— Превосходно, — выдохнул сквозь стиснутые зубы Лука, поднимаясь. — Нам на пятки наступает королевская армия, а наш лидер абсолютно беспомощен.

Дино покачал головой, ничего не отвечая. Анита не знала, как именно, но она была уверена, что все эти метаморфозы произошли с ним благодаря Хибари. И ей было несколько жутко, потому что она понятия не имела, каким образом можно было провернуть подобное.

Но Дино выглядел подавленным и полностью дезориентированным, и ей было его жаль, потому что сейчас — именно вот сейчас — это был ее Дино, которого она помнила и любила, которого и сейчас любит на самом деле.

— Дино… дорогой… ты… последнее, что ты помнишь — ты можешь сказать? — спросила она, ласково сжимая его напряженно стиснутый кулак. Дино благодарно ей улыбнулся, и в груди защемило от его нежного взгляда. Он нахмурил лоб, закрывая глаза, и наконец обреченно мотнул головой.

— Я не знаю. То есть, я могу рассказать о нашей свадьбе, о том, как упал с лошади в детстве, но не могу сказать, какое именно воспоминание было последним.

— Да какая разница, какое воспоминание было последним?! — с негодованием воскликнул Лука. — МЫ что делать будем? Кто нас вести будет? Как нам сражаться?

— Но я ничем помочь не смогу! — отчаянно ответил Дино. — Я бы хотел, но я не знаю как! Да я… я даже драться толком не умею. Я в последний раз дрался в далеком детстве. Я крови боюсь. Я неуклюжий, постоянно падаю, спотыкаясь о собственные ноги, говорю дурацкие глупые вещи. — Он мотнул головой, болезненно морщась. — И я никогда не был против власти. С какой стати мне идти против Его Светлости? Я всегда ходил в город, когда он выступал перед народом, я… просто восхищался. Мы же ни в чем не нуждались. Да, у него были весьма жесткие наказания за преступления, но… это ведь преступники.

— Дино… — вздохнула Анита. В ней боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она испытывала все сильнее нарастающую радость — осторожную, робкую, но очень долгожданную, а с другой — Лука был прав, в таком состоянии Дино был абсолютно беспомощен для ордена.

«Увези его куда-нибудь подальше».

Похоже, это единственный возможный вариант для него. Для них.

— Лука, пока что, пожалуйста, никому не говори о… нашем положении. Дай мне поговорить наедине с… мужем, — попросила она, с досадой поняв, что называть Дино мужем стало неимоверно трудно.

— Разумеется, не скажу — это было бы просто верхом глупости. Постарайся что-нибудь с этим сделать, Анита, потому что… — Лука расстроено взглянул на Дино. — Потому что нам необходим лидер. — Он вышел и, позвав кого-то, удалился.

Воцарилась тишина, прерываемая одним только дыханием. Анита хотела обнять Дино, но не решалась, пристыженная чувством вины — словно она пользовалась тем, что он потерял воспоминания.

— Как давно? — наконец отозвался Дино. — Сколько я уже с революционерами?

— Восемь месяцев, — на автомате ответила Анита и тут же пожалела об этом.

— Так много! — изумился Дино и скрипнул зубами. — Неужели я столько забыл? Восемь месяцев жизни… Может даже больше. — Он вдруг болезненно зашипел и осторожно коснулся больной руки. — Думаю, мне не нужно спрашивать тебя о том, что со мной? — выдавил он улыбку. Тяжело было смотреть в его глаза, полные почти уже забытой теплотой и грустью. Это была такая разительная разница с его жестким непроницаемым взглядом, каким он смотрел в последнее время, что от этого даже становилось не по себе. — Как я только мог? Подвергнуть тебя такой опасности… — Он покачал головой и вполголоса чертыхнулся. — О чем я только думал? О, боже, от меня зависят жизни людей… Я… надеюсь, не вел еще никого в бой? — с надеждой спросил он, и Анита медленно покачала головой. Смысла врать не было.

— Слушай… — она коснулась его плеча. Дино был напуган донельзя, и она понимала причину его паники. Тот, прежний Дино — не мог принимать важные решения, не мог причинять людям боль, не мог представить себя хозяином положения и ни за что не стал бы идти против власти, которую практически обожествлял. — Ты не можешь быть лидером, верно? — Он закивал. — Ну вот, ты и до… потери памяти хотел покинуть орден. И я тебя поддерживаю в этом. Давай уедем. Пожалуйста.

