С улицы донесся злой голос Анджело – ему надоело постоянно разнимать слишком уж увлекшихся бойцов, и он теперь просто орал, забыв даже о том, что отчитывает, по сути, своего начальника. Следом донесся гогочущий смех Чейза и негромкий голос Кеи, от которого Мукуро вдруг затошнило. Его слишком много. Особенно в последнее время. Все мысли, все свободное время, даже все рабочее время – все, абсолютно все в жизни Мукуро стало подчиняться этому сопляку, будто не Кея пленник, а Мукуро.

Коньяк красиво переливался в лучах заходящего солнца, падающих в открытое окно. Мукуро сидел в столовой и заливал свою злобу алкоголем. Притихшая прислуга попряталась по своим комнатушкам, почуяв застывшую в воздухе гнетущую ненависть, и никто не мозолил глаза, не щебетал под ухом. Алкоголь обжигал горло, глотаемый слишком жадно, слишком торопливо, от него начинала кружиться голова, а пронизанное болью и тоской сознание потихоньку затуманивалось приторно-сладкой хмелью. Книга лежала тут же, раскрытая на самой последней странице - Мукуро стряхивал в нее пепел с сигареты. Он думал о многих вещах сейчас, но все так или иначе было связано с Кеей. Мысли путались в голове, спотыкаясь, натыкаясь друг на друга, и ни одну из них он не мог сформулировать до самого конца. Размеренные щелчки выдвигаемого и складываемого ножа действовали успокаивающе, словно музыка для слепого.

- Хромоножка, - раздался из коридора звучный голос Чейза, - жаль тебя даже толкать, не то, чтобы бить.

- То-то ты жалел меня, конечно, - хмыкнул в ответ Кея. – К тому же, «хромоножка» тебя победил.

- Это была случайность! Я поскользнулся.

- А разве не ничья была? – удивился Анджело. – Три раза тебя победил Хибари, три раза – он тебя.

- Все было не так, - два недовольных голоса.

Мукуро тяжело поднялся, пряча сложенный нож в карман, и, пошатываясь, добрел до двери.

- Кея, зайди-ка на минутку, - окликнул он, толкнув тяжелую дверь. Хибари кивнул, вытирая с нижней губы выступившую кровь, и направился к нему. Подойдя вплотную и почувствовав сильный запах спиртного, в его глазах мелькнула легкая тень беспокойства и тут же испарилась, уступая место привычной холодной раздраженности. – Вы можете идти, - снисходительно произнес Мукуро подчиненным.

Хибари вошел в столовую и неприязненно огляделся – незнакомые места ему никогда не нравились. Мукуро, неловко покачнувшись, обхватил его руками со спины и ткнулся носом в затылок, вдыхая запах крови и пота. Кея передернул плечами, но не отстранился, помня об их маленьком уговоре. Это неожиданно еще больше распалило утихомирившуюся было злость, и Мукуро подтолкнул его к столу, разворачивая к себе лицом.

- Как прошла тренировка? – нарочито беспечно спросил он, упираясь вытянутыми руками о стол по обе стороны от Кеиных бедер.

- Удовлетворительно, - Хибари отвел взгляд и, чуть привстав, уселся на столешницу и принялся расстегивать пуговицы на испачканной серой рубашке.

Мукуро с интересом проследил за этими нехитрыми действиями и улыбнулся, почти нежно.

- И что ты делаешь?

- Ты разве меня не за этим позвал? – удивленно вскинул брови Кея.

Мукуро опустил голову, пряча горькую усмешку, и обхватил его ладони, отрывая их от рубашки. Развернул одну ладонь, коснулся губами шероховатой кожи, поцеловал запястье, кончики пальцев. «Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был со мной. Прости меня. Смотри на меня. Дай только шанс». Если бы только можно было сказать хоть что-нибудь подобное! Если бы можно было просто закрыть глаза, досчитать до десяти и забыть обо всем, когда откроешь. Внутри все скручивалось из-за противоречивых чувств: жгучая ненависть, перемешанная с ревностью, слепящая, болезненная любовь и совсем крохотная надежда на благополучный исход.

- Я ведь не такой, - выдохнул Мукуро, сжимая тонкие запястья, слишком сильно, от чего Хибари морщится и дергает руками. – Я совсем другой. И чувства мои другие.

- Что ты несешь? – шипит Кея. Мукуро скручивает его руки уже невыносимо больно. – Отпусти.

- Вообще? Или ты имеешь в виду свои руки?

