я засунула слова «завтра» и «страх» в самый дальний уголок сознания и откинула голову Кайдену на грудь, вдыхая его запах и наслаждаясь каждым мгновением. Он поцеловал мои спутанные волосы и переплел пальцы наших рук, и почему-то именно этот момент показался мне самым откровенным из всех, что у нас когда-либо были.
Мы не нуждались в словах, не после стольких лет и пережитых вместе событий. Не тогда, когда мы оба отдавали себе отчет в том, что стояло на кону.
Я сделала еще один глоток и ощутила волну тепла, прокатившуюся по моему телу от головы до пальцев ног. Взглянув вверх, я увидела мерцающий свет мириад звезд, и мне захотелось навсегда запомнить это чувство.
- Джена, - позвал Кайден, нарушая относительную тишину, состоящую из монотонного шума двигателей, и мне вдруг стало неуютно. Может быть, дело в той тревоге, что прозвучала в его голосе. Может быть, потому что я понимала: ничто из того, что он скажет, не сделает завтрашний день проще.
- Что? – отозвалась я, не двигаясь, не выдавая страх, вновь зашевелившийся глубоко внутри.
- Мне нужно кое-что сказать тебе перед… - он на мгновение засомневался, словно боялся сказать что-то не то, - ну, ты понимаешь, перед завтрашним днем.
Он не зря старался быть осторожным, но это не сработало. Я знала, что мы подошли к концу, и часть меня настаивала, что этот конец начинается прямо сейчас, что все мои попытки отсрочить его, выкинуть из головы, потерпели неудачу. Я думала, мы не нуждаемся в словах, и без них понимая, что означают для нас наши отношения – возможность возвращаться к кому-то по вечерам, возможность переживать о чем-то, что не было войной или смертью. И сейчас, сильнее, чем когда-либо прежде, мне не хотелось думать о том, что повлечет за собой завтрашний день.