Это было низко с ее стороны — во всем. В том, что она не смогла сказать ему о Хибари, о том, ради кого он втянулся в то, что раньше казалось ему немыслимым; в том, что эгоистично пользуется его положением, делая вид, что между ними все осталось, как прежде; в том, что сейчас просит лидера ордена покинуть своих людей. Она практически заставила его когда-то принять на себя эту ношу, упрекала его за то, что он ставил жизнь одного человека выше остальных, и сейчас просила его оставить своих же людей на произвол судьбы. Она столько раз жалела, что втянула Дино в войну, которая ему не была нужна — отчасти из-за нее он оказался в таком состоянии, из-за нее так изменился. Если бы она просто ушла из ордена тогда…

— Да, давай уйдем, — согласился он без раздумий и, обняв ее, опустил голову на ее плечо. — Я ничего не помню… каждый раз, когда я пытаюсь хоть что-то вспомнить… очень сильно болит голова. Я не смогу, просто не смогу руководить этими людьми. Я… я даже оружия в руках не держал, кроме охотничьего ружья.

— Подожди немного, Дино. Я все подготовлю, и мы сегодня же покинем это место. — Она поцеловала его в макушку и мягко убрала его руки, поднимаясь. — Я скоро вернусь. — Он кивнул и с трудом улыбнулся ей, когда она, пятясь, вышла наружу.

Анита потерла лоб, вздыхая, и задрала голову к небу, боясь разреветься как малолетняя дурочка.

— Ну как? — спросил Лука, подходя к ней. — Я знаю, что все плохо, но… может быть, случилось чудо, и он стал самим собой?

В том-то и дело, что он стал собой. Вместо этого Анита просто покачала головой.

— Что будем делать? Нам долго нельзя здесь находится, ты знаешь.

— Найди Ромарио — он знает весь план отступления, и у него наверняка есть стоящие идеи. Извини, но я сейчас не могу думать о чем-то другом, кроме Дино.

— Значит, мне стоит рассказать Ромарио о том положении, в котором мы оказались? — Он кивнул, получив утвердительный ответ, но Анита его окликнула:

— Ты знаешь, почему он потерял память? Причины?

— Должно быть, в последнем бою его ранили сильнее, чем мы думали. Другой причины я не нахожу.

— А… колдовство? Ты… не думаешь, что в этом могла быть замешана магия?

Лука удивленно вскинул брови и на мгновение задумался.

— Наверное, это возможно. Правда, инквизиция в свое время всех ведьм сожгла на костре, так что… я не разбираюсь в этом. Я просто скромный городской лекарь — не маг. — Он нахмурился, заглядывая за ее плечо, и она, обернувшись, увидела Дино, выглядывающего из своего шалаша и щурящегося от солнечного света, бьющего прямо в глаза. — Слушай, тебе стоит отдыхать, поэтому приляг лучше.

— Я все тело отлежал уже, извини… Лука? — виновато ответил Каваллоне, выбираясь наружу, взлохмаченный, изможденный, робко улыбающийся. Анита помогла ему выйти, и он ласково приобнял ее за плечи, принимая ее поддержку, но стараясь не слишком налегать. — Ох… так много людей, — удивленно протянул он, оглядываясь. — Я думал, что орден состоит из нашей деревни.

Лука смешливо фыркнул.

— Я из баронета Висконти, Дино. А вот тот бугай — из графства Йемен. И нас таких много. Под твоим началом на данный момент — почти тысяча человек, не считая тяжело раненных.

— Думаю, для него сейчас это лишняя информация, — осуждающе покачала головой Анита, увидев, как вытянулось лицо Дино.

К этому моменту новость о том, что он пришел себя, обнесла весь лагерь. К ним подходило все больше людей, радостно его приветствующих. Дино явно чувствовал себя неловко: рассеянно улыбался, благодарил и вел себя не так, как обычно, что уже должно было вызвать подозрения. Видимо, люди были настолько рады, что не обращали внимания на его нетипичное поведение.

Дино заметил ребятишек, с разинутыми ртами глядевших на него снизу вверх, и улыбнулся. С детьми он возиться любил — расслаблялся, играя с ними, и сейчас ему это было даже необходимо.