- Но не этого! – я махнул рукой, указывая на корабль, подвергающийся обстрелу со всех сторон. – Меня не волнуют ваши желания. Вы развязали эту войну, и я не позволю вам жертвовать их жизнями, чтобы ее окончить. А теперь прикажи прекратить огонь, потому что если с ней что-то случится, я…

Через окно в помещение хлынул ослепляющий свет, и слова будто застряли в горле. Не дыша, я обернулся и увидел, как дредноут взорвался. Обломки разлетелись во все стороны, взрывная волна отбросила находящиеся поблизости корабли, а я все смотрел, с непередаваемым ужасом осознавая, что моя любимая, которую я только что обрел вновь… погибла.

Эта идея показалась мне бессмысленной. Даже несмотря на то, что сердце болезненно сжалось, и то, что все это произошло у меня на глазах, я словно не понимал, что случилось. Этого не могло быть на самом деле. Но было, и в долю секунды, поддавшись ярости под воздействием хлынувшего в кровь адреналина, я вспыхнул, как лампочка.

Обернувшись к адмиралу Герралу, глядя на него широко распахнутыми глазами, я осознал, что сейчас убью его. Я не мог поступить иначе. Мысль о мести не давала волне горя и отчаяния затопить мой разум; я ощущал, как биотический огонь согревает кожу, слышал, как Лиара кричала, звала меня, но мне было все равно. Наплевать на все, кроме того факта, что ее больше нет, она погибла, и передо мной стоял повинный в этом. Адмирал начал пятиться назад, очевидно, догадываясь, о чем я думал, однако он делал это слишком медленно. Я сжал кулаки, чувствуя, как темная энергия струится по моему телу, собираясь в ладонях. Меня не волновали последствия и то, что это не вернет Джену, не волновала война, дипломатические отношения – ничего. Я убью его.

- Ше…рд выз…ва…т …андию! – донесся прерывающийся голос, едва слышный поверх помех, и все, как один, обернулись к консоли. – Шепа… вызывает «Нормандию»! Отв…те!

Техник у консоли сумела взять себя в руки и, бросив на меня тревожный взгляд, ответила:

- Слушаем вас, коммандер.

- Мы в истребителе ге…! …вторяю, истребителе гетов! Не вмешивайтесь, СУЗИ следит за нами, мы скоро вернемся. И если хоть один кварианский корабль еще раз выстрелит в нас, то клянусь бо…

Передача прервалась, но я услышал достаточно.

Она жива, с ней все в порядке. Я не потерял ее снова. Все хорошо.

Чудовищное напряжение схлынуло, и я ощутил слабость в коленях. Мне казалось, что легкого дуновения ветерка будет достаточно, чтобы свалить меня с ног, однако Геррал до сих пор смотрел на меня, в ужасе вцепившись в поручень позади себя; остальные адмиралы в шоке застыли вокруг. Неожиданно я осознал, что собирался хладнокровно убить этого кварианца, особо не задумываясь над тем, что делаю. Это не похоже на меня. Совсем не похоже. Несмотря на статус Спектра, на то, что идиот практически подписал смертный приговор Шепард, я не являлся убийцей. Я опустил руку, позволяя темной энергии иссякнуть, и смерил адмирала стальным взглядом, скрыв тем самым жгущий стыд.

- Похоже, тебе повезло, - процедил я сквозь стиснутые зубы. Чувствуя, что все присутствующие в помещении смотрят на меня, я повернулся и вышел, стараясь каждым своим движением показать уверенность в себе и в своем праве убить Геррала, не имеющем ничего общего со слепой жаждой мести. Как сквозь слой ваты до моего слуха донеслось сообщение СУЗИ о том, что оперативная группа вернулась на борт. Войдя в лифт и нажав нижнюю кнопку, я заметил, что мои руки дрожат.

На мгновение я потерял ее. Я снова пережил все то, что чувствовал тогда: ужас, беспомощность, буквально физическую боль, вызванную лишением самого дорогого в жизни. Но сейчас все в порядке, - успокаивал я себя. Этого не произошло, ложная тревога. Однако я до сих пор чувствовал, как застарелый страх заползает в душу, страх, в одно мгновение превратившийся в ярость, как только взорвался дредноут. Не только Шепард обречена вечно испытывать на себе последствия того дня над Алчерой.

