Ладонь до сих пор горела от соприкосновения с ее пальцами, когда она ухватилась за мою руку, словно за спасательный трос, позволяя мне втянуть ее на борт «Нормандии». Каждое мгновение длившегося какие-то секунды контакта я остро осознавал, что касаюсь ее кожи.
В прошлый раз, когда я дотрагивался до нее, я целовал ее на прощание. Казалось, с того момента минуло столетие; воспоминание походило на сон. Впрочем, творящееся сейчас тоже напоминало сон, ведь этого не могло быть на самом деле.
Не могло быть, чтобы спустя месяцы – годы – которые мы провели в тревожном ожидании, это наконец случилось.
Жнецы были здесь. Нападение началось всего час назад, а мой родной город уже лежал в руинах; со всей Земли поступали отчеты о чудовищных разрушениях и хаосе. К этому бою я готовился всю свою жизнь, копил силы со времен Иден Прайма, но теперь мне приходилось наблюдать за его ходом со стороны. Все происходящее сейчас – то, как мы летели прочь от горящего Ванкувера, от раздираемой на части родной планеты, крики Веги и Шепард, поначалу игнорировавшая его, а теперь орущая в ответ – все это казалось неправильным…
Радиосигнал был очень слабым, но мне все же удалось понять слова Андерсона о том, что Шепард находится с ним, и неожиданно единственным моим приоритетом стала необходимость как можно скорее добраться на «Нормандии» к месту их дисклокации. Я не тратил время на то, чтобы оглядеться по сторонам, посмотреть, как погибает город, в котором вырос – в тот момент я думал только о том, как вызволить ее из разверзшегося вокруг ада. Лишь раз я вспомнил о родителях, которых видел днем ранее, когда они уезжали из города, и понадеялся, что этого оказалось достаточным для спасения.
Андерсон сделал все возможное, чтобы Шепард смогла выбраться с планеты, а сам остался. Выражение, промелькнувшее на лице Джены, когда она поняла, что он не последует за ней, разрывало мне сердце. Прощаясь со своим наставником, она походила на зеленого новобранца, идущего на войну и прекрасно понимающего, что, скорее всего, уже никогда не вернется. Она была так зла – черт, она до сих пор злилась – однако ее гнев пропадал впустую, потому что мы ничего не могли сделать.
Услышав металлический лязг, я обернулся и увидел, что Джена ударила кулаком по одному из заполнявших грузовой отсек ящиков. Вега разом умолк.
- Мне просто нужно подумать, хорошо? – крикнула она; шрамы, покрывавшие ее лицо, казались столь же темными, как и ее безумные глаза. – Всего несколько секунд, чтобы составить план, и я хочу, чтобы ты, черт возьми, заткнулся!
Я понятия не имел, в каких отношениях они состояли, изначально полагая, что лейтенант просто сопровождал ее на слушания, но если он на самом деле знал Джену, то, решившись на спор с ней, выставил себя либо очень смелым, либо очень глупым.
- Какой план? – заорал он в ответ. – Позволяющий нам развернуть корабль? Потому что именно это нам следует сделать! Мы не можем просто оставить их…
- Мы должны, - произнесла Шепард твердо. – В противном случае нам всем конец. Мне это тоже не нравится, но нам нельзя назад – слишком поздно, Альянс потерял слишком много времени. Я говорила, что это случится, но они не слушали, и….
- И что теперь? – фыркнул Вега. – Мы улетим только потому, что ты зла на них?
- Нет. Мы отправимся за помощью. Мы сделаем то, чем должны были заниматься в течение прошлых шести месяцев: соберем армию и вернем Землю. Я все исправлю, и мне нужна твоя помощь, но если ты предпочитаешь отправиться обратно, то я просто открою чертов люк, и ты сможешь выпрыгнуть, потому что я не поверну корабль назад. Ты понял меня, лейтенант? – Не терпящий возражений голос, которым Шепард сказала это, заставил Вегу придержать язык. Стиснув зубы, он отвел взгляд и отступил.
Осознав свою победу, Джена расслабилась и отошла в сторону. Я же продолжал стоять на месте, наблюдая за их перепалкой так, словно это была видеозапись, словно все это не происходило на самом деле.
