— Все могло бы получиться.

— Могло бы, будь ты не революционером, — согласился Шамал, звеня своими склянками. — Бойцы отказываются сражаться, вдохновленные твоим примером. Их за это нещадно стегут, так что вместо того, чтобы обследовать бойца, который будет драться с нашим избранным Овиллом, я буду обрабатывать раны всех этих идиотов.

— Когда все закончится… — Дино вздохнул, садясь на постели. Он выглядел жутко бледным, весь в поту. Мукуро почему-то не чувствовал злорадства. — Я постараюсь, чтобы Кея забыл обо всем этом. Я увезу его куда-нибудь подальше. Это будет твой последний раз, когда ты принуждаешь Кею к чему-то подобному.

— Ага, размечтался, — хмыкнул Мукуро.

— Когда все закончится, заберу его я, — отрезал Шамал, поднимаясь и снимая с рук медицинские перчатки. — И я уж точно постараюсь увезти его подальше, чтобы вы — два утырка, никогда его больше не увидели. Ему девчонка нужна, а не два озабоченных придурка. И спокойствие, которое никто из вас ему гарантировать не может. Ты, Мукуро, уж точно.

— Боюсь, твое мнение меня не волнует, — скривился Мукуро

— Кея сказал, что хочет уехать со мной, — насупился Каваллоне.

— Его мнение меня тоже не особо волнует.

— Он передумает, — ответил Шамал и, собрав свой чемоданчик, поманил за собой Рокудо. — Восстанавливайся, Каваллоне. У нас еще много забот, — напоследок бросил он и кивнул стражнику, чтобы тот закрыл дверь. — Его рука вряд ли восстановится. Там месиво: что кости, что нервы… Как бы заражение не пошло, а нужных лекарств у меня нет.

Мукуро вдруг расхохотался. Шамал неодобрительно скосил на него глаза.

— Я знаю, что вы друг друга не переносите, но это уже слишком.

— У Кеи нога вряд ли восстановится, у Дино — рука… — Мукуро улыбнулся. — Все больше и больше уверяюсь в том, что они, черт возьми, созданы друг для друга. Бесит.

Шамал посмотрел на него как на придурка.

— Я много думал о твоей проблеме, Мукуро, — наконец произнес он. — И у меня есть решение для тебя. — Он вынул из кармана пузырек с какой-то жидкостью и протянул ему. Мукуро принял его и хмыкнул.

— Яд? Хочешь, чтобы я покончил с собой? Действительно, решение всех моих проблем.

— Это не яд. Это то, что избавит тебя от того, что ты чувствуешь к Хибари. Надежно. И ты сможешь вернуться к своей обычной жизни.

Мукуро помолчал.

— Это сделает меня импотентом? Как-то не хочется.

— Брось, ты ведь так носишься не из-за одной лишь животной похоти.

— Хех, Шамал… — Мукуро вздохнул. — Ну ладно, что тогда? Избавит меня от чувств? Сделает безэмоциональной куклой?

— Она заберет твои воспоминания. — Шамал сжал его ладонь с пузырьком. — Ты забудешь все, что с тобой происходило, примерно за весь этот год. Включая Хибари. Разумеется, что ты должен будешь выпить это после всего… когда мы закончим со всем.

— Это что, магическое снадобье?

— Всего лишь смесь целебных растений и природных ядов, — пожал плечами Шамал. — Я делаю это не для тебя — для Хибари. Ты ведь его так просто в покое не оставишь, несмотря на то, что твоей жизни он будет очень вредить. Он никогда не ответит тебе ничем, кроме ненависти, и винить его за это никто не смеет. Ты будешь мучить и себя, на что мне, собственно, плевать, и его — а вот это уже меня волнует.

— Каваллоне тоже дашь такую штуку?

— Ты думаешь, я занимаюсь массовым производством? — фыркнул Шамал, закуривая. — Он отпустит его и так. Я знаю. Достаточно того, чтобы Хибари этого захотел.

— А он захочет? У него же неземная любовь.

— Завидуй молча, Мукуро. Это не твоя забота. Если хочешь быть спокоен, то могу лишь сказать, что в моих планах нет пункта оставить Хибари с Каваллоне, так что уймись.

— Следите за языком, доктор, — недовольно ответил Мукуро, пряча лекарство в карман пиджака. — Оставлю на всякий случай, хотя принимать его не собираюсь.

Они попрощались у выхода. Перед тем, как разойтись, Шамал на мгновение остановился.

— Постарайся… не слишком сильно его мучить сегодня.

