Мы оба находились под огромным стрессом и отдавали себе в этом отчет, но он не обязан был брать на себя роль моего гребаного психотерапевта, я сама не хотела этого. Я задавалась вопросом, вел бы так себя любой на моем месте, или подобное поведение тоже являлось последствием детских травм? Почему я продолжала отталкивать близких мне людей, даже несмотря на то, что одновременно так сильно хотела…

- Я люблю тебя, - произнесла я одними губами, нежно касаясь седины на его висках, запечатлевая в памяти каждую черточку его лица, будто видела в последний раз. Мне так хотелось поверить в то, что он говорил. Я знала, что он старался утешить меня, подставить плечо, когда никого больше не было рядом, но он и сам нуждался в утешении. Мы оба знали – черт, да все знали – что наблюдаем конец света. Если мы потерпим поражение, у нас не будет второго шанса – Жнецы соберут свою жатву.

Кайден говорил, что все будет хорошо, что мы выживем и сможем жить дальше, хотел заставить меня поверить в свет в конце туннеля, но если я когда-то и верила во что-то подобное, то теперь эти дни остались позади.

После сегодняшних событий. Я не понимала, как можно верить в победу после сегодняшних событий.

С какой-то нереальной ясностью, снизошедшей на меня после эмоционального срыва, я осознала, что все просто обязано закончиться хорошо. Обязано. Мы найдем способ – я всегда нахожу – и мы добьемся своего. Боли и несчастий, что я пережила, хватит на несколько жизней, и все ради спасения этой никчемной галактики. Я не собиралась больше делать это для кого-то – отныне я буду заботиться только о себе ради возможности однажды стать по-настоящему счастливой. Я хотела жить в спасенной мною галактике, и я хотела, чтобы Кайден был рядом, потому что, глядя на него сейчас, осознавала, что безумно боюсь потерять то, что уже имею.

Более того, если быть честной, то этим днем, не имея сил отогнать неугодную мысль, я осознала, что глубоко внутри боюсь абсолютно всего. Холод заполз в душу, поднимая дыбом волоски на руках и словно стальными тисками сжимая сердце. Я снова подумала о будущем – обо всем, что нам придется сделать, чем еще придется пожертвовать, и впервые в жизни мне захотелось сбежать. Эта непрошеная идея не желала оставлять меня, все глубже запуская свои щупальца и наполняя неприязнью к самой себе.

Я перевернулась на спину и уставилась в окно на потолке, вспоминая полные намеков слова Лиары, сказанные ею несколько дней назад о том, что такой маленький корабль, как «Нормандия», с легкостью может просто затеряться в космосе. И теперь эта мысль все чаще навещала меня: мы можем просто послать всех к черту, и наплевать на честь, на Альянс и Землю, а также все остальные планеты, которым не хватает ума защитить самих себя. Просто сбежать. Именно это мне хотелось сказать Кайдену, когда чуть ранее он спрашивал, что бы я сделала, если бы на борту находились только мы с ним. Если бы это было какой-то безумной идеей, но нет – я не могла притворяться, что и прежде не воровала «Нормандию», что и прежде в жизни не сбегала.

Время от времени я обдумывала этот план, и пусть я знала, что никогда ему не последую, каждый раз к нему добавлялись новые детали – на всякий случай.

Кайден пошевелился во сне и, что-то невнятно пробормотав, обнял еще крепче. Я посмотрела на него, ведя пальцами по его руке вверх, и подумала, что он, вероятно, - единственное, что заставляет меня продолжать сражаться. Передо мной стоял простой выбор: продолжать бороться столь же яростно, как и прежде, или бросить все и сбежать. Порой, в дни, подобные сегодняшнему, мне казалось, что единственной причиной, заставлявшей меня выбирать первый вариант, являлось то, что я просто не могла посмотреть ему в глаза и попросить отказаться от всех его принципов, от всего, чтобы мы могли выбрать второй вариант, потому что я не в состоянии была сделать это в одиночку.

Не самая лучшая причина, чтобы остаться, но причина тем не менее.

И в каком-то смысле Кайден был прав, когда говорил мне - пока я орала на него и цеплялась за его тело, как за спасательный круг – что я всегда выбирала свой собственный путь, не позволяя никому использовать меня. Я не позволю этого и Кай Лену. Не позволю играть со мной. Я ему не по зубам.

