Бельфегор ненавидел мужеложство. Он открыто заявлял это Занзасу, с презрением относился к Скуало, когда случайно встречался с ним в свете, и даже сначала очень недолюбливал Мукуро и Бьякурана, считая их любовниками. Поэтому, конечно же, Мукуро не ждет участь Хибари — Бельфегору хочется видеть его унижение и наслаждаться этим, а это будет весьма затруднительно, если в деле будут участвовать двое мужчин. Но облегчения осознание этого не приносило. Фантазия у Бела была неиссякаемой и изощренной, поэтому надеяться на благоприятный исход не стоило в любом случае.
Но вот Кея… он интереса у Бельфегора не вызывает, наблюдать за ним он не будет, а учитывая то, что буквально минуту назад сказал Бел, жизнь Хибари в новом плену будет адовой — куда хуже, чем было прежде, с Мукуро.
Стоило лишь представить, как Виллани сжимает его плечи и резко отрывисто двигается, шумно и сипло дыша, как в венах снова забурлила кровь. Мукуро помнил, как ему сносило крышу, когда его воображение в красках подкидывало картинки с Каваллоне и Кеей в главных ролях, как он сходил с ума, а потом вымещал злость и ревность на Хибари.
Внутри все кричало о смерти. Он хотел убить, и хотел этого страстно. Прикончить ублюдка Бела, придушить Виллани, методично и со вкусом уничтожить каждого солдата, каждого стражника, который встретится на пути. Он хотел убить, уничтожить, стереть с лица земли.
Это был его пленник. Его добыча. Его жертва. Его Кея.
Прикасаться к нему, трогать его — это было сродни плевку в лицо, оскорблением, которого он выносить не хотел и не мог.
Он был первым. Он будет последним. Он смирился с Каваллоне, но мириться с другими не намерен.
Мукуро вытянул руку и голой ладонью загреб из камина пылающие угли. Реакция Виллани была предсказуемо стремительной, но не настолько: Мукуро успел швырнуть пышущие огнем и жаром угли в Бельфегора, а Хибари, воспользовавшись тем, что он отвлекся, избегая летящей в лицо золы, пнул его по ногам, роняя его на пол.
Мукуро схватил металлический совок для угля и ударил им Виллани по голове. Секунды хватило для того, чтобы он успел вытащить из его ножен меч.
Виллани перехватил его руку и ударил ее об угол камина, заставляя отпустить эфес.
Мукуро замахнулся свободной рукой, но и ее Виллани перехватил, и резко подался вперед, нанося мощный удар головой в лицо. Затылок больно встретился с каминной решеткой, из носа хлынула кровь; Виллани схватил его за шиворот и ткнул головой в огонь. Мукуро уперся руками в камин, явственно чувствуя на лице дикий жар. Пламя едва ли касалось его кожи, обжигало шею; руки дрожали, не выдерживая давления. Виллани определенно хотел его убить.
Внезапно тяжесть исчезла, и Мукуро отпрянул от камина, хватаясь за мокрое от пота лицо. Хибари бросил Бельфегора и напал на Ренцо.
— Избавься от него! — вопил Бел, держась за ушибленную руку, и Мукуро повернулся к нему, поднимая с пола выпавший меч. Увидев его, Бел нахмурил брови и подобрался. — Хочешь убить меня? Давай, и это королевство утонет в крови, как четырнадцать лет назад.
Мукуро замешкался, вспомнив весь ад, что пережил тогда. Этой заминки хватило, чтобы Виллани быстро избавился от Хибари и подскочил к нему.
Взмах клинка рассек кожу на его подбородке, и острие, жалобно звякнув, скользнуло по кольчуге. Если бы Виллани не был в доспехах, то уже валялся бы, истекая кровью.
— Думаешь, что сможешь уйти из Каземат? Здесь сотня солдат, и они без раздумий убьют тебя.
— Нет, если король прикажет им отпустить нас.
Бельфегор усмехнулся.
— Я никогда этого не сделаю, Мукуро. Сдавайся. Ты мне нравишься, так что я обещаю, что буду обращаться с тобой уж точно не так, как с безродными преступниками.
— Спасибо, откажусь. Кея, иди сюда.
Хибари шагнул к нему и замер, когда Виллани вытянул перед ним руку, не пуская вперед. Мукуро вздохнул и в ответ протянул меч в сторону Бельфегора.
— Ты действительно хочешь поторговаться? — спросил он, касаясь кончиком лезвия шеи короля.
