Тогда с нами жил мужчина. Я знала, что он не мой отец, потому что его кожа была темно-коричневой, почти черной, и он относился ко мне по-доброму. Он играл со мной, будто я была его родной дочерью, но это не продлилось долго. Мать пристрастилась к наркотикам, и ей уже невозможно было помочь. Она также более не заслуживала доверия, не до конца, не в нашем городе, где дозу можно было достать за каждым углом, и всякий раз она находила новое оправдание. Я помнила, как однажды он крикнул, что не верит ей, и как она орала в ответ и в слепой ярости бросала в него все, что подворачивалось под руку. В конце концов он оставил попытки что-либо исправить, перестал приходить, и наша жизнь круто изменилась к худшему.
Руки тряслись, и я ничего не могла с этим поделать. Как завороженная, я продолжала смотреть на экран, в то время как она отвернулась от камеры и отошла к противоположной стене крохотной комнаты.
Однажды, с настолько расширенными зрачками, что они затмевали радужку, она сказала, что он ушел из-за меня, что он ненавидел меня, и что она тоже ненавидит меня за то, что я все испортила. Она сказала, что жалеет, что родила меня, что я сломала ей жизнь. И я поверила ей. Может быть, я до сих пор верила в это. Но тогда, как и все дети, я была невероятно привязана к ней. Я цеплялась за напрасную надежду, что если только стараться на самом деле сильно, мама снова полюбит меня. Но все только снова стало хуже.
Глядя на ее размытое из-за низкого качества съемки лицо, на ее темные глаза, я вдруг осознала, что не смогу с этим справиться. Не сейчас. Возможно, никогда. Я так привыкла лгать, не думать об этом, а теперь прошлое настигло меня, сбивая с ног, как цунами, и пусть я не могла убежать от образов в своей голове, я, черт возьми, с легкостью убегу от нее. Я отступила назад, отвернулась от экрана и двинулась по коридору прочь, позабыв обо всех своих медалях и невероятных достижениях.
************
Кайден
Я решил, что Шепард очень занята. Или же еще не вернулась, хотя женщина, ответственная за радиопереговоры в лагере, и доложила, что наш отряд был последним. Это объяснило бы, почему она не ответила ни на одно из моих кратких сообщений, посланных ей на инструметрон, и почему я не смог разглядеть ее обычно легко различимую броню, обводя взглядом лагерь, как только покинул челнок, доставивший нас к «Нормандии».
Распустив команду, которую мы с Джеймсом вели через самые горячие точки недавних боевых действий, я поднялся на борт корабля, провел дебрифинг, переоделся в форму и убрал на место оружие и броню. Я проделал все это не торопясь, но Джена так и не появилась. Это показалось мне странным. Сегодня мы добились невероятного успеха при минимальных потерях, и я ожидал, что, даже если она и не устроила парадный обход лагеря, Шепард по крайней мере будет на виду. Активировав инструметрон, я удостоверился, что не пропустил ее ответ.
В боевом командном пункте я обнаружил Саманту Трейнор, яростно стучавшую по клавиатуре, не поднимая головы и будто намеренно стараясь избежать моего взгляда. Пытаясь ничем не выдать своего интереса, я спросил, не знает ли она, где коммандер, и Трейнор довольно напряженным голосом ответила, что нет. Даже если бы отслеживание перемещений командира в любое время дня и ночи и не входило в ее обязанности, я бы все равно понял, что она солгала. Но почему?
- Она вообще возвращалась на «Нормандию»? – спросил я снова.
- Да, примерно час назад, но затем ее вызвали на какое-то важное дело. – Саманта беспомощно пожала плечами, будто давая мне понять, что волноваться совершенно не о чем, и что она хотела бы закончить этот разговор. Если бы я все еще являлся лейтенантом, я бы выполнил ее желание, но теперь, будучи старшим по званию на этом корабле, не собирался так просто сдаваться.
- Что за важное дело? – с нажимом уточнил я.
- Э… какое-то дело, связанное с ее статусом Спектра, вероятно. – Трейнор словно просила меня поверить в ее объяснение. Она была отличным специалистом, но не зря, несмотря на свой ум, не являлась агентом. Ввести кого-то в заблуждение было просто невыполнимой задачей для нее, и факт, что ей пришлось лгать, тревожил меня.
- Я тоже Спектр, Трейнор, - сухо заметил я. – И я не люблю, когда мне врут.