- Бред какой-то, - пробормотал Джеймс еле слышно, направляясь в дальний конец отсека. Первые звоночки ожидающей меня в ближайшем будущем мигрени дали о себе знать.
Как только лейтенант оказался вне поля зрения, Шепард повернулась к ящику, обзаведшемуся вмятиной от удара ее усиленного металлом кулака, и провела ладонью по лицу. В каждом ее движении ощущалась боль, и теперь, когда мы остались вдвоем, происходящее вдруг стало невероятно реальным.
- Мы ничего не могли предпринять, - произнес я наконец, и Джена резко развернулась, будто удивленная моим присутствием. На несколько мгновений задержав взгляд на моем лице и поджав губы, она уставилась в пол. Убедившись, что завладел ее вниманием, я продолжил: - Альянс облажался, но Андерсон провел последние несколько месяцев, следя за тем, чтобы, когда разразится шторм, «Нормандия» была готова и ты оказалась на борту. То, что мы сейчас делаем – единственно правильный курс для нас. Помни об этом.
- Почему же тогда это выглядит так, будто мы удираем? – просто спросила она, и в ее хриплом голосе уже сквозила смертельная усталость.
Джена взглянула на меня, и в ее глазах я увидел признание поражения – такое выражение прячут от своих собственных солдат, разделяя его только с теми, кто уже знает, насколько тяжела ситуация. И сейчас она смотрела на меня, отметая прочь всю ложь, все клише и банальности, предлагая сказать что-то, что облегчило бы наше положение.
«Потому что ты предпочла бы сражаться рядом с Андерсоном», - мог бы ответить я или же «потому что мы и вправду удираем». Однако я промолчал, даже не пытаясь словами сгладить весь ужас происходящего. История человечества не знала подобных прецедентов. Никогда прежде мы не стояли перед лицом полного уничтожения. Продолжая сжимать в руке пистолет, я просто смотрел на Джену, радуясь, что она жива, что она здесь – рядом со мной, в безопасности. Пока.
- Итак, майор Аленко, - произнесла она некоторое время спустя, направляясь к своей броне, сложенной на стенде, - станешь ли ты настаивать на соблюдении цепи командования или же позволишь мне управлять моим кораблем?
Ее пальцы скользили по частям брони, повторяя очертания трещин, которых там давно уже не было; ее тон оставался ровным, легким, но она не смогла одурачить меня.
- И ты будешь следовать моим приказам? – недоверчиво спросил я, уже зная ответ.
- Я подумаю над этим, - произнесла Шепард, доставая боди.
Моя броня находилась на Цитадели, однако на «Нормандии» имелся запасной комплект, о чем меня известил Андерсон, когда я вновь прибыл на Землю за несколько дней до вторжения. Он хотел, чтобы я был частью этой команды, но не как командир – эта роль всегда предназначалась только ей.
- «Нормандия» и звание ее капитана – твои, Шепард, - сказал я. – Всегда были твоими.
Только так. Не далее как этим утром я видел, как блеснули ее глаза, когда она узнала, что меня повысили до майора. Очевидно, ей не нравилось, когда она не в состоянии была влиять на происходящие вокруг нее события, особенно учитывая, что сама она сидела взаперти ни за что. Но даже несмотря на то, насколько выше по званию я был, мысль о том, чтобы принять командование на себя, не приходила мне в голову. Пока Джена умоляла Андерсона лететь с нами, он посмотрел на меня, молча прося сделать то, чего не мог он – позаботиться о ней, следовать за ней так, как прежде, держаться вместе, потому что только так мы сможем победить.
На мгновение мне показалось, что она поблагодарит меня за выказанное доверие, возможно, даже скажет, что рада моему присутствию, но я слишком хорошо знал эту женщину. Я уже видел эту искривленную линию, в которую сложились ее обветренные губы, это напряжение в каждой мышце, свидетельствующее о том, что у нее есть дело, и ей не хватает ни времени, ни сил думать о ком-то или чем-то другом.
- Это так, - произнесла Джена наконец, смотря мимо меня.
Вдруг с любопытством заглянув мне в глаза, она открыла было рот, но затем, так ничего и не сказав, снова отвернулась к своей броне.