Если бы я только мог обнять ее, прижать к себе и сказать, что сожалею обо всем, что происходит; убрать упавшие на глаза пряди волос, покрыть поцелуями ее лицо, показать, что чувствую, потому что я не мог облечь все это в слова. Разве можно описать, каково это – потерять самое дорогое в жизни только для того, чтобы внезапно найти вновь, но на этот раз по какой-то прихоти судьбы не иметь возможности даже прикоснуться к своему сокровищу.

Я ненавидел разделяющее нас расстояние.

************

Шепард

Эта улыбка, чуть заметный изгиб губ, яркий огонек в его глазах… мысленно возвращали меня в то время, когда у нас с ним не было прошлого. Мы являлись просто двумя людьми, начавшими осознавать, что у нас гораздо больше общего, чем мы полагали.

Но каждый раз, думая об этом, я с болезненной четкостью вспоминала все, случившееся после, и меня одолевало отчаянное стремление спрятаться от него, гордо вздернуть подбородок, раздраженно закатить глаза и заявить, что мне абсолютно все равно.

Вот как сейчас, когда он одним взглядом давал мне понять, что точно знает, о чем я думаю и в чем нуждаюсь, чтобы снова встать на ноги. Но все, чего мне действительно хотелось – это чтобы он замолчал, чтобы перестал говорить правду; я хотела прижаться губами к его губам, запустить пальцы в его густые черные волосы и забыть обо всем, кроме этого прикосновения. Тогда, может быть, я бы не чувствовала себя одной-одинешенькой в этом пугающем мире …

Но затем я вспомнила о нашей последней встрече, о том, как с открытым сердцем, переполненным радостью, я смотрела на его приближение, и о том, как жестоко он обошелся со мной. Так что нет, я не стану целовать его, не стану даже прикасаться, не покажу, что мне приходится бороться самой с собой. Однажды я позволила ему обладать надо мной подобной властью, и я не хотела когда-либо еще испытывать то смущение, то замешательство, чувствовать себя настолько уязвимой с ним или с кем-то еще. Он сумел распахнуть дверь в мою душу, но теперь я возвращала себе утраченный контроль, вновь захлопывая ее перед ним. Происходящее сейчас гораздо важнее нас двоих и того, что когда-то между нами случилось. Я не могла позволить воспоминаниям встать у нас на пути.

И все же отчасти я хотела попробовать вернуть утраченное – очевидно, пучина безысходности и пессимизма еще не полностью поглотила меня. Я подняла на него взгляд, уже зная, что не смогу оттолкнуть его. По крайней мере, не окончательно. Я нуждалась в нем не только из-за угрозы Жнецов, но потому что никто, кроме него, не говорил мне нужных слов. И… и мне прежде не приходилось рвать подобные отношения. Я не знала, что должна чувствовать. Я хотела, чтобы он больше никогда не попадался мне на глаза и никогда не уходил. Я считала, что влюбиться в кого-то будет забавно, что это время должно быть наполнено светом, и смехом, и сладким томлением. Никто не предупредил, что это так болезненно и непонятно, что это сводит с ума.

- Я знаю, что ты прав. На этот счет, - осторожно начала я, веря, что Кейден заслужил этого. Я прекрасно осознавала, что вела себя незрело и упрямо, доставляя всем немало проблем. Так было не с самого начала, но прошло два месяца, а я не продвинулась ни на шаг. Стоило ли упрекать меня в том, что я стала, мягко говоря, излишне напряженной?

- Я знаю, что мое поведение не облегчает стоящей передо мной задачи. Порой мне даже хочется сбежать, доказать им свою точку зрения делом, но… черт, - я безрадостно усмехнулась. – Я твердо решила продолжать, хотя и понимаю, насколько это глупо. Так что мне некого будет винить в случае, если я поступлю по-своему, а все пойдет наперекосяк. Я не имею права просто взять и уйти, не в этот раз. Мне нужна поддержка Альянса, Земле нужна поддержка Альянса. Я должна выстоять до конца. Черт, да я жива только потому, что «Цербер» считал, что я сумею спасти галактику. Я же не могу позволить себе потратить этот второй шанс впустую?

