Бельфегор восседал на троне, который фактически ему еще не принадлежал, и с легкой улыбкой приветствовал гостей, выказывающих ему свое почтение. Вайпер, даже в такой знаменательный день наряженная весьма неброско, стояла рядом, по левую его руку, с другой стороны от Виллани, холодно оглядывающего присутствующих. Несмотря на его явное желание присоединиться к преследованию ордена сопротивления и поимке Рокудо Мукуро, ему пришлось остаться возле короля — по прихоти самого короля, разумеется.
Бьякуран тоже присутствовал — не мог не присутствовать. С ним поздоровались герцоги, что удивляло: они предпочитали не опускаться до общения с кем-то, чей титул ниже маркиза. Такая любезность могла быть вызвана лишь тем, что Бельфегор, не принимая во внимание его ответ на сомнительное предложение, рассказал своим приближенным о том, что собирается сделать. Что ж, это было в его духе.
— Коронация нового короля спустя всего два месяца после смерти старого? — шепотом возмущались где-то в стороне. — Это просто вопиющее безобразие.
— Его Величество всегда был таким, так что неудивительно. У него были напряженные отношения с братом.
— Но такое неуважение!.. Хотя бы по отношению к традициям.
— Остается надеяться лишь на то, что его правление долго не продержится. Орден сопротивления должен обратить внимание в первую очередь на него, а не на нас — простых лордов. Думаю, герцог Буфе стал бы отличным правителем.
Бьякуран усмехался, слыша такие переговоры. Неудачное время для критики Бельфегора, у которого шпионы есть наверняка даже в уборных комнатах. Будет неудивительно, если спустя несколько дней эти беспечные лорды «случайно» умрут на охоте или просто пропадут без вести.
Джессо бродил по зале, ощущая на себе любопытные, неприязненные и даже жалостливые взгляды: все уже со всех сторон обсосали сплетни о том, как Занзас и Мукуро отреклись от своих титулов и стали изменниками короны. Кто-то причислял Бьякурана к ним, ожидая от него такой же подлянки, кто-то сочувствовал и пытался утешить, чем только еще больше раздражал, а кто-то искренне радовался, что безумной тройки лордов, не вписывающихся в высший свет, больше нет.
— Рада встрече, граф Джессо, — окликнул его тихий голос. Бьякуран обернулся и опустил голову, разглядывая свою собеседницу.
Это была Хром. Он видел ее в момент, когда Бел объявил о предательстве Мукуро. Видел, как стойко она держалась, несмотря на обращенные к ней насмешливые и лживо-сочувственные взгляды, несмотря на то, что ее тетя тут же бухнулась в обморок и несмотря на то, что с этого момента ее репутация безнадежно была потеряна — большая ее часть уж точно. Она кротко принесла извинения за поведение своего жениха, объявила о разрыве помолвки, что было само собой разумеющимся, иначе ее бы тоже обвинили в измене, и удалилась, уводя за собой тетю, едва ли не заливающуюся слезами.
После того дня она на приемах не появлялась, но коронацию пропустить не имела права. Бьякуран, быстро глянув в сторону, заметил ее дядю — сухенького старикашку с суровым выражением лица и орлиным носом. Вот кто Мукуро на дух не выносил, словно видел его насквозь. Как Мукуро не бился, пытаясь расположить его к себе, признания с его стороны он так и не получил. Оказывается, не зря. Наверняка этот старик даже втайне был рад, что оказался прав.
— Как ваше самочувствие, миледи? — спросил Бьякуран, позволяя ей ухватиться за свой локоть. Они прошли в сторону, подальше от любопытных глаз, от коих даже здесь избавиться полностью было невозможно.
— Благодарю, уже лучше. Тете нездоровится, но она, честно говоря, немного преувеличивает.
Бьякуран отметил то, что Хром двигается и ведет себя вполне свободно, хотя глаза у нее были все еще слегка припухшие и покрасневшие. Наверное, это была вторая женщина во всем мире, к которой он не чувствовал отвращения и неприязни.
— Граф… — внезапно замялась Хром, и ее рука чуть сильнее стиснула его локоть. — Вы… ведь знаете, что с Мукуро? Он жив? С ним все в порядке?
— Я и сам хотел бы знать, — отвел в сторону взгляд Джессо. Они были лучшими друзьями, но после побега ни Занзас, ни Мукуро не спешили ему отправить хотя бы весточку. Всего пару слов, что с ними все в порядке, и он уже был бы счастлив. — Но он в опасности, ведь на него открылась охота.
