— «Твое тело», — это ты хотел сказать?
— Я имел в виду… ладно, все равно ты останешься при своем мнении. Я нагрел воду, и, поверь, это стоило мне больших усилий. Я также нашел шкафчик с лекарствами и бинтами, так что… Если не хочешь, чтобы я силком тащил тебя в купальню, поднимайся сам и залезай в ванну.
— Когда мы будем драться?
— Когда ты сможешь выдержать хотя бы один мой удар. Избиение младенца список моих побед не украсит.
— Хочешь проверить, смогу ли выдержать?
— На тебя даже дышать страшно, не говоря уже о чем-то большем, — безжалостно крушил его уверенность Мукуро, глядя на него не менее холодно, чем тот — на него. — К тому же, я уже сказал, что хочу отдохнуть. Я не понял, ты так сопротивляешься, потому что не в состоянии идти?
— Ты еще предложи понести меня на руках, — язвительно заявил Хибари, не без труда откидывая пуховое одеяло.
— Я уже натаскался, спасибо, — не менее едко ответил Мукуро.
Они яростно друг на друга уставились, готовые вот-вот сцепиться, но Мукуро все же взял себя в руки и прошел к двери, чтобы открыть ее.
— Я провожу тебя в купальню, а потом я обработаю твои раны. Если честно, я хочу выпить виски и уснуть, а проснуться только через неделю.
— Слишком много времени. Отдохнешь один день — сегодня, а завтра я тебя убью.
— Ладно, одного дня тоже вполне достаточно. Потому что потом у меня будет много времени на отдых — когда Я убью тебя.
Мукуро был раздражен сильнее, чем мог от себя ожидать. Он чертовски устал, и пара часов в горячей ароматной воде не подняли ему настроение на столько, сколько он рассчитывал. Мышцы все ныли, все еще жутко хотелось есть, и у него до сих пор не было даже намека на планы обозримого будущего.
Когда Хибари потерял сознание, Мукуро пробовал привести его в чувство, и когда понял, что это бесполезно, взвалил его на себя и протащил без малого три мили. Едва достигнув дверей поместья, он рухнул прямо в холле и пролежал там так долго, что успел замерзнуть.
На улице смеркалось, и внутри было угрожающе темно. Эхо его шагов разносилось по пустым коридорам, от стен и мраморных полов веяло холодом, и ему пришлось взять заботу о комфорте на себя. Ему впервые в этом месте пришлось собственноручно зажигать лампы, разводить огонь в каминах и печах, чтобы как-то обогреть хотя бы малую часть поместья, таскать из колодца воду, кипятить ее в огромных тазах и снова таскать — только на этот раз в купальню. Давно он не занимался грязной работой, поэтому выдохся очень быстро.
Наверняка это и было причиной его раздражения.
— Прислуги здесь нет? — заметил Хибари, освещая керосиновой лампой коридор, по которому его вел Мукуро. Тот тихо рассмеялся, поворачивая к нему свою лампу.
— Ты имеешь понятие о значении фразы «секретное место»? Конечно же, я не держу здесь прислугу, они разгуливали бы по округе, да и сюда приходилось бы посылать обозы с провизией, дрова и прочее-прочее… Я раз в месяц отправлял из своего замка людей, которые наводили здесь порядок, и этого вполне хватало.
— Значит, если тот же Виллани начнет допрашивать твою прислугу, стражу, он сможет узнать и об этом месте?
— Мои люди меня любят, — без ложной скромности заявил Мукуро. — Те, которые служили мне непосредственно. Народ вне стен моего замка в основном меня недолюбливает.
— И их я понимаю больше.
— Ты необъективен. Знаешь, существует немало людей, которым я небезразличен.
— Я тоже вхожу в это число. Я тебя ненавижу.
— Ха-ха. Я имею в виду тех, кто меня любит.
— Такие же ублюдки, как и ты сам — не в счет.
— Забыли. У меня нет настроения на споры с таким твердолобым человеком, как ты. К слову, Кея, ты тоже не ангел, синьор наемный убийца.
Хибари хмыкнул и вошел в купальню. Внутри витали клубы пара и очень сильно пахло сандаловым маслом.
— Граф-неженка. В этом я был прав, — произнес он, морщась, и подошел к ванне. Вода была горячей, приятно горячей. Хибари не мылся уже целую внешность — родники в лесах и холодную воду в ковшиках из таверн он в расчет не брал. — Выйди.
