Мукуро лежал рядом, прямо на полу, закинув за голову руку и скрестив в щиколотках ноги. Похоже, несмотря на то, что он всего неделю назад назывался лордом и нежился на шелковых простынях, чувствовал он себя на такой «постели» весьма комфортно.
Хибари поморщился. Боль была нестерпимой. Он оперся рукой на пол, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Зудела кожа, и гулко билось в груди сердце – типичные признаки жажды морфия. Всего один вдох, и боль проходила почти бесследно: как же этого хотелось сейчас! Но даже если бы в его руках было обезболивающие, вряд ли он воспользовался им. Быть зависимым Кея очень не любил и предпочел бы, пусть через физические боли и страдания, от него отказаться.
Сколько прошло времени? Вроде, скоро должен был появится Виллани, а это даже звучало безнадежно.
Он хрипло рассмеялся. Как давно он стал употреблять в свой адрес это отвратительное слово? Для него никогда не было ничего безнадежного. Он всегда прорывался, даже не задумываясь, выполнимая задача перед ним или нет.
- Не напрягайся, - вдруг произнес женский голос, и он вздрогнул, не ожидая никого постороннего. – Я уверена, что ты даже не понимал этого, но я немного тебя подлатала.
- Спасибо, - не задумываясь, поблагодарил он, и Ева удивленно вскинула брови. Месяц назад таких слов в его запасе точно не было.
Она взглянула на него с возросшим интересом и удивилась еще больше.
Кея сидел, грузно опираясь на вытянутые руки, и неотрывно смотрел на Мукуро. Сейчас он мог бы без труда раздавить ему голову, вспороть горло, откусить нос, в конце концов… он этого хотел, но не мог. Остаться в одиночестве для него было куда хуже, чем провести оставшиеся несколько лет с этим ублюдком.
«Может быть, это судьба?»
Кея невесело хмыкнул. Если на мгновение представить, что это все не полный бред, то почему?..
За что провидение могло быть так неблагосклонно к нему, что могло выбрать ему такую судьбу? Хибари помнил, как его тошнило после этих грубых поцелуев, как он до крови растирал кожу, смывая с себя прикосновения, как долго заживали порезанные от цепей запястья и все неимоверное долгие ночи, что Мукуро проводил в его личной тюрьме, куда худшей, чем темница в подземельях.
Почему теперь одна мысль о его смерти пугала, а не приносила облегчение? Он забыл вкус свободы, умиротворение одиночества, жизнь ради жизни. Его не устраивало больше бесцельно блуждание по миру, он привык к чему-то стремиться. Он привык мечтать убить Мукуро настолько, что теперь просто не мог убить его из-за страха потерять эту самую мечту. Глупое оправдание, жалкая цель, но он чувствовал себя спокойно, пока был рядом.
«Все это: потеря титула, потеря друзей, позор и бесчестие, преследование, заключение, предстоящие мне издевательства и пытки… Это того стоило. Ты этого стоишь. Мои чувства этого стоят. На самом деле я… счастлив, что встретил тебя».
Разве это не казалось смешным? После всего, что было, бросаться такими громкими словами казалось самым настоящим издевательством. И самое ужасное было то, что он знал – это правда. Пусть ему не хотелось этого принимать, но от этого правда не менялась. Самая ирония была в том, что Хибари это осознал буквально несколько часов назад. И против воли вспоминалось то, чего он прежде не замечал: уютные вечера с кипой книг, тихое бешенство Мукуро после вечных проигрышей в шахматы, долгие разговоры ни о чем… В то время он еще мог забыться, расслабиться, отвлечься от сумасшедшей ненависти, от которой сейчас остались лишь тлеющие угли.
Почему все так обернулось? Всего пару дней назад он мчался по полям и лесам, всем сердцем желая убить его, а сейчас больше всего на свете боится потерять его. За неделю, что они провели врозь, он едва не сошел с ума от неизвестности и лишь крохи информации о его передвижениях смягчали беспокойство. Они были вместе целый год, целый год он видел Мукуро каждый день, и, в конце концов, он настолько заполнил всю его жизнь, что вырвать его из нее теперь не представлялось возможным.
- Боюсь, что мне придется тебя усыпить, если ты намерен причинить вред Мукуро, - сказал Ева, наблюдая за ним из своего угла. Хибари устало посмотрел на нее и покачал головой.
- Не намерен.
Более того, теперь он готов убить всякого, кто захочет причинить ему вред.
