Ужасно раскалывалась голова, и все тело ломило, будто по нему стадо лошадей протопталось.

— Хибари, — сказал Ямамото, шагая в его сторону, но Оливьеро схватила его за руку.

— Двинешься в сторону — и тебя прихлопнут. Думаешь, тут один Виллани? Этот парень сам справится, а если нет — то стражники просто конвоируют его к раненым.

Ямамото нахмурился, но послушно встал на место, интуитивно поняв ее слова.

— Ваше Величество, разрешите использовать стрелковое оружие? — спросил один из стражников Бельфегора.

— Даже и не думайте, так будет совсем неинтересно. Ренцо сам во всем разберется.

Виллани стряхнул с клинка кровь и прошел мимо Закуро, согнувшегося от боли. Их сражение долго не протянулось — в ближнем бою не было никого лучше Ренцо. Он ни одной царапины не получил.

Оливьеро судорожно вздохнула, отходя назад. Не в ее духе было сражаться за кого-то до смерти, но уж лучше так, чем умереть в бою на потеху всем этим уродам, что сидят на трибуне.

— Ямамото Такеши, — с легким акцентом произнес его имя Виллани. — Ты же понимаешь, что из-за тебя может погибнуть эта женщина? И тот мужчина, — кивнул он на Закуро, — и тот мальчишка… твой земляк?

Ямамото напряженно вслушивался в его речь, силясь понять непонятную тарабарщину, но, когда тот указал на людей, которые ему помогали, то понял, о чем речь.

— Даже не думай, — прохрипел Хибари, увидев, как тот отстраняется от Оливьеро и идет вперед. — Ямамото…

Такеши поднял с земли меч и выпрямился, выставляя перед собой клинок.

— Я не убийца, — улыбнулся он Ренцо и кивнул на Закуро, — но для защиты других людей я могу сражаться.

— Ты не хочешь меня убивать, но планируешь вывести из строя? — Виллани взглянул на раненых солдат.

— С таким подходом далеко не уйдешь, — досадливо хмыкнул Скуало. Сражаясь, всегда пытайся убить — иначе не победишь. Это закон выживания, по-другому никак. — Убей его, Ямамото!

— Убей его, — рявкнул Закуро, собираясь с силами. Если они нападут вдвоем, а стража по-прежнему не будет вмешиваться, то они смогут победить.

— Убей его!

— Убей!

— Боже-боже, Ренцо не пользуется популярностью у народа, — хихикнул Бел.

Виллани насторожился. Преступников за свою жизнь он повидал немало и мог практически с лету опознать, кто из них закоренелый нарушитель закона, а кто оступившийся бедняга. По жестикуляции, манерам, а главное — по глазам.

Как только Ямамото поднял меч и встал в боевую позицию, он изменился едва ли не полностью. Уверенные спокойные движения, острый пронзительный взгляд, и гнетущая пугающая аура, как у заправских солдат, прошедших не через одну бойню.

«Не убить, только не убить», — настойчиво билось в голове, когда Ямамото крепче сжал в руке меч и медленно пошел на сближение. Иногда его тело двигалось само, по инерции, и так долго и мучительно пришлось привыкать к осторожности в действиях, чтобы научиться оставлять противника в живых. Это совсем не то, чему учили его дома.

— Самоуверенно с твоей стороны сдерживаться, чтобы не убить меня, — заметил Виллани. — Недооценивать врага — одна из самых главных ошибок.

— Ренцо, меньше разглагольствован-и-ий, — крикнул ему Бельфегор.

— Прошу прощения, Ваше Величество,- едва слышно произнес Виллани, скорее для себя, чем для него. Он шагнул в сторону и встал так, чтобы было видно и Закуро, и Ямамото. Оливьеро он, видимо, в расчет не принимал. — Диего, — позвал он, не сводя глаз со своих противников, — на арене раненный. Заберите его.

Лейтенант спохватился и побежал к севшему на земле Хибари, зажимающему разошедшуюся рану на боку.

— Ты, давай поднимайся, — грубо пнул его по колену стражник.

— Не видишь? — прищурившись, поднял голову Кея. — Я не могу встать.

Стражник фыркнул и пригнулся, чтобы помочь ему.

— Глупые травоядные, — усмехнулся Хибари.

