- Черт, - хрипло произнес он, выключая инструметрон и поднимаясь на ноги. – Я забыл о челноке – он прибыл. Я… должен идти.

Мне показалось, что окружавший воздух вдруг начал сдавливать грудь, в сердце закралась неуверенность.

- И куда ты направляешься? – тихо и равнодушно спросила я.

- На Лунную базу, - ответил он, хмурясь, будто чувствуя себя неловко. Либо он отчаянно хотел уйти, либо столь же сильно хотел остаться. – А затем на Цитадель. Меня отправляют на какую-то засекреченную миссию.

- Ладно, - пренебрежительно произнесла я, вновь поднимая лицо к небу и возвращаясь в ту позу, в которой сидела до его появления. До того, как он снова перевернул мой мир с ног на голову.

- Я вернусь через пару месяцев, - мягко сказал он, чуть сместившись, чтобы попасть в поле моего зрения. – Я надеюсь. И если мне представится возможность снова встретиться с тобой, я ею воспользуюсь. А пока буду делать все, что в моих силах, чтобы быть готовым к… к тому, что произойдет.

Он пытался подбодрить меня, каким-то образом утешить, но я не могла смотреть на него, не сейчас. Я слишком много ему открыла.

- Ладно, - снова повторила я, и он ушел. Чуть повернув голову, я смотрела ему вслед.

Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он остался, и я ненавидела его за то, что это было не в его власти. Он пришел, встряхнул меня, поставил на ноги и снова оставил одну. И как обычно я понимала, почему он не мог остаться, почему не мог помочь еще чем-то… но все равно не желала мириться.

Я не хотела снова отпускать его. Я уже видела это. Горизонт промелькнул у меня перед глазами, и неожиданно все отступило на второй план, оставив единственное стремление …

- Кейден! – крикнула я, и он мгновенно обернулся, будто ждал, что я позову его.

Быстро поднявшись, я бросилась к нему, внезапно полная храбрости и решимости, и снова оказавшись рядом, коснулась его – впервые за два года, обвила руками его плечи, вдохнула знакомый запах, наблюдая, как на его лице появляется улыбка – неуверенная, но полная надежды. Я сказала ему, что мне наплевать на Горизонт – пусть даже на самом деле воспоминания продолжали разъедать мое сердце – и на все, что с тех пор произошло. Я сказала, что хочу лишь, чтобы он вернулся ко мне, чтобы мы смогли возродить то, что потеряли с моей гибелью, потому что так устала притворяться, что не скучаю по нему каждый божий день.

А затем он своим низким, хрипловатым голосом признался, что и он мечтал об этом же. Он скользнул пальцем по моему уху, коснулся лбом моего лба и снова повторил, что сожалеет о том, что наговорил мне, о том, что причинил мне боль. Он сказал, что сделал это только потому, что не мог поверить в мое возвращение, потому что моя смерть была слишком сильным ударом. Он пообещал, что никогда больше не усомнится во мне, в моих словах. Поклялся всегда быть рядом. Заверил, что мы сможем продолжить с того, на чем остановились, а потом коснулся моей щеки, чуть наклоняя голову, и поцеловал меня. И в этот момент, пусть всего на секунду, я не чувствовала боли – мы вдруг снова оказались в моей квартире, и мне не о чем было волноваться, потому что я знала – что бы ни случилось, он будет рядом. И это все, в чем я только нуждалась…

Я ничего не сказала. Я открыла рот, ничего не сказала и закрыла его снова. Руки тряслись от одолевающих меня эмоций, и я резко опустила голову, уставившись в землю и сконцентрировавшись на дыхании, ожидая, пока…

- Джена, - позвал он, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что его голос прозвучал на самом деле, а не только в моем воображении.

Я подняла взгляд и увидела, что Кейден стоит около двери со странным выражением лица. Что-то шевельнулось в груди, какое-то воодушевление и надежда – может быть, в отличие от меня, ему хватит смелости? Может быть, он думал о том же самом?

- Я передам Андерсону, что у тебя все нормально, - произнес он наконец.