- Я… - она принялась нервно тереть руки, - о, Боже… просто… я не должна говорить вам. Это ее личное дело.
- Личное, - недоверчиво повторил я. Эта колония располагалась где-то на краю галактики, и все, кого Шепард знала, были либо мертвы, либо находились на борту этого корабля, либо служили в других военных подразделениях. Какие личные дела могли у нее возникнуть?
- Точно, - кивнула Трейнор решительно, словно победа в этом поединке осталась за ней, - личное.
- Трейнор, она не выходит на связь и не отвечает на сообщения, - сказал я тихо, хотя никого, кроме нас, в помещении не было. – Если что-то случилось, вы обязаны мне сообщить.
Саманта неуверенно нахмурилась.
- Я… мне жаль, - произнесла она, глядя на меня так, будто делала что-то ужасное и понимала это. – Я обещала никому ничего не рассказывать. Она… она попросила меня об этом…
- Специалист Трейнор, - неожиданно донесся до нас голос СУЗИ из инструметрона Саманты, - судя по показателям биодатчика, Шепард испытывает сильный стресс. В данный момент ей не грозит никакая опасность, но майор Аленко, вероятно, смог бы помочь. Я рекомендую посвятить его в подробности вопреки желанию коммандера.
Трейнор с сомнением посмотрела на инструметрон, очевидно взвешивая все за и против.
- Если она спросит, - сказала девушка наконец, - я вам ничего не говорила, ладно?
- Конечно, - кивнул я.
- Во время операции на борт поднялась гражданская женщина и потребовала встречи с коммандером. Когда же я попыталась ее спровадить, она заявила, что является… э… она утверждала, что является матерью Шепард. Сканирование ДНК с некоторой долей вероятности подтвердило ее слова.
Я похолодел. Не знаю, чего я ожидал, но уж точно не этого.
Трейнор продолжила:
- Коммандер отправилась на базу, чтобы встретиться с этой женщиной, и… ну, это было примерно полчаса назад, и я больше не видела ее. Я… не знаю, что делать, сказать по правде.
Я не находил ничего удивительного в том, что Джена никогда не говорила о своем детстве. Все, что я знал о ее матери и их взаимоотношениях - это то, что эта женщина была наркоманкой, жестокой и не особо внимательной к своему ребенку, и что Джена сбежала из дома еще до того, как ей исполнилось десять. Мне до сих пор было сложно поверить в это – не потому что я сомневался в истинности этой информации, а потому что… все это представлялось мне какой-то страшной сказкой. Такие вещи происходят с другими людьми, а не с женщиной, которую я знал и любил – самой сильной, яростной и неукротимой личностью, что я когда-либо встречал. Джена говорила, что не рассказывает об этом не только потому, что не любит вспоминать те дни, но и потому, что не желает, чтобы другие воспринимали ее как жертву, хотя именно это слово казалось мне идеально подходящим.
Ее детство, все, через что ей пришлось пройти… были невообразимыми. Конечно, благодаря этому Джена стала той, кем являлась – спасителем галактики, но отчасти я считал, что оно не стоило того. А теперь женщина, когда-то превратившая жизнь Джены в ад, вернулась, но зачем? Почему именно сейчас? Все это не имело никакого смысла.
Я должен был найти ее.
- Ладно, - спокойно произнес я. – Я пойду. Не говорите больше никому – что бы там ни происходило, я разберусь сам. Просто приглядывайте за всем, пока мы не вернемся.
- Так точно, - сказала Трейнор, с очевидным облегчением перекладывая проблему на мои плечи. – Спасибо.
Не задумываясь над тем, что собираюсь делать, я шел к лагерю так быстро и целеустремленно, словно сильно опаздывал. СУЗИ дала мне координаты, используя датчик Шепард, и теперь я пробирался по узкому коридору, двери из которого вели в комнаты для допроса и для совещаний. Я заметил, что один из экранов включен и, взглянув на него, увидел ее. Не Джену, но кого-то, очень на нее похожего – невероятное ощущение. Черты ее лица были нечеткими, но, зная о ее родстве с Шепард, я счел сходство весьма существенным. У этой женщины были те же темные волосы, прямые брови и гордая, вызывающая манера держаться, но впалые щеки, пустые глаза и никакого намека на огонь, горящий внутри Джены. Значит, это правда.