- Боишься остаться один?
- Не твое дело.
Мукуро резко сел, словно что-то дернуло его вверх, и, увидев сидящего перед ним Хибари, схватил его за плечи.
- Все в порядке? – спросил он, пытливо заглядывая ему в глаза. -Ты как себя чувствуешь?
- Уже хуже, - поморщился он, и Мукуро, с облегчением улыбнувшись, на секунду прижал его к себе и тут же отстранился. Раз язвит, значит, и впрямь в порядке.
- Виллани прибыл? – обратился он к ухмыляющейся Еве, и та покачала головой. – Отлично. Тогда не стоит терять времени. – Он пружинисто поднялся размял плечи. Выражение на его лице на мгновение стало… несколько сомневающимся, но он все же собрался с духом и серьезно посмотрел на Хибари:
- Если нас поймают и отправят в Гредзо, а по пути мы не сможем сбежать, едва мы ступим за ворота столицы, я убью тебя. Попасть к Бельфегору я тебе ни за что не позволю. - Он подошел к двери и вгляделся в полутьму коридора.
- Снова решаешь за меня? Я буду сражаться до самого конца.
- Кея, я ценю и уважаю тебя за то, что весь этот год ты даже и не задумывался о самоубийстве, но плен у такого человека, как Бельфегор – это не то, что у меня. Я тебе уже сто раз об этом говорил. Это не обсуждается. И поверь мне, я сделаю это не только потому что мне страшно за тебя, я сделаю это ради себя. Если я попаду к этому ублюдку в руки, он не услышит от меня мольбы о пощаде, не увидит страха в моих глазах, не сможет мною манипулировать. Но если ты попадешься… боюсь, что он быстро добьется от меня и первого, и второго, и третьего, а я такого удовольствия ему доставлять не хочу.
- Из любого места можно вырваться. Я переживу.
- Да? Если ты такой умный, то что ж от меня не сбежал? – язвительно спросил Мукуро, схватил его за руки и провел пальцами по стертым запястьям. – Ты-то переживешь… Я за себя не уверен, любовь моя. – Он отпустил его, отворачиваясь обратно к окошку, и улыбнулся. - Ты раньше времени не думай о самом плохом раскладе, мы выберемся до того, как сюда нагрянет королевский отряд во главе с Виллани.
- Конечно, выберемся. Ваш капитан что-то занятное готовит, - втесалась в разговор Ева. – Кажется, он все-таки на вашей стороне.
- Капитан?.. Чейз? – удивленно переспросил Мукуро, совсем не обрадовавшись такой новости. С чего бы этому крысенышу втаптывать в грязь свой восхваляемый устав и идти за него? Нет, он прекрасно знал, что Чейз уважал его и к Кее имел какое-то расположение, но чтобы предать свои надуманные идеалы… Звучало неправдоподобно. – Ладно, другого варианта у нас все равно нет. Пока будем действовать по его плану, если он у него есть, но и сами сидеть сложа руки не будем. Я не привык, чтобы меня спасали как юную принцессу, заключенную в башне. Без обид, Кея.
Хибари несильно, но чувствительно врезал ему под дых, и Мукуро, не ожидавший такой подлости, закашлялся, схватившись рукой за стену.
Он выглядел весьма бодро. Словно он по-прежнему был хозяином положения, а все, что произошло, было всего лишь театральным действием, сыгранным с его подачи. Он говорил, что они понимают друг друга, и если это было действительно так, то Хибари не мог, пусть и через силу, не восхищаться его собранностью. Он не соврал, когда говорил о том, что ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Даже в этом месте, вымотанный и потрепанный, Мукуро оставался самим собой.
- Ты меня слышишь? – щелкнул он перед лицом пальцами и, обняв его за шею, коснулся его лба. – Не забывай, - шепнул он, - я умру только от твоей руки. Ты меня не потеряешь, поэтому не смотри так, словно я уже в гробу. Я сильный, и ты тоже.
- Я… да. Сильный.
Хибари многое пережил за этот год, даже умирал дважды, но не сошел с ума и не покончил с собой, справился – точнее, справлялся. Выжил, почувствовал свободу и не намеревался умирать в заключении. Он еще хотел узнать, правильный ли выбор сделал, и какой он – Мукуро – вдали от политических интриг и королевских солдат. Хотел посмотреть и узнать его, хотел увидеть, как будет выражаться его та самая любовь, о которой он так обожал говорить.