Испытываемое мною разочарование смягчалось лишь тем, что я на самом деле хотела поговорить с Андерсоном и дать ему знать, в каком состоянии нахожусь. Но в словах Кейдена крылся и иной смысл – он просил меня подтвердить, что, когда он вернется, я буду здесь, живая и здравомыслящая, потому что Андерсон был не единственным человеком, которого волновала моя судьба.

- Спасибо, - ответила я, стараясь говорить искренне. – Это действительно так.

- Хорошо, - кивнул он, оставаясь на месте, словно ему не хотелось уходить. – Будь осторожна.

С этим он скрылся в здании, а я осталась на крыше в одиночестве, беззвучно произнося все те слова, которые не сумела сказать вслух.

Говорят, что мы хотим того, чего не можем получить, но это ерунда. Такие люди, как я – люди, которым в жизни приходится бороться буквально за все – позволяют себе мечтать только о том, что наверняка сумеют получить; только о том, что безопасно желать: власть, признание, восхищение способностями – так мы по крайней мере чувствуем, что чего-то стоим. Я не упускала случая совершить невозможное, потому что была уверена, что справлюсь.

Но были и другие вещи – вещи, которые находились за гранью моих возможностей, эмоции, которые я не в силах была удержать внутри. Я знала, что мне нельзя сближаться с людьми, нельзя подпускать их так близко, чтобы у них появлялся шанс причинить мне боль. Я видела, что любовь делает с другими, и была уверена, что это не для меня, это небезопасно – такие, как я, не могут позволить себе этой роскоши. Я сделала выбор давным-давно, и я выбрала неуязвимость. Но Кейден проник в мое сердце, заставил хотеть большего, хотеть его, и я ненавидела его за это.

По его вине я возжелала того, что, как знала, не могла иметь. Одно его появление возвращало к жизни мои старые мечты, хотя я и отдавала себе отчет в том, что они никогда не исполнятся. Я всегда славилась железным самоконтролем, однако сейчас мне никак не удавалось перестать жалеть саму себя, перестать думать о нем, задыхаясь от гнева и обиды, и простого до идиотизма факта, что я до сих пор неравнодушна к нему.

Я точно знала, что мне нужно – рассказать ему о своих чувствах, что дало бы нам возможность разобраться в сложившейся ситуации вместо того, чтобы обмениваться полуулыбками и завуалированными намеками, избегая напрямую обсуждать когда-то случившееся между нами. Но идея поднять эту тему казалась невероятной. Будто мысленный блок не давал мне говорить об этой части моей жизни до тех пор, пока Кейден не сделает первый шаг. Я была уверена – стоит мне признать, что это действительно случилось, что я помню об этом и все еще не сумела оставить те события позади, это снова сделает меня уязвимой для любого удара, а я точно знала, что не допущу этого. Я достаточно настрадалась из-за него.

Я представила себе его лицо, когда он всего несколько минут назад сказал, что рад, что у меня все хорошо. Может быть, ему следовало просто уйти.

На самом деле я не ненавидела его – вовсе нет – хотя очень хотела бы. Насколько проще было бы пометить его как неудачу и позабыть.

Я смотрела на вновь потемневшее в преддверии дождя небо и думала о том, что не стоило выбрасывать свою последнюю сигарету.

************

Как это ни удивительно, я приняла слова Кейдена близко к сердцу. С того дня я являла собой образец любезности – за исключением нескольких незначительных инцидентов – но и такое поведение ни к чему не привело. Хотя, конечно, даже если я и добьюсь какого-то прогресса, то меня известят об этом в последнюю очередь.

Со мной до сих пор обходились, как с преступницей. Они даже прислали нового психоаналитика, чтобы он проверял меня каждую неделю, из опасения, что я начну выходить из-под контроля. С ней я была предельно откровенна – в конце концов, наш мир может рухнуть в любую секунду, а потому незачем скрывать от нее, что я думаю о себе, о своих способностях, достижениях и всем том, что произошло с момента моего принятия в Спектры. Если что-то из этих бесед дойдет до Кейдена, он по крайней мере будет знать, что я не лгала.