Может быть, он не был замечательным графом, но он любил Фиор.

— Господин! — встретил его радостным приветствием капитан стражи.

Дома в деревнях стояли заброшенными, улицы города пустовали, на дорогах блуждали волки, прежде не подбирающиеся так близко к поселениям, и лишь запертый наглухо замок гудел, словно улей.

На сторожевых вышках стояло с десяток патрульных, а из-за тяжелых ворот, прикрытых решеткой, доносились громкие голоса и причитания.

— Откройте ворота, Его Светлость вернулся! — крикнул дневальный, и за стеной заскрипели наматываемые на катушку цепи.

Значит, для стражников он все еще «Его Светлость». Это приободряло.

— Я даже не знаю, оскорбляться мне или похвалить тебя, что ты меня узнал в таком плачевном виде, — улыбнулся он, когда решетка немного приподнялась, и за ней он увидел свою стражу, выстроившуюся в шеренгу. А за ними выглядывали напуганные горожане — те немногочисленные, которые не бежали из графства, опасаясь атаки королевской армии. Прислуга, вероятно, бежала в первую очередь, потому как они ненавидели Бьякурана, и он с охотой изображал ответную неприязнь, на самом деле искренне забавляясь над ними. Что ж, это даже не удивляло и не обижало. Разве что… если сбежал Кике, то это было бы очень досадно.

Бьякуран расправил плечи, тихо зашипев от боли в раненном плече, и прошел во двор, бросая поводья одному из стражников. Лошадь ему пришлось украсть в одной из деревушек около столицы, иначе бы ему до родных земель не удалось вернуться раньше прибытия армии.

— Ваша Светлость, скажите, что случилось?

— Это правда, что нас хотят убить?

— Что… нам теперь делать? Тоже уезжать?

— Думаю, что глядя на меня, можно сказать, что слухи не врали. И я не буду вам врать: дела очень плохи. Вряд ли стены замка послужат вам хорошим убежищем, так что я советую вам покинуть графство, желательно сегодня же.

По толпе пробежался легкий шепот изумления.

— Разумеется, я выделю вам помощь. Мне казна не особо пригодится, а отдавать ее в чужие руки я считаю дурным тоном, так что лучше я отдам ее тем, благодаря которым это самое графство процветало. И из замка вы можете забрать все, что захотите.

— Ваша Светлость!.. — попытался образумить его лейтенант, когда все еще не отошедшая от шока толпа неспешно направилась в замок, нерешительно переговариваясь между собой и робко оглядываясь на стражу.

— Я больше не лорд, Родд, так что… формальности излишни.

— Для меня… для нас все еще лорд. Так что, если это не приказ, то, Ваша Светлость, я придержусь прежней манеры обращения.

— Не скрою, что мне это приятно, — улыбнулся Джессо и накрыл ладонью плечо. — Я надеюсь, что у нас есть хотя бы тюремный доктор, потому что неплохо было бы меня осмотреть.

— Тюремного убили во время бунта, — отрапортовал лейтенант. — Но замковый врач остался, он занимается ранеными солдатами.

— Был бунт? Много сбежало заключенных? — нахмурился Бьякуран. — Не хотелось бы, чтобы на свободе носилась прорва преступников — и так проблем предостаточно у людей.

— Мы их… устранили. Трупы оставили внизу, чтобы не пугать гостей.

— Хорошо поработали. А где Генкиши?

— Капитан отправился в окрестности, появилось много разбойников, нападающих на беженцев. Он посчитал, что там он будет полезнее. — Родд немного помялся, но все же сказал: — У них с управляющим произошел конфликт на этой почве. Кике сказал, что на время вашего отсутствия он за главного, но капитан возразил, потому что в уставе это не прописано, и управляющий отвечает лишь за прислугу.

— Их ссоры меня не удивляют. В любом случае, Генкиши поступил верно, впрочем, Кике тоже можно понять. — Бьякуран проводил взглядом двух мужиков, тащащих к воротам большую картину. — И что они будут с ней делать? Я за нее любимую лошадь отдал. — Он вздохнул и повернулся к лейтенанту. — Когда вернется Генкиши, передай ему, чтобы он собрал во внутреннем дворе всю стражу.

— Будет сделано, — склонил голову солдат и отстал от него.