- Ты уже сделала достаточно – ты остановила коллекционеров, отсрочила вторжение Жнецов. Ты здесь, и ты жива - вот, что по-настоящему важно. Ты имеешь возможность продолжать сражаться. - Кейден посмотрел вдаль, на свой родной город, на тучи, все еще скрывающие небо. – И я не сомневаюсь, что когда придет время, ты будешь в самом центре событий. Тогда им придется поверить тебе.

«Так, как это сделал ты? Черт тебя возьми, Кейден, я прилетела на Горизонт, чтобы спасти твою задницу и не позволить коллекционерам похитить всех колонистов, и ты все равно назвал меня лгуньей, несмотря на то, что доказательства были у тебя под носом».

И снова что-то в его выражении подсказывало мне, что он догадался, о чем я думала.

- Тебе ведь уже известно, что я скажу, да? – тихо спросила я.

- Что? – смущенно уточнил он. – Что я законченный лицемер?

Пожав плечами, я с трудом ответила:

- Что-то вроде этого.

- Я знаю, - хмуро произнес он, и, глядя на его лицо, я практически видела, с какой тщательностью он подбирал слова. – Я понимаю. Но я также верен своим словам – я на твоей стороне, Шепард. Я был рядом на Вермайре, на Айлосе. Мне известно, чему мы противостоим, а также что ты – практически наша единственная надежда. Поэтому даже если ты… - он вдруг запнулся, резко втянул воздух и продолжил: - если ты не желаешь слышать остальное, просто… поверь, я на твоей стороне.

Я глубоко вздохнула, стараясь, чтобы боль, вызванная его признанием, что он не сказал всего, что думал, не отразились на моем лице. Мне и без того было сложно игнорировать произошедшее; ему не стоило напоминать. По крайней мере, он не пытался заставить меня говорить об этом – я скорее спрыгнула бы с крыши, чем согласилась на это.

- Я считала, что ты предан Альянсу до мозга костей, - заметила я легкомысленным тоном, вспоминая его первое сообщение.

«Ты все еще небезразлична мне, всегда будешь. Это никогда не изменится».

Читать эти слова на экране – одно дело, но задумываться над тем, что он хотел этим сказать, сидя рядом с ним – совсем другое. Я ненавидела себя за то, что все еще хотела поцеловать его.

- Так и есть, - ответил он, - и в мои обязанности входит сообщить им, что они облажались, и не позволить совершить еще более страшную ошибку.

- То есть ты думаешь, что они ошибаются на мой счет?

Кейден понуро пожал плечами.

- Я знаю, что ошибаются. Я понимаю, почему они пришли к такому выводу, что не оправдывает их действия. Просто… подобного прецедента не существует, никто не имеет четкого представления, как реагировать на подобную ситуацию. Черт, я и сам не был уверен.

- А ты считаешь, что я была? – приподняв брови, спросила я. – Ты полагаешь, что до меня уже кто-то просыпался в новеньком теле после двухлетнего сна?

Мне хотелось рассказать ему, в каком ужасе я жила. Я до сих пор боялась, что что-то проглядела, что мое тело по-прежнему хранило темные секреты. То, что я так долго принимала как должное, вдруг изменилось.

- Нет! – возразил он быстро. – Ты права, я повел себя так, потому что… я понятия не имел, что с тобой случилось. Если бы я знал, то… не знаю, наверное, все равно среагировал бы неадекватно, но во всяком случае не стал бы звать тебя террористкой. – Расстроенно вздохнув, он провел ладонью по волосам. – Я сожалею об этом. Сожалею о той ерунде, что наговорил, о том, как встретил тебя. Я думаю обо всех невероятных событиях, что случились с нами с того момента, как мы встретились, и я просто… все, чего я хочу…

Неожиданный громкий звук раздался из его инструметрона, который тут же осветился оранжевым огнем, оборвав своего хозяина на полуслове.

Что? Что ты хочешь? Скажи мне!

Я поборола желание прокричать эти слова ему в лицо, напомнить, что он обещал, что мы сядем и поговорим, что я смогу объяснить, и мы решим эту проблему. Мое нежелание обсуждать это неожиданно оказалось позабытым, потому что если бы он только признал мое право быть сбитой с толку и напуганной, признал, что чувствует то же самое, все встало бы на свои места, я справилась бы. Но наблюдая за тем, как он читает сообщение, как меняется выражение его лица, я поняла, что сегодня этого не произойдет.