Я не позволяла себе думать ни о чем другом. Я не могла. Секс и хороший сон оставили у меня ощущение неуязвимости, и после стольких недель сущего кошмара я намеревалась воспользоваться островком покоя, пока имелась такая возможность. Кайден был прав: я практически загнала себя до смерти, и меня это не волновало. Теперь же, искренне признавшись в своих эмоциях и чувствах, я ощущала, что с моих плеч сняли тяжкий груз. А то, что Кайден находился здесь, означало, что мне есть с кем разделить оставшуюся ношу.

Впервые за, казалось, вечность я могла позволить себе подумать, что все еще может закончиться хорошо.

- Слушай, возможно, будет проще, если я скопирую тебе несколько полезных программ, – сдался Кайден наконец. Включив собственный инструметрон, он принялся просматривать довольно длинный список файлов. – Я все еще пользуюсь той же моделью, что и на СР-1, так что интерфейс будет тебе знаком, хотя вот эти приложения работают и с новыми протоколами безопасности.

- Ты до сих пор пользуешься той моделью? – в изумлении спросила я, понимая теперь, почему простые очертания его инструметрона выглядели знакомыми.

- Да, - подтвердил он и смущенно улыбнулся, а я наконец смогла честно признаться самой себе, что обожаю его улыбку. – Ничего лучшего пока не изобрели, кроме того, я всегда хорошо забочусь о своих вещах.

- Полагаю, это отличная пара к твоему древнему имплантату, верно? – поддела я его, наслаждаясь тем, что так многое, касающееся Кайдена, осталось неизменным в отличие от новых отметин, покрывающих мою кожу, и улучшений, внедренных в мое тело. Черт, да моя левая рука оказалась новее, чем его инструметрон.

Кайден широко улыбнулся.

- Точно. И он все еще способен оперировать теми данными, что мы собрали на первой «Нормандии», включая защитные протоколы гетов, программы, которые Тали использовала для взломов, и, кажется, даже код, полученный от Стража.

- Ты все это сохранил? – Я села рядом с ним, наблюдая, как он копирует информацию на мой инструметрон. Я просматривала список программ, одновременно задаваясь вопросом, сохранил ли он сделанные им фотографии первой «Нормандии»? Или меня. Кайден всегда был сентиментальным – качество, которое я до сих пор считала милым, а не раздражающим; подобные вещи являлись важными для него. Воспоминания о том, как он запечатлевал моменты, не полагаясь на одну лишь память, заставляли меня сворачиваться калачиком, едва не плача от тоски, когда я думала о том, что он потерян для меня. Но теперь все изменилось, стало гораздо лучше, и, вспоминая, как он делал эти снимки – особенно те, что были посвящены мне - я улыбалась.

Интересно, как долго он хранил их после моей смерти? Сколько времени прошло, прежде чем он попробовал двинуться дальше?

Я решила, что не стану спрашивать. Я просто проигнорирую это точно так же, как мы игнорировали неприятные моменты нашей истории – во всяком случае, подобная тактика давала неплохие результаты. Я понятия не имела, как долго продлится эта идиллия, однако знала, что никогда в жизни не имела никого и ничего важнее его, и мне было известно, что и Кайден чувствует что-то весьма схожее. Этого было достаточно. Что бы ни случилось прежде, того, что мы имели сейчас, было достаточно.

Он пожал плечами.

- Я сохранил почти все, избавившись только от того, что наверняка мне не понадобится. Что же касается протоколов гетов, я решил, что рано или поздно они могут оказаться весьма полезными. Судя по всему, это время пришло, раз уж пунктом нашего назначения является Фар Рим.

- Ты прав, - вздохнула я. – Что-то подсказывает мне, что мы не найдем флот кварианцев в полной боевой готовности, после того как в прошлый раз я наорала на членов их правительства. Скорее всего, у них уже заготовлено какое-то идиотское требование, которое отнимет наше и без того драгоценное время. По крайней мере, я отлично умею уничтожать гетов.

- И по крайней мере так ты будешь хорошо подготовлена.

Перекидывая несколько программ с экрана своего инструметрона на мой, Кайден слегка коснулся ладонью моей руки, отчего кожа покрылась мурашками.

