- Переступает допустимые границы? – негромко спросил Кайден, заходя в отсек.

Я пожала плечами, вдруг сообразив, что двери закрылись, и теперь мы с ним остались наедине.

- Можно и так сказать.

- Не беспокойся на этот счет, - проговорил он и подошел к окну. – Она репортер – они всюду суют свой нос. Черт, в следующий раз просто скажи, что информация засекречена.

- Дело не в самом шоу, а в этих ее приватных интервью. Она утверждает, что они помогают ей развивать историю, - сказала я, стараясь объяснить, что не верю в подобное обоснование, и одновременно радуясь, что могу смотреть в черноту космоса, а не на него. – Однако с каждым разом ее вопросы все менее относятся к делу. Мне кажется, причина в том, что она единственный репортер, который точно знает, что происходит в мире. – Я раздраженно хмыкнула. – Поверить не могу, что ей хватило наглости задать мне этот вопрос.

- Насчет того, выстрелила бы ты или нет? – спокойно уточнил Кайден, глянув на меня.

- Да. То есть… - я запнулась. Повернувшись к нему, я вдруг поняла, что он абсолютно серьезен. – Погоди-ка, ты же согласен, что это глупый вопрос, да? – требовательно спросила я, скрестив руки на груди, словно в попытке отгородиться от своих чувств к нему.

- Я… - Кайден пожал плечами, и я похолодела внутри. – С тех пор, как мы работали вместе, прошло так много времени. Порой ты слегка переступала границу и становилась беспощадной, и нет, я не думал, что ты на самом деле застрелишь меня, однако не имел права полагаться на предположение, что ты не способна…

- Ты совсем не знаешь меня? – возмутилась я, пытаясь осознать, когда это он стал так плохо думать обо мне, и каким образом это ускользнуло от моего внимания. Значит ли это, что он всерьез рассматривал возможность применения силы против меня? Стиснув кулаки, я сказала: - Нет, Кайден, я бы никогда не выстрелила в тебя. Да я даже целилась не в тебя, а в Удину! Это ты держал меня на мушке, ты!

Он озадаченно нахмурился.

- Но вчера ты сказала, что сделала бы то же…

- Но ты не я! – Я старалась, чтобы мой голос был твердым, безразличным, но он предательски дрожал, выдавая мои мысли и чувства, и по мере осознания Кайден начал выглядеть виноватым. К черту все это! – Ты не я, - повторила я тихо, - ты должен быть лучше меня. И я понимаю, что ты сомневался, но…

Ты целился мне в голову, даже несмотря на то, что я всегда верила – ты не причинишь мне вреда. Я думала, ты всегда будешь на моей стороне, по крайней мере в душе, но ты смотрел на меня, как на врага, хотя я открыла тебе свое сердце. И то, что я понимаю твои мотивы, делает все только хуже: ведь это означает, что я до сих пор не могу ненавидеть тебя.

- Мне жаль, - наконец произнес Кайден, беспомощно разведя руками, не в силах найти подходящих слов. – Я… как я уже говорил, я ждал церберовцев, а увидел тебя. Это выбило меня из колеи. Но… Я бы никогда не смог навредить тебе, Джена. – Меня бесило то, как мое имя на его устах отзывалось волной дрожи, пробегающей по спине. – Во всяком случае, не намеренно.

Он смотрел на меня своими честными глазами, и мое сердце разрывалось на части. Тяжело вздохнув, я даже с разделяющего нас расстояния почувствовала запах нулевого элемента на его коже и еще чего-то, стойко ассоциирующегося с ним с той самой первой ночи, что мы провели вместе. Он никогда не хотел причинять мне боль, но это случилось. Конечно, случилось. И я не знала, кого в этом винить.

Кажется, именно этим мы постоянно и занимались. В этом заключалась проблема. Мы продолжали сталкиваться лбами, преграждать друг другу дорогу, потому что все еще находились по разные стороны баррикады по прежним соображениям. Я прекрасно понимала, почему он не отступил, едва увидев меня, но я ненавидела его причины. Все это – вся боль, что мы причиняли сами себе - происходило вне зависимости от наших намерений. Я не собиралась умирать, но умерла. Несомненно, Кайден не хотел своими действиями отрицать все то, что между нами когда-то произошло, но он сделал это. Наше расставание являлось следствием нападения коллекционеров, а не совместно принятым решением. Что-то всегда вставало между нами.

