Глядя на нее, я ощущал растущее внутри противоречие: с одной стороны, эта женщина была способна на такие вещи, от которых меня начинало мутить, но с другой – благодаря ей Джена пришла в этот темный и одинокий мир. Глянув на маркер на карте, я обнаружил, что сама Джена ушла недалеко. Отойдя от двери с работающим экраном, я двинулся дальше и вскоре добрался до помещения, в котором находилась Шепард. Она заперла дверь, но не особо усердно, так что у меня ушло всего тридцать секунд, чтобы взломать код. Комната оказалась каким-то офисом, и, войдя, я сразу же увидел ее – она стояла перед узким окном и, вцепившись в раму и чуть перегнувшись через подоконник, делала один за другим тяжелые судорожные вдохи, все ее тело было напряжено до предела.

- Джена, - позвал я, и она удивленно обернулась, будто даже не слышала, как я вошел. Она открыла рот, очевидно собираясь что-то сказать, но вместо этого сжала губы и нервно посмотрела на меня, ожидая объяснений. Я видел, как она снова и снова стискивает кулаки, а затем опять расслабляет пальцы.

- СУЗИ сообщила мне о… - я не сумел сказал «о твоей матери». Каким-то образом это казалось неправильным, учитывая, что сделала эта женщина. – Ну, ты поняла.

- Я не могу встретиться с ней, - быстро произнесла Джена, и ее голос звучал хрипло. – Не могу, не могу смотреть на нее. Я знаю, что прошло больше двадцати лет, но… то, что она… Я не могу снова смотреть на нее. Я просто… я…

Я видел, как паника поднимается в ней. Приблизившись в несколько шагов, я заключил ее в объятия, и она уткнулась лицом мне в плечо. Ее пальцы впились мне в спину, а на шее я ощущал ее горячее учащенное дыхание.

- Все в порядке, - прошептал я, не будучи уверенным в истинности своих же слов. – Все будет хорошо.

Я провел ладонью по ее затылку, касаясь пальцами коротких волосков, и нашел наконец две чувствительные точки за ее ушами. Осторожно массируя их, я почувствовал, как расслабились мышцы ее рук, хотя она и продолжала цепляться за меня.

- Ничего не в порядке, - так же тихо возразила она. – Это… я не знаю, что это. Мне бы следовало послать ее к черту, однако я не могу даже встретиться с ней лицом к лицу. Но если я не сделаю этого, то… то буду просто знать, что она жива и располагает сведениями обо мне, и… о, боже, я просто…

- Тебе известно, почему она здесь? Она говорила что-нибудь о том, почему оказалась здесь именно сейчас?

Не разрывая объятий, Джена отрицательно покачала головой.

- Я понятия не имею, - пробормотала она. – Может быть, она здесь живет, может быть, она узнала меня спустя все эти годы. Я, черт побери, не знаю. Я не знаю, чего она хочет, и… - Джена замолчала и отступила назад, проведя руками по волосам. – Я имею в виду… Я уверена, что из этого не выйдет ничего хорошего. Она делает это не потому, что раскаивается в своих поступках, нет. Она никогда не была добра ко мне просто так – таким образом она либо заглаживала свою вину, либо старалась заставить меня что-то сделать.

Я смотрел на нее, видя боль в ее ярких глазах, и не знал, в моих ли силах помочь. Порой лучшее, что ты можешь предпринять – это молчать и слушать.

- И знаешь, - продолжила Джена немного погодя, - я пыталась убедить себя, что, возможно, она и в самом деле сожалела, в самом деле хотела загладить свою вину, но как только эта мысль приходит мне в голову, я вспоминаю, что, когда другие дети сидели на уроках в школе, я пыталась не дать ей умереть от передозировки, а ей было совершенно наплевать. Она здесь не потому, что когда-то заботилась обо мне – это никогда не было правдой, не по-настоящему, не так, как полагается заботиться о собственном ребенке. Она… с ней было что-то не так. Но тогда… тогда я просто не знала об этом.

Джена сосредоточилась на своих руках, снова и снова растирая старый шрам на ладони, словно таким образом могла стереть и стоящую за ним историю. Вместо того чтобы разнять ее руки, я накрыл их своими, успокаивая, но недостаточно, чтобы унять дрожь.

- Что заставило тебя уйти? – неуверенно спросил я, надеясь, что она посмотрит мне в глаза. – Что случилось?