Мне вспомнились слова Явика, сказанные им на Цитадели после того, как я попросила его на время перестать предрекать нам всем скорую кончину и найти что-то более оптимистичное. Тогда он сказал собравшимся жителям, что пока хоть один из нас продолжает борьбу, мы не проиграем. Пока… Да, меня обошли на повороте, но гонка еще не окончена. Ничто не может сломить меня – много раз я ошибалась на своем пути, но каждый раз вновь поднималась на ноги и двигалась дальше. Я еще покажу, чего стою.

Кайден верил в меня – все верили. Может быть, пришло время и мне самой поверить в собственные силы.

Неожиданно я почувствовала небывалый прилив сил, казалось, сама жизнь заструилась в венах. Очевидно, мне не удастся заснуть этой ночью самостоятельно даже с теплым телом Кайдена рядом. Осторожно я убрала его руку со своей талии и выбралась из постели. Несколько мгновений его пальцы скользили по простыне в поисках меня, но он так и не проснулся. Хорошо. Он и без того много сделал для меня сегодня – ему нужно отдохнуть.

Стараясь не производить шума, я добралась до стола и нашла таблетки снотворного, выданные мне доктором Чаквас – я наконец-то стала пить их на регулярной основе, чтобы спать хотя бы по шесть часов в сутки. Высыпав две пилюли на ладонь, я закинула их в рот и проглотила, а затем заметила мигающий огонек на консоли. Новые сообщения, наверняка содержащие очередные десятки брифингов, требующих от меня времени и сил. Обычно я не проверяю почту до утра – тогда Трейнор рассортирует их, выделив важные, а остальные отправит в каталог, который мне необходимо будет просмотреть при первой свободной минуте – то есть никогда. Но сейчас у меня было несколько минут до того, как начнет действовать лекарство, и я решила взглянуть на сообщение – может быть, меня ожидали хорошие новости. В конце концов, хуже уже некуда.

Я уселась на мягкое кресло, сложив ногу на ногу, и включила свет, отрегулировав его таким образом, чтобы хоть что-то видеть и не тревожить при этом Кайдена. Как обычно, на экране отобразился длинный список непрочитанных сообщений, и, судя по заголовкам, большинство из них содержали мольбы о помощи, запросы информации и тому подобное, однако несколько писем сразу привлекли мое внимание.

В заголовке первого из них стояло просто «Джене». Автором была некая Джессика Фром, и это имя я видела впервые. Не раз со мной пытались связаться простые граждане, но никогда прежде они не называли меня по имени. Заинтригованная, я открыла письмо и бегло просмотрела его, а затем, приоткрыв рот от удивления, перечитала текст снова, более внимательно.

«Джене.

Папа помог написать мне это письмо, потому что я хотела поблагодарить вас за то, что спасли меня от «Цербера», когда они напали на наш дом. Вы и остальные солдаты были такими храбрыми! Сейчас мы все в безопасности, и я надеюсь, что и вам ничего не грозит. Я надеюсь, что вы сумеете победить Жнецов, и мы все сможем вернуться домой. Я молюсь за вас каждый вечер и хочу верить, что это поможет.

Джес».

Отчего-то засвербело в носу, и я прикусила губу. Это та девочка – та самая, которую я спасла, буквально вырвав из лап «Цербера» и отнеся в безопасность. Если бы она оказалась здесь и стала свидетелем того, какую истерику я закатила при мысли о том, что кто-то победил меня, то наверняка бы смерила меня своим подозрительным и хмурым взглядом и сказала бы какую-нибудь мудрость шестилетнего ребенка. Что-нибудь о том, что всегда надо стараться изо всех сил, даже если удача отвернулась от тебя, или что сделанного не воротишь. Я сражалась и за нее тоже. Я сражалась за них всех, и пусть мне не запомнить их лиц, я знала, что они все надеялись и молились за наш успех. Возможно, молитвы в нашей ситуации и абсолютно бесполезны, но я бы не отказалась от божественного вмешательства. Печально улыбнувшись, я сохранила письмо на случай, если когда-то буду чувствовать себя еще хуже, чем сейчас.