— Ах… Ты действительно занятный, Мукуро, — улыбнулся Бел, поднимая руки и задрав повыше голову. Острие почти впивалось в его кожу. — Ренцо… убей Хибари Кею.
Мукуро рубанул мечом, но Бел ловко отскочил назад, не без труда избежав серьезного пореза. Виллани, занеся кулак, развернулся к Хибари, и в этот момент со звоном разбилось окно, и грянул оглушительный взрыв.
Комнату заволокло едким серым дымом.
Спустя несколько мгновений бесчисленное количество стражи, привлеченное шумом, ворвалось в комнату и, сквозь темную завесу, увидело хохочущего короля и пытающегося откашляться Виллани. Мукуро и Хибари внутри не было.
***
Ирие осторожно выглянул из-за угла и приложил к губам палец.
Мимо промчалась очередная стайка солдат, спешащих в Казематы.
— Тебя послал Бьякуран? — спросил Мукуро, вытирая окровавленное лицо шейным платком. Ирие кивнул, вынул из кармана крохотную бутылочку и подкинул ее на ладони. — Эта маленькая штука произвела столько шума и дыма?
— Мы с Бьякуран-саном хотели сделать искусственный туман, но немного не получилось, — неловко посмеялся он. — Бьякуран-сан очень беспокоился за вас. Когда вас долго не было, он послал меня и сказал, чтобы я взял с собой их, — он кивнул на пузырек в руках. — Ему будет грустно, что вы уходите.
Мукуро промолчал. Он и сам все понимал. Он обещал, но в тот же день свое слово нарушил. Оставил его одного. По сути, предал.
— Хибари-сан, — нерешительно обратился к Кее Ирие, — как вы себя чувствуете?
— Тебя это не касается.
Ирие сконфуженно замолк и снова выглянул за стену.
— Отсюда не выйти, — в сердцах произнес он, прячась. Мимо снова пронеслись стражники, гремя оружием и латами.
— Тогда будем прорываться с боем, — выпрямился Хибари, и Мукуро закатил глаза.
— Торопишься подохнуть? Тогда следовало вместо свободы просить сражение со мной. — Он взял из рук Ирие пузырек с таинственной жидкостью внутри. — Нужно действовать умнее.
— Король знает об этих штуках. Бьякуран-сан показывал ему, — нервно заметил Ирие.
— Черт, о чем он тогда думал, посылая тебя с этим сюда?!
Хибари выхватил из его рук пузырек и бросил ее далеко в сторону.
— Ты с ума сошел?! — накинулся на него Мукуро, и Хибари по привычке шарахнулся от него в сторону, мгновенно ощетинившись.
— Сказал по-умному, значит по-умному, — угрюмо бросил он. На очередной взрыв сбежалась прорва солдат, и Хибари преспокойно прошел к воротам. Мукуро не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
— Тебе лучше вернуться к Джессо, чтобы тебя не обвинили, а вместе с тобой и его, — сказал он напоследок Ирие, и тот согласно кивнул, с облегчением опуская напряженные плечи.
Стены Колизея остались позади. Впереди лишь густой лес и бесконечные леса.
Мукуро обернулся, глядя на высокие башни и тяжелые решетчатые ворота. Всего месяц назад он входил в них уважаемым лордом, будущим маркизом, а сейчас покидает их преступником.
Хибари остановился, увидев его замешательство.
— В чем дело?
— Я потерял все, к чему так долго шел, — произнес Мукуро. — У меня было практически все, а сейчас я этого лишился. Знаешь… почему-то я не чувствую горечи. И я не сожалею. У меня такое чувство, словно я… освободился. Словно я долго-долго был пленником, и теперь впервые вышел из своей клетки. Ты этого не чувствуешь?
Хибари оглянулся на ворота Колизея. Месяц он пробыл здесь, обрел друзей и потерял их едва ли не в одночасье. Конечно, он покидал это место без всяких сожалений. Но свобода…
— Пока ты жив, я навсегда останусь пленником, — произнес он, отворачиваясь. — Поэтому это чувство мне незнакомо. Пока что.
Мукуро поймал его за руку и притянул к себе. Хибари рванулся, едва не разорвав свой рукав, и замахнулся.
— Даже сейчас ты…
— Ты должен понимать, что я только что сделал ради тебя, — перебил его Мукуро, перехватив его запястье и прижимая к дереву. — Мы с тобой теперь на равных. Нет больше никакого лорда, как и нет его заключенного. Есть ты, и есть я — преступники и враги короля. — Он поддел пальцами его подбородок и тут же отпустил. — Поторопимся. Нужно убраться подальше отсюда.