Даже задавая эти вопросы, я понимал, что вовсе не хочу слышать ответ. Я не хотел знать, что могло быть хуже того, через что Джена прошла в юности. Я не хотел, чтобы воображение рисовало в уме эту картину, не хотел, чтобы она произносила это вслух, тем самым подтвердив мои опасения. Она никогда прежде не говорила о том, о чем рассказывала сейчас.

- Я… я не уходила, - сказала она тихо, стыдливо, одним своим голосом разбивая мне сердце. – Я убегала и прежде, но всегда возвращалась. Я полагала, что даже если она и ненавидит меня, то все равно нуждается во мне, понимаешь? А потом… я не помню, что произошло. Не в деталях. Она везла меня в школу, не знаю, почему, и… должно быть, у нее случился какой-то нервный срыв, потому что она вдруг начала кричать на меня. Она говорила ужасные вещи, а я… я помню, что пыталась заставить ее остановиться, хотя бы притормозить, но она… черт, я не знаю, о чем она думала.

Джена стиснула зубы, ее губы превратились в тонкую бледную линию, будто она не хотела запачкать окружающий нас воздух этими словами.

- Джена, - произнес я, нежно поглаживая ее запястье, - что она сделала?

- Она вытолкнула меня, - ответила она просто и подняла голову, встречаясь со мной взглядом, будто призывая попробовать объяснить это. – Она пихнула меня вбок, а потом резко повернула. Замок на двери был сломан, так что я просто… вывалилась из машины и покатилась по дороге, а когда сумела подняться, увидела, что она даже не остановилась. И… я больше никогда не видела ее. Мне было восемь, Кайден. Восемь. Насколько чокнутым нужно быть, чтобы так поступить с ребенком? Да она могла убить меня, и ее совершенно это не волновало! Вероятно, она подумала что-то вроде «Одной проблемой меньше» и забыла обо мне.

Мне казалось, я видел, как это произошло, ее глазами. Джена смотрела на меня – бледная, обессиленная, поверженная, и когда она заговорила снова, ее голос звучал смиренно, словно она ничего другого и не ожидала.

- Так что… нет, - произнесла она, - я не уходила. Это она вышвырнула меня.

- Я… - я запнулся. Руки сводило от ярости. Я тоже вырос на Земле. Когда ей было восемь, мне было десять, и я на самом деле наслаждался жизнью. Я не знал, что такие вещи могут происходить, тем более с кем-то, кто младше меня, с кем-то, кого я однажды полюблю. Прежде, когда Джена упоминала свое прошлое, она пожимала плечами и говорила, что такие, как она, становятся сильными, проходя огонь, воду и медные трубы, а не наслаждаясь комфортом. Но я не знал, не думал, что реальность окажется настолько… уродливой. – Это просто… ужасно.

- Я ведь говорила тебе, не так ли? – резко бросила она и, выдернув свои руки из моих, скрестила их на груди, словно вдруг готовясь защищаться. – Я говорила тебе, что она была ненормальной. Так что… я просто решила, что она умерла. Так было проще. Но теперь… - Джена беспомощно пожала плечами.

- Теперь она вернулась, - медленно закончил за нее я, - и ты не уверена, что лучше: встретиться с ней или продолжать верить в ее смерть.

Джена закусила нижнюю губу и кивнула.

- Я понятия не имею, как мне следует поступить. Я не хочу ее видеть, не хочу, чтобы она знала о том, что я жива, но она знает, и она здесь… Я не уверена, что смогу просто проигнорировать это.

- Чего ты боишься? – спросил я и, заметив, что Джена собирается запротестовать, быстро продолжил: - Джена, ты была ребенком. Это нормально, что ты боялась ее, даже что ты до сих пор боишься ее. Подобные вещи так просто не забываются, и неважно, что это нелогично и не имеет смысла.

- Я… - Джена тяжело вздохнула, - я не знаю, чего боюсь. Кажется, что всего. Всего того, что я пережила из-за нее. Боюсь, что она докажет мою правоту, боюсь снова оказаться лицом к лицу с теми чувствами. Я не знаю… не знаю. – Она измученно посмотрела на меня, очевидно, не в состоянии решиться на что-либо. – Что мне делать?

В обычной ситуации на подобный вопрос я бы ответил, что это должно быть ее решение, и что никто не примет его за нее, но в этот раз все было иначе. Сейчас я смотрел на нее, вспоминая о том, кто она, что пережила, и что еще ожидает ее впереди, и ясный ответ сформировался в моей голове.