************
Адреналин струился по венам и, казалось, жалил кожу, подобно рою пчел, дыхание сбилось, и внутри у меня все похолодело, когда голограмма консула азари растворилась в воздухе. В моей памяти навсегда останется разочарованное выражение, появившееся на ее лице, когда она осознала, что ошиблась, поверив в меня, доверив жизни каждой азари на Тессии человеку, который и близко не был так хорош, как все считали.
Сжав кулаки, я смотрела на то место, где она только что стояла, вспоминая, как сказала ей, что миссия окончилась полным крахом. Если бы я что-нибудь ела сегодня, меня наверняка бы вырвало. Все это походило на ночной кошмар, в котором ты совершенно беспомощен и что бы ни делал, не можешь ничего исправить – как тот, в котором я пыталась догнать этого гребаного мальчишку, но он всегда бежал быстрее меня. Мне казалось, что реальный мир находится полностью под моим контролем, но сейчас эта уверенность развеялась как дым.
Стоило мне вспомнить о том, что случилось, и что я ничего не могла предпринять, чтобы предотвратить это, как страх заползал в душу, и стыд и невероятная усталость следовали за ним. Мне хотелось кричать, плакать, кататься по полу, барабаня по нему кулаками с такой силой, чтобы пошатнулся весь корабль, однако я осознавала, что это будет демонстрацией моей слабости.
Эту проблему я не могла решить, наорав на нее или расстреляв всю обойму. Я уже испытала этот метод и даже не сумела ранить его.
Я в пятидесятый раз прокрутила в голове наше столкновение, рассмотрела все свои возможные ошибки, позволившие ему ускользнуть от меня. Снова. Я с отвращением глянула на свои израненные, покрытые бинтами руки. Почему именно сегодня они впервые в жизни подвели меня?
Тессия тонула в огне, и я была повинна в этом.
Мрачно нахмурившись, я вышла из комнаты для переговоров. Я шагала по кораблю, злым и раздраженным голосом отдавая приказы и распоряжения направо и налево, чтобы все чувствовали себя так же плохо, как я, и солдаты разбегались с моего пути. Я не собиралась отдыхать, пока не верну то, что у нас украли, и уж точно не позволю отдыхать команде. Может быть, если я смогу убедить себя в том, что они тоже виноваты, мое собственное чувство вины перестанет разъедать меня изнутри. Как только я ступила в БИЦ, все поспешили сделать вид, что погружены в работу, и в наступившей тишине я услышала непонятный скрежет.
- Ты! – рявкнула я, указав на рядового рядом с лифтом, чье имя, я была уверена, знала еще этим утром. – Ступай в инженерный отсек и вели кому-нибудь там разобраться с этим шумом – у меня уже голова болит от него.
- К-каким шумом? – еле слышно переспросила девушка, очевидно, не подумав о том, к чему может привести препирательство с взбешенным командиром.
- Этим, - пояснила я, указывая на потолок, откуда, по моему мнению, он доносился. Хотя теперь, стоя неподвижно, я уже не была так уверена. – Как скрежет или что-то в этом роде, - добавила я, стараясь отделаться от заползающих в голову мыслей. – У меня зубы сводит от него.
Я хмуро посмотрела на нее, заметив, что она все еще неуверенно глядит на меня.
- Ты ничего не слышишь?
Девушка слегка дернулась, будто собираясь отрицательно покачать головой, но в последний момент передумала и кивнула.
«Не смей относиться ко мне снисходительно, ты, гребаная…»
- Я сейчас же велю кому-нибудь этим заняться, мэм, - отрапортовала она поспешно и бросилась к лестнице, очевидно, стремясь поскорее сбежать от меня.
Поймав свое отражение в стекле иллюминатора, я заметила, что шрамы на моих щеках слегка светятся. Я выглядела взбешенной – неудивительно, что девчонка так торопилась оказаться как можно дальше от меня. Знакомый звон снова зазвучал в ушах, обволакивая будто ватным одеялом всякий раз, когда я чувствовала себя слабой физически и эмоционально.
Что-то в самом корабле, в «Нормандии» со всеми ее перерождениями.
Я никогда прежде не чувствовала себя побежденной. Никогда. Даже когда мы покидали дымящиеся руины Земли.
