— Патлатый урод, — стиснул челюсть Занзас.

Стража принялась спускаться по лестнице под свист и гневные крики зрителей, и Мукуро неосознанно схватился за рубашку Бьякурана. Может, Каваллоне еще одумается. Может, поймет, что Хибари для него важнее. Может, у него мозги встанут на место. Какого хрена он просто стоит, замерев словно изваяние?!

— Что бы я ни сказал, не верьте, — произнес вдруг Занзас, глубоко вдыхая.

— А? Ты о чем? — спросил Бьякуран, переводя на него свой взгляд.

— Я вас… я люблю вас, мужики, серьезно.

— Лестно это слышать, но ты выбрал неподходящий момент для…

Занзас хлопнул себя по ногам и вдруг поднялся, прикладывая к губам руку. Раздался оглушительный свист, который обратил на себя внимание ближайшего окружения.

— Занзас! — крикнул Бьякуран, пытаясь ухватиться за него, но тот исчез внизу, распихивая рассевшихся ниже них лордов. — Какого черта он делает?

Мукуро ошеломленно смотрел ему вслед, не понимая, что он собирается делать.

— С дороги, ублюдки, — без обиняков расталкивал достопочтенных господ Занзас, протискиваясь к арене. На королевской ложе его заметили: Виллани схватился за меч, но Бельфегор осадил его, подняв руку. Видимо, он посчитал это забавным или интересным, раз не натравил на него стражу.

Спустившись до самого края, Занзас спрыгнул вниз и приблизился к бойцам. На трибуне воцарилась кромешная тишина, буквально можно было услышать дыхание сидящего рядом человека.

— Ты что делаешь, совсем крыша… — изумленно спросил Скуало и получил кулаком в челюсть. — Ты охренел?!

— Пасть закрой, я с тобой еще поговорю, — прорычал Занзас и повернулся к трибунам, с омерзением оглядывая их. — Вы все просто ничтожные жалкие черви, — громко произнес он, и его голос был отчетливо слышен в наступившей тишине. — Мусор, недостойный жизни. Я столько лет смотрел на ваши лоснящиеся самодовольные морды, видел ваши насквозь фальшивые любезные улыбочки и мне безумно хотелось блевануть вам в морды. Вас это тоже касается, «друзья» мои.

— Обидно, — хмыкнул Бьякуран, хмуря брови. Не нужно быть оракулом, чтобы понять, что речь шла о них: их дружба была всем известна.

— Вы все просто куча отбросов и вы достойны такого короля.

Виллани снова взялся за эфес. Бельфегор поднял руку, успокаивая его, и взглянул вниз.

— А моего брата ты считал достойным королем? — с улыбкой спросил он, свешиваясь через перила.

— В сравнении с тобой — небо и земля.

Бел расхохотался, запрокинув голову.

— Забавно это слышать.

— Мне плевать, что тебе смешно. Ты ничем не лучше всей это своры лживых псов, готовых облизать тебя с ног до головы за какую-либо милость. Пошли вы все, и ты в частности, Ваше Величество. — Занзас склонился в издевательском поклоне и оглянулся на все еще сидевшего на земле Скуало, который еще больше удивился, увидев на его лице широкую довольную улыбку. Таким он Занзаса еще не видел. — Помнишь, ты спрашивал про мою мечту? Срезай свои патлы, уродец, она только что исполнилась.

— Ты спятил.

— Убей его, — приказал Бельфегор, изменившись в лице. Происходящее перестало его веселить, оскорбления в свой адрес он никогда не терпел. — И его подстилку выпотроши прямо на его глазах.

— Как прикажете, — с едва скрываемым нетерпением произнес Виллани и метнулся к лестнице.

— Они его убьют, — вскочил Бьякуран, собираясь кинуться ему на помощь, но Мукуро его задержал. — Что ты…

— Здесь повстанцы, — сказал Мукуро с какой-то странной уверенностью в голосе. — Здесь орден сопротивления! — закричал он, поднимаясь. Бьякуран огляделся и заметил внизу всполошившихся простолюдин. На солнце ярко блеснул металл.

— Повстанцы! — завопила сидящая рядом пожилая женщина и упала в обморок.

— Здесь революционеры! — заметались лорды, вскакивая со своих мест.

Стража рванула к трибунам, и повстанцам ничего не осталось, кроме как обнажить оружие. Аристократы ломились к воротам, перескакивая через ступеньки лестниц, повстанцы схлестнулись на нижних рядах со стражей, высыпали на арену.