— О, господи, я тебя голым видел раз сто.
— Это не заставит меня передумать.
— Если бы я хотел тебя сейчас, то мог бы взять силой.
— Так если не хочешь, то можешь спокойно выйти, или ты все-таки настроен на споры?
Мукуро покачал головой и вышел, не забыв указать на комод, где он приготовил для него полотенце и халат.
Оставшись в одиночестве, Хибари с удовольствием сбросил с себя одежду, провонявшую потом, кровью и травой, и осторожно забрался в ванну, поджимая пальцы на руках и ногах от накатившего на него блаженства.
Опуститься в воду до конца он так и не смог. Подступившая к открытым ранам вода обжигала и щипала, и он терпеливо погружался миллиметр за миллиметром, не желая отказываться от купания. Опасность заражения его не особо волновала: главное дожить до утра, чтобы сразиться с Мукуро, а что будет дальше — все равно.
Когда он улегся в ванну полностью и откинул голову на бортик, расслабляясь, в дверь постучали.
— Даже не вздумай, — процедил Хибари, но Мукуро все равно вошел.
— Я принес лекарства и бинты. Чем скорее закончим с этим, тем скорее я смогу улечься спать с бутылкой виски в обнимку.
— Я смогу справиться сам.
— Дотянешься до своей спины? — Мукуро подтянул стул и сел в изголовье, укладывая на колени медицинскую сумку. — Подайся немного вперед.
Хибари замер, стискивая скользкие бортики ванны, и остался на месте.
— Я не прошу встать тебя в коленно-локтевую, так что просто немного подайся вперед. Максимум, до чего я дотянусь, так это только до лопаток и… чуть ниже, но твоя драгоценная задница будет в безопасности… Ладно, зря я так сказал.
Хибари не шелохнулся.
— Кея, я не настроен на секс и…
— Я уже это слышал. Каждый раз ты доказывал обратное.
— Знаешь, когда ты упираешься, это заводит больше, так что не раззадоривай меня и наклонись.
— Не буду, — разозлился Хибари.
— Ладно. — Мукуро спокойно поднялся, обошел его и, встав перед ним, принялся раздеваться. — Перейдем тогда к самой интересной части. Или… ты все еще можешь просто наклониться, а это ведь куда лучше, чем елозить коленями на мокром полу! — рявкнул он, и Хибари нехотя приподнялся. — Кажется, я нашел к тебе подход.
Он вернулся на свое место и поднял лампу.
— Что это за… Твою мать… Кажется… кажется, у тебя заражение.
— Как удивительно, — с сарказмом протянул Кея, обнимая колени и даже не пытаясь заглянуть за плечо. Молчание за его спиной затянулось. — Только не говори, что ты принялся меня лечить, даже не зная, как это делается.
— Я думал, что нужно только перевязать, а что делать с этим!..
— Возьми нож и срежь мертвую кожу, — вздохнув, подсказал Хибари.
— О, это легко.
Хибари невесело усмехнулся. В памяти всплыл момент, когда Дино доставал из его плеча пулю, как он боялся и как дрожали его руки. Как он уснул рядом с ним, перевязав его рану, и… признался в любви на другой день.
Резкая боль заставила его вскрикнуть и дернуться от неожиданности, и Мукуро пришлось надавить на его плечи, чтобы тот успокоился.
— Если ты будешь так прыгать, я срежу тебе еще и мясо. Тебе было так сильно больно… Шамал вроде… давал тебе морфий. — Он принялся копаться в сумке.
— Мне он не нужен. Режь дальше.
— Ну, Кея, я-то садист, и мне это проблем не доставит, а ты…
— Режь.
Хибари прикрыл глаза, расслабляясь. Физическая боль сменяла все остальные, и он был только “за” такой обмен.
Мукуро настороженно взглянул на него, но, пожав плечами, все же принялся за работу. Закончив срезать омертвевшую плоть, он щедро обмазал края раны мерзкой мазью, на которую ослабевший от утомительной процедуры Хибари ему указал, и плотно обмотал бинтом. Все это время Кея хранил гробовое молчание, лишь изредка вздрагивая плечами и прерывисто дыша. После этого он закутался в халат и позволил отвести себя в гостиную.