Мы продолжали биться головой о стену безумия снова и снова, почему-то каждый раз ожидая иного исхода.

Я понятия не имела, почему не в силах была просто принять вещи такими, какие они есть, и жить дальше. Возможно, из-за того, что Кайден продолжал говорить мне подобные слова, напоминая о том времени, когда он знал меня лучше всех, когда я верила, что он на самом деле заботится обо мне. Сейчас я смотрела на него и видела в его глазах лишь огорчение от того, что посчитала его способным причинить мне боль.

- Так почему же тогда ты решил, что я смогла бы сделать это? – тихо спросила я, внимательно глядя на него в ожидании ответа.

- Я… - он запнулся, очевидно, едва не сказав «Я так не думал», что являлось бы ложью. Судя по всему, правда ему тоже не нравилась, так что он просто раздраженно заговорил: - Я не знаю. На самом деле не знаю. В тот момент мне просто казалось, что я выполняю свою работу, понимаешь? Ты была с «Цербером», и я не мог избавиться от мысли, что они могли внедрить тебе какой-то чип, превратить тебя в спящего агента. – Кайден невесело усмехнулся, словно поражаясь тому, что мог верить в подобное. Если бы он только знал, насколько близок к правде был. Если бы он только знал, как порой по ночам я выдирала свои волосы, будучи уверенной в существовании жучка в голове. – Но теперь, оглядываясь назад, я вижу, что ты снова и снова доказывала свою лояльность. И я на самом деле имел в виду то, что сказал вчера: я никогда больше не усомнюсь в тебе, я обещаю, но… сейчас я могу лишь извиниться за то, как вел себя. Не только вчера, но и прежде. У меня были на то причины, и все же… Я знаю, что они недостаточно весомы. Понятия не имею, почему у меня ушло так много времени, чтобы осознать это.

- Потому что прежде всего ты офицер Альянса, - сострила я, не в силах сдержаться и не швырнуть ему его же слова, сказанные несколько месяцев назад. Я снова отвернулась к окну, наблюдая за проносящимися за бортом «Нормандии» звездами. В этом заключалась вторая проблема. Мы конфликтовали не только из-за чувств и эмоций, но и потому что оба являлись профессионалами: он – майор Альянса, я – легендарный боец N7, и оба – Спектры Совета. Мы сумели так высоко взобраться только потому, что всегда ставили работу и ответственность превыше всего. Когда наши курсы совпадали, все было хорошо, но когда они пересекались, как тогда, на Горизонте, последствия оказывались болезненными. Сумев сохранить лицо спокойным и не глядя на Кайдена, я пожала плечами. – И так оно и должно быть, верно?

Даже тогда я понимала, что это правда, но легче от этого не становилось.

Я вовсе не против замарать руки, но ненавижу, что из-за этого ты отдаляешься от меня. Тогда я осознала, что ты всегда был слишком хорош для меня. Не стоило ожидать от судьбы иного: ничто хорошее не длится долго.

Ты был слишком хорошим, слишком добрым. Ты не заслуживал того, чтобы разделить мою судьбу и судьбу «Нормандии-СР2», но… мне хотелось, чтобы ты хотел этого.

Я всегда думала – тайно, глупо – что для тебя я важнее, чем Альянс.

Наверное, я ошибалась.

- Почему ты выстрелила в Удину? – неожиданно спросил Кайден, и я до сих пор чувствовала на себе его взгляд, даже несмотря на то, что сама не сводила глаз с окна. – Я тоже мог сделать это, собирался сделать это. Так почему ты?

«Слишком поздно», - осознала я вдруг. Я выдала себя, может быть, своими словами, тоном, выражением боли, что безуспешно пыталась скрыть. Возможно, он раз за разом прокручивал в памяти этот момент – и я знала, что так оно и было – когда он напряг палец на спусковом крючке и замер в предвкушении, но я оказалась быстрее. Стремление защитить его поднялось во мне волной, и я выстрелила сама. Понятия не имею, почему посчитала, что Кайден не станет задаваться вопросами и не поймет все рано или поздно. Может быть, я думала, что если проигнорирую случившееся, то он сделает то же, и мне не придется объяснять.