Хибари молчит. Он не видит лицо Рокудо и даже представить не может его выражение. Его действия, слова – все являлось для Кеи слишком непредсказуемым, он не мог понять причины многих его поступков: Мукуро мог веселиться и ласково гладить его по голове, а в следующую секунду - шипеть сквозь стиснутые зубы ругательства, больно сжимая в кулаке волосы. Или мог неожиданно признаться в любви, а потом делать вид, что такого не было, и всяческими способами заставлять разубедить его в сказанном.

- Я ведь не похож на твоего фермера, да? - протянул Мукуро, поднимая голову. Он отпустил его руки, и сейчас просто обнимал за талию. Его взгляд плыл, он покачивался, с трудом удерживая равновесие, и пьяно улыбался, то и дело облизывая пересохшие губы. – Нееет, не похож. Он добрый, нежный, заботливый, податливый… - он помрачнел и остановил свой блуждающий взгляд на его губах. – Я думал, что могу стать другим, измениться… так глупо. Кея, мне нравится власть и подчинение, я люблю, когда ты так забавно барахтаешься и сопротивляешься, а не валяешься, высчитывая минуты, когда все закончится…

- Ты…

- Наш уговор больше не действует, - вдруг холодно произнес Мукуро. Хибари запоздало дернулся в сторону, но Рокудо, перехватив его за плечи, швырнул обратно на стол. – Куда же ты, любимый мой? – почти пропел он, обхватывая ладонями его лицо. – Ты уйдешь тогда, когда я тебя отпущу, ясно?

- Чего тебе надо? – прошипел Кея. Мукуро тяжело придавливал его сверху, вжимая его в стол, а руки подкашивались и разъезжались по лакированной поверхности.

- Я хочу поговорить. О твоем фермере.

Хибари перестал метаться всего на тысячную долю секунды, но этого хватило, чтобы Мукуро рассвирепел окончательно. Одно упоминание о том грязном оборванце, как Кея сразу становится безвольной тряпкой. Как же это бесило.

- И об этой книжонке, - процедил он, отталкиваясь от Кеи и кивая в сторону раскрытой книги.

Хибари непонимающе глянул в сторону и едва слышно выдохнул. Непростительная ошибка, которую он признавать не хотел и не собирался.

- И что? – вызывающе спросил он, исподлобья глядя на Рокудо из-под темной челки. – Ты же все знаешь. Или что ты думал, я буду делать? Любить тебя? Забыть обо всем? Серьезно, это даже не смешно.

- А меня твои чувства не волнуют, - отрезал Мукуро, хотя сказанные слова глубоко царапнули внутри, отдаваясь бешеным пульсом в висках. – Я не люблю, когда мои вещи, хотя бы чисто формально, хотя бы частично, принадлежат не мне. Это, - Мукуро провел ладонью вдоль плеча, скользнул вниз по руке, погладил бедро, - мое. Это, - он ткнул пальцем в его лоб, - и это, - он приложил ладонь к его груди, - тоже мое. Просто кто-то нагло и беспардонно навесил на них свои ярлыки, - он мимолетно улыбнулся, а потом зло прищурился. – Скажи мне, Кея, ты сильнее ненавидишь или любишь?

В глазах Хибари полыхнула фиолетовым пламенем ярость, и Мукуро даже не потребовался устный ответ – все и так стало ясно – Хибари холил и лелеял свою ненависть куда больше, чем пресловутую и ненужную любовь. Это немного облегчило задачу. Рокудо пытался добиться своего, подражая чужому поведению, но не получилось. Если не можешь завоевать место в сердце и мыслях любовью и лаской, придется применять что-то прямо противоположное – эффект тот же. Не хочешь, как говорится, по-хорошему – будет по-плохому.

Может быть… может, если бы Мукуро не был так пьян, ему бы не пришли такие мысли. Сейчас же они роем витали в голове, били колоколами, пульсируя в висках, и опьяняли пуще коньяка.

Хибари мигом ощетинился и, коротко замахнувшись, ударил в лицо. Мукуро не успел уклониться – был просто-напросто не в состоянии, но ответил сразу же, не обращая внимания на боль, хотя, наверное, он и не почувствовал ее вовсе. Кея соскользнул со стола, содрав о край столешницы кожу со спины, и Мукуро пнул его в живот, переворачивая на спину. Хибари с хрипом выдохнул, сплевывая на пол кровь, и, уже сквозь туман перед глазами увидел складной нож, валяющийся неподалеку – видимо, Мукуро обронил, когда они боролись. Дотянуться до него он не успел, Рокудо с силой наступил на его ладонь и склонился, поднимая одной рукой нож, а второй подтягивая Хибари вверх.