— Нет, нет, нет, — в ужасе оглядывался Дино, хватаясь за голову. — Стойте! Слушайте меня!

— Дино, уходим! — крикнул ему один из своих.

— В Казематы, мы идем за Хибари!

— Двери закрыты, мы ничего не можем здесь. Уходим!

— Не может быть… — Дино ломанулся к дверям, спотыкаясь и сталкиваясь по дороге со стражей или своими же людьми. Дверь была наглухо закрыта изнутри на засов. Дерри должен вытащить Хибари. Он должен был вытащить его, но теперь он должен был сориентироваться и сменить приоритеты. Он сможет, додумается, он… — Кея…

— Дино! — схватил его кто-то за плечо, и он хотел было огрызнуться, но обомлел, обернувшись. На мгновение ему показалось, что дает знать о себе болезнь. Сквозь мутную пелену перед глазами он увидел свою жену. Бывшую. — Выглядишь ужасно. — Она схватила его за здоровую руку и потащила за собой. — Пора бежать отсюда, о чем ты думал… — она замолчала, наводя мушкет, и выстрелила в бежавшего на них стражника, — когда связывался с Рокудо?! Он нас раскрыл, подонок.

— Поговорим, когда уберемся отсюда, — скрипнул зубами Дино, вытаскивая у нее из-за пояса большой нож. Просто ждать и прятаться за спинами своих людей, пока подчиненные пытаются вытащить Хибари из Каземат, он не собирался. Пусть все пошло не по плану из-за гребаного Мукуро, до конца они дело довести все же должны.

— Какого черта? Они должны были выйти во время боя Хибари, — ошалело оглядывался Скуало, не веря своим глазам.

— Какая разница, это наш шанс.

— Но Хибари!.. Это все для него! Я не могу его оставить. Прости, я найду тебя позже, обязательно. — Скуало бросился к назад, выкрикивая имя Дино. Занзас посмотрел ему вслед, чертыхнулся и, быстро догнав, одним ударом в затылок вырубил его. Плевать он хотел на Хибари Кею.

Дино убил несколько человек прежде, чем почувствовал себя плохо. У него подкосились ноги, а потом его ослепила резкая боль в плече — туда попала стрела. Его тут же прикрыли со всех сторон повстанцы, словно живой щит; к ним приближался Виллани.

— Против него нет шансов, — с досадой бросила Анита и ее вдруг осенило. Она размахнулась и, выхватив нож из рук ослабшего Дино, метнула его прямо в королевскую ложу.

— Ваше Величество! — испуганно вскрикнули наверху, и Виллани ринулся обратно на балкон. Он отдал приказ держать короля подальше, но Бел вряд ли пожелал оставаться в стороне и пропустить все зрелище. Когда он добежал, то едва мог стоять на ногах, настолько был напуган.

Бельфегор сидел на полу, его корона лежала рядом, а он зажимал рассеченный лезвием лоб и истерически хохотал. Вокруг него столпились герцоги и стража, пытаясь помочь ему подняться.

— Кровь, они пролили мою кровь, королевскую кровь, — кричал Бел, разглядывая свои окровавленные руки. — Убить всех, всех прикончить, отрубить головы, повесить!

Виллани присел перед ним на одно колено и платком вытер кровь с его лица.

— Они уходят, Ваше Величество, но я клянусь, что убью всех до единого, — пообещал он. Повстанцы не победили, впрочем, как и стража. Первые отступили, а вторые не стали преследовать — слишком слабая надежда у обеих сторон на перевес в силах.

— Мои руки в крови. Нельзя, чтобы королевская кровь проливалась. Убей их всех.

— Да, обязательно, — склонил голову Ренцо и кивнул герольду. — Зовите врача, живо. — Он поднялся, взглянул за ворота и вложил меч в ножны. — Уберите тела. Хибари Кея?

— В камере. Его пытался освободить один из стражников — Дерри Ференц, но капитан Эбернатти пресек попытку.

— Повстанцы затесались в стражу. Он остался в живых.

— Его убили, сэр.

Виллани стиснул челюсть, на его скулах играли желваки, а взбешенный взгляд выдавал с лихвой все его эмоции.

— Хибари Кею допросить… Хотя нет, я сам. — Он сжал кулак и сдвинул брови, направляясь ко входу в Казематы. — Приведите мне ту шлюху — их подружку: заставлю ублюдка заговорить, отрубая ей по пальцу. Объявить Вонголу и Суперби в розыск, заплатить глашатаям и развесить листовки. А потом созывай армию: пора разобраться с орденом сопротивления.