— Что…

Хибари резко поднялся и ударил стражника раскрытой ладонью прямо в горло, быстро поднялся на ноги и раздавил ногой его голову. А потом подоспели другие стражники и скрутили его. Воспользовавшись тем, что он отвлек внимание на себя, Закуро накинулся на Виллани, и одновременно с ним рванул Ямамото.

Виллани пропустил один удар, но следующий отразил и без замедления атаковал сам. Он двигался быстро, вертелся, словно юла, отражая удары с обеих сторон.

Ямамото, отскочив после очередного выпада, напоролся на пику подобравшегося стражника и, моментально среагировав, ударил его мечом. Клинок разрубил кожаный доспех и разрезал плечо едва ли не до самой груди.

Виллани ударом эфеса отбросил в сторону Закуро, а Ямамото выпустил из рук меч, ошеломленно отступая назад, не в силах отвести взгляд от умирающего стражника, истекающего кровью.

— Я… не… — он хотел протереть вспотевшее лицо, но его руки были испачканы в крови. — Я не убийца. Я не хотел…

— Позволь мне прервать твои мучения, — произнес Ренцо, положив ладонь на его подергивающееся плечо. — Тебе больше не нужно будет убивать.

— Не слушай его! — рыкнул Закуро. — Это только тебе и нужно. Если умеешь — убивай!

Хибари поднял голову. Его еще раз хорошенько отделали, и из-за заплывшего глаза и присохшей на веках крови невозможно было хоть что-то разглядеть.

Ямамото что-то говорил про его семью… Откуда он знал? Настолько громко прошлась по стране известие об их смерти? Или он был знаком? Но Хибари его совсем не помнил.

— Парень! — услышал он голос той женщины и встрепенулся.

Ямамото. Почему-то он никак не мог принять его смерть. Почему? Кто он такой?

— Ямамото! — крикнул Хибари, сам не понимая этого, и хотел было рвануться к нему, но колени подогнулись, и он упал, а в следующий миг его принялись пинать со всех сторон.

Мукуро напряженно прикусил палец, прижимая ко рту сжатый кулак.

— Сиди спокойно, черт тебя дери, — пробормотал он.

Ямамото вздохнул, закрывая глаза, и повернулся к Виллани, натягивая на лицо слабую улыбку.

— Да упокоит господь твою душу, — произнес Ренцо, с сожалением глядя на него. — Ты неплохой человек. Мне очень жаль.

— Виллани, — процедил Закуро. Стражники едва сдерживали его на месте. — Пацан, хватай меч!

— Как печально, — вздохнула Оливьеро, сама отходя в сторону. — Защищать человека, который не хочет сражаться, так неинтересно. Разочаровал, милый.

Ямамото огляделся и распростер в стороны руки.

— Знаю, что ты не понимаешь, — сказал Виллани, занося меч, — но, глядя на тебя, мне стыдно, что я не могу принять твою идеологию.

Скуало отвернулся, стискивая зубы, и услышал лишь свист меча.

— Ямамото… — прошептал он. На душе было тягостно, будто он лишился кого-то близкого. — Вот тупой болван! — в сердцах воскликнул он, отчаянно жмуря глаза.

Оливьеро с поникшей головой вернулась к замершим у стен бойцам.

— Ямамото, — услышала она и посмотрела на Хибари. Он смотрел на то место, где лежало тело Такеши.

— Прости, мальчик, — сказала Оливьеро. — Но он сам не хотел больше жить.

— На сегодня представление окончено! — потер ладони Бельфегор и дал отмашку герольдмейстеру.

— Первый день боев окончен! — громогласно объявил герольд после долгого и скучного вступления, которое никто и не слушал.

— Ты ранен? — спросил Бел, когда Виллани поднялся к ним на балкон, снимая с рук белые окровавленные перчатки.

— Царапины, Ваше Величество.

— Следующие бои состоятся ровно через неделю. Противники… — герольд взглянул в бумагу. — Восемнадцатый и сорок четвертый.

Гром взглянул на своего будущего противника. Мукуро уронил голову на ладони и чертыхнулся. Первый же бой — и с победителем прошлого года.

— Не повезло, — взволнованно посмотрел на друга Бьякуран. Занзас же не смог сдержать облегченного вздоха, и Мукуро не мог его в этом винить.

Бельфегор поднялся и прошел к выходу, пиная шедшего перед ним Франа. Виллани двинулся за ним, погрузившись в свои мысли. Его ладонь, в которой он держал меч, до сих пор дрожала. Одним своим ударом Ямамото едва не сломал ему руку. Но поразило его совсем не это.