- И вот это тоже, - попросила я, указывая на странный код Стража – тот, который заблокировал сигнал Жнеца, не дав ему достичь Цитадели и тем самым спася галактику три года назад. Честно говоря, я сделала это лишь для того, чтобы придвинуться ближе и ощутить тепло его тела после того, как так долго намеренно держалась в стороне. Кайден передал мне этот файл безо всяких комментариев и снова коснулся моей ладони, но на этот раз он не убрал руку, а провел пальцами до моего запястья, и меня пронзила сладостная дрожь. Вспомнив о прошлой ночи, о том, как невероятно приятно было вновь ощутить его рядом, внутри себя, я почувствовала, как кровь прилила к щекам.

Кайден заметил. Наверняка заметил, потому что именно в этот момент он откинулся на спинку кушетки, отстраняясь, поднял свой инструметрон и, дождавшись от меня широкой искренней улыбки, сделал фото. Кайден глянул на результат, и на его лице отразилось что-то, близкое к гордости, словно ему польстило то, что он сумел сделать меня счастливой после того, как темная туча так долго висела над моей головой. Подавшись вперед, я посмотрела на фотографию, с которой на меня смотрела незнакомая мне улыбающаяся женщина. Я так привыкла видеть в зеркале свое хмурое отражение и, вглядываясь в свои же пустые глаза, искать хоть какой-то отблеск жизни, что-то, ради чего стоило бы жить, что забыла, как выгляжу, когда улыбаюсь. То, что я видела на снимке, нравилось мне гораздо больше - эта беззаботная радость, накатывающая на меня каждый раз, когда я вспоминала, что мы наконец-то преодолели все трудности на пути друг к другу. Казалось, судьба бросила мне кость, будто говоря, что хоть на этот раз в моей жизни что-то может оказаться простым.

Обняв одной рукой его широкие плечи, я наслаждалась ощущением сильных мышц под тонкой тканью рубашки. Повинуясь порыву, я быстро прижалась губами к его губам, и Кайден повернулся ко мне. Улыбнувшись, он чуть отстранился и посмотрел в угол, где мигал огонек.

- Что насчет камер? – тихо спросил он.

- Только СУЗИ просматривает записи, - ответила я, основываясь в своем убеждении на том, что ни разу не видела мониторов, на которые эти записи бы выводились, - а она и так знает.

Кайден удивленно вздернул брови.

- Знает?

- У меня в грудине есть датчик, предназначенный для связи с броней, но он также связан с СУЗИ. Я даже чихнуть не могу так, чтобы ей не стало об этом известно, так что да, она знает. - Вспомнив свое вчерашнее состояние, до сих пор отдающееся приятным теплом во всем теле, я откашлялась. – Полагаю, она знает.

- Думаешь, она расскажет кому-нибудь? – с ноткой озорства спросил Кайден, будто его ничуть не смущала сложившаяся ситуация. Я же была рада всему, что делало жизнь на этом корабле хоть чуточку радостнее.

- Близится конец света, мы оба Спектры. - Я пожала плечами, и Кайден обвил руками мою талию и притянул ближе. – Так что мне все равно.

Он поцеловал меня, касаясь ладонью моей щеки так нежно, словно под его пальцами были лепестки роз, а не зарубцевавшаяся кожа. Если бы Кайден не держал меня так крепко, я уверена, что воспарила бы над полом.

Время шло к концу дневного цикла, и завтра меня ожидали серьезные переговоры с лидерами кварианского флота, но здесь и сейчас имели значение только мы. Нам никогда не наверстать всего, что мы потеряли три года назад, но стоило попытаться. Мы сможем многое успеть за оставшиеся недели, например, заново узнать друг друга, начать с того момента, на котором расстались. Срок расплаты все приближался, напоминая огромную черную тучу на горизонте, но пока у меня все еще была миссия, и, как сказал Кайден, следовало радоваться каждой маленькой победе.

«Как эта», - решила я. Эта маленькая победа означала, что я имела возможность уткнуться лицом в его щеку, чувствуя, как слегка колется щетина – то, о чем так часто мечтала прежде, в более мрачные месяцы. Как мне в голову такое пришло? Тогда все казалось таким реальным, я знала, что гнев на Кайдена был полностью обоснован, но все-таки нашла в себе силы побороть его. Сегодня утром, когда я проснулась и обнаружила, что Кайден все еще обнимает меня, почувствовала его теплое дыхание на своей коже, я решила, что смогу простить его за то, через что он заставил меня пройти. Я прощу его ошибки, его реакции, то, что он оказался не таким идеальным, как я всегда считала, если он найдет в себе силы простить мои сумасшедшие эмоции, мою привычку отталкивать всех и вся с таким упорством, будто от этого зависела моя жизнь, отказываться от помощи и доброты, даже понимая неправильность подобного поведения.