Бьякуран продолжил путь в одиночестве, безо всякого интереса наблюдая за людьми, разбирающими его замок по кусочкам. Он поднялся на третий этаж и осторожно заглянул в свой кабинет. Кике рассматривал ставшие ненужными бумаги: прошения, расходы, налоги. По идее, нужно было оставить это все для нового лорда, но этого делать очень не хотелось.

— Брось их в камин. Я бы так и сделал, — усмехнулся Джессо, и Кике, вздрогнув, поспешно поклонился.

— Вы вернулись, господин Бьякуран, — с облегчением выдохнул он и улыбнулся, беря в руки пачку бумаг. — Я как раз собирался разжечь огонь.

— Ни о чем спросить не хочешь?

— Нет. Мне все равно. Что бы ни случилось, я на вашей стороне.

Бьякуран проводил его задумчивым взглядом. Кике подошел к камину и, просунув бумагу между сложенных в нем бревен, поджог их.

— Я ценю твою преданность, но сейчас тебе лучше забыть об этом.

Кике собрался что-то сказать, но, вскинув брови, перевел взгляд на дверь.

— Ваша Светлость… — растерянно произнес появившийся на пороге Родд. — У ворот стоит Ирие, говорит, что хочет вас видеть.

Бьякуран обомлел. Вот уж о ком в ближайшее время он никак не ожидал услышать.

— Отошли его, можно даже погрубее, — отрезал он после недолгих раздумий.

Кике удивленно хмыкнул, но промолчал, видимо, довольный сложившейся ситуацией. Они с Ирие взаимно друг друга невзлюбили с первого взгляда.

— Я скажу, чтобы вам приготовили ванну и принесли чистую одежду. Доктор подойдет к вам через пару минут.

— А разве осталась прислуга в замке, чтобы этим заниматься?

— Заберу несколько стражников — они все равно болтаются без дела, — усмехнулся Кике и, склонив голову на прощание, удалился.

Рабочие руки он действительно нашел, так что вскоре Бьякуран уже с наслаждением отмокал в ароматной горячей ванне, смывая с себя кровь, пот и грязь, накопившиеся за целую неделю его злосчастного побега.

Он ведь ждал. Целый день бродил у стен столицы, надеясь, что Мукуро сможет выбраться. Он слышал оглушительный грохот доспехов, свист стрел и лай собак, и почти готов был упасть в ноги самому Господу Богу — если бы знал хотя бы одну из молитв.

Он ждал до самой темноты, но все было тщетно. Звуки погони и крики солдат давно стихли, и Бьякуран решил было вернуться в город, но открылись ворота и целый отряд солдат в легких доспехах промаршировал с холма вниз. Королевский герб на их нагрудниках сразу дал понять, что назревало что-то серьезное. Вряд ли они шли за орденом сопротивления — Каваллоне не успел бы вывести всех своих людей за такой короткий срок, поэтому оставалось лишь два варианта: Мукуро все-таки вырвался, и они отправились за ним в погоню, или же Бельфегор сменил приоритет и теперь его главная цель сам Джессо.

Он проследил за отрядом, и ему не понадобилось много времени, чтобы узнать о пункте их назначения.

И вот теперь он здесь, в месте, которое должно стать его могилой.

Бьякуран сел, схватившись за бортики ванной, и выпрыгнул из нее. Накинув халат, он вылетел из купальни, чуть не упал, поскользнувшись на мокром полу, и выбежал на балкон.

— Догоните Ирие и приведите его сюда! — приказал он удивленным его внешним видом дневальным.

— Догонять не придется. Он сказал, что будет ждать вас, и сидит у ворот.

Джессо не смог сдержать улыбки. Когда надо, Ирие мог быть очень упертым.

— Тогда впустите его, я готов с ним поговорить.

***

Корабль приближался к берегам Сидонии.

К утру можно было уже разглядеть башни города, увитые плющом, высокие здания с ослепительно сияющими куполами… и военные суда, заполонившие порт.

— Что-то не так, — нахмурился Занзас и пригнулся, проходя под веревками паруса к стоявшему у мачты капитану.

Скуало перемахнул через перила и поспешил к ним.

— Нам не разрешают причалить, — свернув подзорную трубу, беспокойно произнес капитан и задумчиво погладил бородку. — Они чем-то встревожены, подали сигнал, что вышлют на наш борт посыльного.