— Как и за графом Вонгола?
— Да… как и за ним.
Хром вздохнула и легко улыбнулась, поднимая на него глаза. Бьякуран почувствовал, как на мгновение замерло сердце.
— Вы хорошо справляетесь. Я… даже немного завидую.
Бьякуран удивленно вскинул брови. Ну конечно. Она всего лишь юная девушка, влюбленная по уши, которую предали и бросили на произвол судьбы. Ей не выйти замуж, не заслужить прочного положения в обществе… тем не менее, она находит в себе силы улыбаться, приветствовать знакомых, терпеть любопытство посторонних. Глупо было думать, что она не испытывает боль.
— На самом деле, не очень хорошо. Не так, как хотелось бы. Я прошу простить моего друга за его ужасный поступок.
— Нет нужды извиняться за то, в чем вашей вины нет. Мукуро я понимаю — он обрел свободу, которой нам всем не хватает. Я бы… тоже хотела уйти, но я не могу бросить родных. — Хром посмотрела на Бела, благосклонно улыбающегося со своего трона. — Я бы врагу не пожелала такого правителя. Нас всех ждет тяжелое будущее, так что в побеге от этого я не могу никого винить. — Хром присела в реверансе, отойдя в сторону. — Спасибо за разговор, граф. С вашего позволения, я покину вас.
Бьякуран склонил голову и проводил ее взглядом. Наверняка она тоже чувствовала себя еще хуже после их краткого общения.
Вскоре началась коронация. Бьякуран смотрел, как архиепископ благословляет Бела, как тот приносит свои клятвы, которые обязательно сто раз нарушит, и как на его голову опускается корона — корона, которая еще совсем недавно украшала голову его старшего брата Расиэля — короля, который бы ее действительно достоин.
— Я, граф Дешер, клянусь сохранять верность короне, всеми силами поддерживать защиту королевства… — преклонил колено первый вассал. Бьякуран стоял, ожидая, когда назовут его имя, и даже не волновался. Пусть разговор с Хром заставил его настроение упасть ниже отметки минус сто, но после него он еще больше удостоверился в своем решении. Быть может, ему удастся даже увидеться с ММ, которая покинула празднование Сезона еще в самом начале, когда ее мужу не здоровилось.
— Граф Бьякуран Джессо, — громогласно объявил церемониймейстер, и Бьякуран поглубже вздохнул, выходя вперед — к трону.
Бельфегор смотрел на него так, словно понимал, что он собирается сделать. Хотя, возможно, он и понимал.
— Я отказываюсь, — произнес он, едва по привычке не поклонившись. Его голос показался ему преувеличенно громким; по зале прокатился изумленный ропот. — Я не признаю вас королем.
Бельфегор усмехнулся и чуть подался вперед, показывая свой интерес. Виллани за его спиной положил руку на эфес меча, готовый в любой момент сорваться с места.
— Как интересно… — протянул король. — Это ваше окончательное решение, граф?
— Да. Я хорошо подумал, Ваше Величество.
— На что вы надеялись, объявляя об этом? Вы понимаете, что это измена?
— Нет, я по-прежнему верен королевству. Я не бегу, а говорю откровенно и искренне. Пока в ваших действиях я не увидел ничего, что сделало бы вас достойным короны. Возможно, мое мнение изменится. Вы, можно сказать, новатор, так почему бы не нарушить еще одну традицию: отпустите меня, а я клянусь, что буду трудиться на благо нашей страны — не на ваше.
Бьякуран знал, что Бел не откажется. Ему доставляло удовольствие попрекать все традиции и общепринятые нормы, а еще не заботила сама страна, он был авантюристом, и совсем не заслуживал короны. Но это играло на руку.
Бельфегор долго смотрел на него, а потом его словно осенило. Он щелкнул пальцами, наверняка вызвав еще одну вспышку недовольства среди лордов, и широко улыбнулся.
— Это правда. Я не поклонник безнадежно устаревших традиций и правил, но это не значит, что я в восторге, когда ко мне не проявляют должного уважения. Я ценю вашу смелость, граф, и лишь поэтому отпускаю вас. И, в связи с этим, хочу внести небольшие изменения в сегодняшней церемонии: все, без исключения, могут решать, приносить ли мне клятвы верности или же нет. Обещаю, что никаких последствий не будет.