Я сгорал от стыда, но с этим чувством осознал, что с радостью убивал бы Геррала снова и снова, если бы это было необходимо для безопасности Шепард.

Война изменила каждого из нас.

Двери лифта открылись, и передо мной возникла живая и, как обычно, прекрасная Джена – все еще в броне, но без шлема, и, судя по всему, она пребывала в ярости. Она просто стояла на месте, дыша тяжело и быстро, и, казалось, не знала, как ей поступить. Спустя одно биение сердца она сделала шаг ко мне, и я притянул ее к себе, крепко обнял и, поцеловав в лоб, будто убеждая себя в ее реальности, уткнулся лицом в ее спутанные волосы, вдыхая ее запах – смесь пота, дыма и ванили. Джена неуклюже обняла меня в ответ, а когда я отстранился, чтобы посмотреть на нее, то понял, что произошедшее потрясло ее так же, как и меня.

- Я в порядке, - поспешно кивнув, сказала она тихо. – Я… в порядке.

Взглянув в ее яркие янтарные глаза, я понял, что это не просто бравада Спектра или желание отделаться от назойливой заботы. Джена нажала кнопку лифта и глубоко вдохнула, а я осознал, что она пыталась, прилагая все силы, поделиться со мной своими эмоциями, остаться честной. И сейчас она будто говорила мне, что да – все висело на волоске, и да – это напугало ее, однако она осталась жива, и этого было достаточно. Коммандер Шепард справилась бы с испытанным страхом, наорав на кого-нибудь и отказавшись от любой предложенной помощи, но Джена не стала отталкивать меня. Неожиданно она обхватила мое лицо облаченными в перчатки ладонями и, зажмурившись, притянула меня к себе, прижимаясь к моим губам в отчаянном поцелуе.

Мы оторвались друг от друга, и я с удовольствием ощутил прикосновение ее грязной щеки к своей.

- Ты в порядке, - повторил я больше для себя.

- Сейчас гораздо лучше, - прошептала Джена; я все еще чувствовал ее твердые и холодные, облаченные в броню пальцы. Мне так хотелось взять их и поцеловать – в броне или нет – однако в этот момент двери лифта открылись, обнаруживая за собой БИЦ. Шепард сглотнула, вздернула подбородок, и на ее лице снова появилось выражение ярости. Не говоря ни слова, она с неумолимостью урагана направилась к боевому командному пункту, и часовые сочли за лучшее просто расступиться перед командиром. Я следовал за ней по пятам.

Молча и не испытывая ни намека на жалость, я стоял в углу и наблюдал за тем, как Шепард разбирается с адмиралом, как прерывает его бессмысленные оправдания своих действий ударом под дых и велит убраться с корабля. Когда она злилась, ее глаза темнели, шрамы проступали отчетливей и начинали светиться изнутри, казалось, она даже существенно прибавляла в росте, так что становилось понятным, почему ее боялись и уважали во всей галактике. Не обращая внимания на удаляющуюся фигуру, Шепард обернулась к остальным адмиралам и заявила, что больше не намерена терпеть подобное на своем корабле. Я восхищенно смотрел, как коммандер Шепард привычно оглядела помещение и потребовала, чтобы все до единого отвечали ее невероятно высоким стандартам, и, как обычно, это сработало. Крайне неохотно они согласились на ее условия. Даже появление в боевом командном пункте говорящего гета она объяснила так, словно любой, кого поразил этот факт, просто идиот. К концу совещания адмиралы оказались полностью в ее власти, и я задался вопросом, насколько их сговорчивость стала результатом чувства вины, вызванного участием в событиях, едва не повлекших ее смерть? Насколько шок от пережитой опасности и предательства кварианцев во время выполнения их просьбы придал сил самой Шепард?

На этом нам пришлось временно разделиться: Джене необходимо было отчитаться перед Хаккетом, а передо мной стояла задача вести себя так, словно сейчас меня занимало что угодно, но только не ее безопасность. Проходя мимо Лиары, я почувствовал на себе ее многозначительный взгляд, но предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Я спишу это на адреналин, страх, на что угодно. Я был убежден, что она погибла. Любой на моем месте отреагировал бы точно так же, верно?

Я знал, что это неправильно – вот, что важно, - решил я, массируя лоб; голова снова начинала болеть. Так же как и то, что она осталась в живых. Если бы она не вернулась, если бы все пошло не так, и он стал бы причиной ее гибели…