Может быть, все дело в том, что на Земле никто не ожидал, что мы преуспеем.
Я вернулась в свою каюту, чтобы больше не иметь возможности наорать на кого-то, и теперь, тяжело дыша, в одиночестве стояла на верхней ступени. Излишек кислорода вызвал головокружение и сделал меня слабой.
Я сжимала и разжимала кулаки до тех пор, пока ладони не покрылись следами от ногтей. Мне захотелось разбить чертов аквариум и наблюдать за тем, как будет вытекать вода; хотелось переломить планшеты, занявшие весь стол, пополам, а затем раскидать обломки, содержащие бесполезную информацию, словно конфетти; хотелось, чтобы стекло окна над кроватью лопнуло, высасывая воздух и даруя мне покой в мертвом, пустом космосе.
Я посмотрела вниз и увидела жетоны, висящие на моей шее. С одной стороны на них было выгравировано фальшивое имя, которое я присвоила себе, а с другой – символ организации, которую я ненавидела, потому что они несколько лет не желали слушать меня, а теперь поручили невозможное задание и ожидали, что я выполню его, не жалуясь, не оправдываясь и не допуская ошибок.
Если бы не они, все это являлось бы головной болью кого-то другого. Кто-то другой мечтал бы содрать с себя кожу живьем, лишь бы забыть, лишь бы избавиться от этого чувства вины. Кто-то другой стоял бы на моем месте, практически слыша голоса тех, кого оставил на верную смерть, вопрошающих, почему, несмотря на всю мою силу и скорость, я не спасла их всех? Если бы не Альянс, мне не пришлось бы проходить через это.
Но если бы не я, мы бы все уже давно были бы мертвы.
Я с силой сжала жетоны в руке так, что их острые края впились в кожу, и дернула. Цепочка не поддалась, так что я дернула еще раз – сильнее, злее, и как только звенья разорвались, хватила кусочки металла об стену. Не получив никаких повреждений, они упали на пол. Это был бесполезный, бессмысленный поступок, как и все «это была не твоя вина», которые, как я знала, сочтет своим долгом сказать мне каждый сочувствующий идиот, не понимающий, каково это – находиться в моей шкуре сейчас.
Кайдена не было. Хорошо. Я не хотела видеть его, не после того, что он сделал сегодня.
Дрожащими руками я снимала боди, пока оно не упало к моим ногам. За ним последовал тесный бюстгальтер, и я направилась к нижней части каюты. Добравшись до кровати, я не легла, как того хотела, даже не присела. Я не могла дышать. Ноги подогнулись, и я упала на колени, уткнувшись лицом в матрас и уцепившись пальцами за покрывало.
Каждая прошедшая секунда, каждый неровный вдох причиняли боль. Все причиняло боль. Я поставила на карту все, чего мы добились до сегодняшнего дня, в надежде, что Катализатор окажется нашим спасением, а теперь…
Все было напрасно.
Мы не сможем выиграть эту войну. Я не смогу, потому что меня уже тошнило от бесчисленных попыток. Лицо горело от стыда, я чувствовала себя изможденной и бесполезной.
************
Кайден
- То есть… - Хаккет провел ладонью по лицу; его старые шрамы казались темнее обычного, - как это вообще случилось? Каким образом «Цербер» продолжает опережать нас?
Даже несмотря на зернистость голограммы, я видел, что он поражен до глубины души. Не так просто вызвать подобные эмоции у адмирала, однако, полагаю, он никак не ожидал поражения гордости и отрады Альянса. Никто из нас не смог предвидеть того, что произошло. Мы были так уверены, что победим. Глупцы, наивные глупцы.
- Не знаю, сэр, - признал я, и мой голос звучал устало. – Возможно, они обладают более полными данными? Может, им улыбается удача. Каковы бы ни были причины, они обошли нас, и они это знают, - добавил я, просто чтобы заполнить паузу.
- Нам этого не нужно, - пробормотал Хаккет, будто мы и сами не знали этой болезненной истины. – После всего, чего Шепард добилась за последнее время, я уж было начал считать, что все будет хорошо.
Я опустил взгляд на свои руки, стискивающие ограждение передо мной, не в силах смотреть ему в глаза.