— Не могу обещать.

Шамал скрипнул зубами и ушел. Мукуро последовал его примеру. Значит, и Шамал понимал, что лучше он, чем стража. Приятно осознавать.

***

— Каваллоне, что, идиот?! — удивленно воскликнул Бьякуран, выслушав длинный рассказ Занзаса о представлении, что устроил Дино. Рассказ сопровождался хохотом и злорадными оскорблениями аристократии, которая ушла с трибун разочарованная и злая. — А Мукуро? Что он?

— Убежал сразу после боя, как обычно, — пожал плечами Занзас. — А у Каваллоне определенно есть харизма, раз бойцы мгновенно последовали его примеру.

— Или они просто поняли, что их не прикончат за нарушение, ведь его помиловали.

— Да какая разница? Дело лишь в том, что даже в Казематах Каваллоне умудрился поднять восстание. Мне он даже начинает нравиться.

— Смотри, Скуало заревнует и порубит в капусту, — хмыкнул Джессо и, поймав проходящего мимо Ирие, обнял его за плечи.

— Меня? Слабак он для этого.

Резко открылась дверь, и Бьякуран быстренько отпихнул от себя Ирие, да и тот сам живо отбежал на добрых пару метров.

Но это был Мукуро.

— Какого черта вы все в моей спальне? — недовольно спросил он, открывая свой гардероб. — Бьякуран, ты опять здесь лазил?

— Я думал, что ты со мной не разговариваешь.

Мукуро промолчал и принялся копаться в вещах.

— Камердинера позвать? — услужливо спросил Занзас, и Мукуро удивленно взглянул на него. — Просто настроение хорошее, что сразу в шок впадать, придурок.

— Нет, к черту камердинера, не на бал собираюсь. Мне нужно то, что легко снимается и одевается, а он постоянно напяливает на меня кучу ремешков.

— Оо, свидание, — ухмыльнулся Занзас. — Иди в ночной рубашке сразу.

— Ага, чтобы доступ ко двору я потерял на веки вечные? — посмеялся Мукуро.

Бьякуран соскочил со стола, на котором сидел, и направился к выходу. Ирие беспокойно проводил его взглядом и засеменил следом. У дверей его поймал Мукуро.

— Поможешь выбрать? У меня плохой вкус в выборе шейных платков.

Бьякуран внимательно взглянул на него и улыбнулся. В конце концов, они ругались слишком часто, а мириться умели одними глазами.

— Ну, у тебя не такой отвратительный вкус как у Занзаса.

— Охренел?!

Они рассмеялись, а Бьякуран получил очередной тычок в спину.

— Ты подозрительно весел, — заметил Джессо, прикладывая к его шее один из платков.

— Каваллоне дал мне возможность оторваться сегодня. Еще бы мне грустить.

— Ммм, его все-таки наказали.

— Это самое страшное наказание для него. И было бы для меня, если бы не один сговорчивый капитан стражи.

— Эээ… Виллани? — недоуменно спросил Бьякуран, даже замерев от неожиданности.

— Ты что? Виллани? Я говорю о капитане стражи Каземат. Боже. Виллани, — расхохотался Мукуро.

— Тоже, что ли, Скуало навестить? — потер затылок Занзас.

— Пропуск на одного.

— Счастливчик.

Мукуро взял мешочек с золотом, чувствуя себя самым скупым в мире человеком, и направился к двери, стараясь не думать, как будет расставаться с такой крупной суммой денег. В конце концов, за лечение и содержание Хибари, а также за возмещение ущерба всем тем, кого он прикончил в его замке, он заплатил раза в три-четыре больше.

— Не забудь, что тебе нужно его и побить, — сказал Джессо. — Никто не поверит в то, что Хибари просто так сдался.

— Знаю, не дурак. Да и драка в любом случае была. Мне, знаешь ли, Кея тоже не преподносит себя на шелковых простынках, — хмыкнул Мукуро и, кивнув на прощание Занзасу, вышел, краем глаза заметив, как в Бьякурана полетела рюмка.

В Казематах его встретил сам Эбернатти. Они отошли в укромное месте в одном из коридоров, где Мукуро расплатился.

— Вы уверены, что сможете? — спросил капитан, прежде чем проводить его к камере Хибари.

— Разумеется. Вы же сами сказали; «Ни для кого не секрет». Вы лучше побеспокойтесь о своей части сделки. Чтобы заключенные его не тронули. В противном случае я смогу заставить вас серьезно пожалеть.