Следует отметить, что со стороны повстанцев действительно возлагались определенные надежды на поддержку руководства Башкирской республики и, в частности, председателя Башревкома З. Валидова. Об этом говорилось, например, в ответной телеграмме председателю Уфимского губревкома Б.М. Эльцину уполномоченного ВЦИК в БАССР Артема и председателя Стерлитамакского ВЧК Абаша от 29 февраля 1920 г. В ней сообщалось о приеме Валидовым «кулацкой делегации» из охваченных восстанием башкирских деревень, которая обратилась к нему с просьбой «присоединиться к башкирам»{483}. Сами повстанцы надеялись, что Заки Валеев (Валидов) их поддержит и «победит коммунистов»{484}.
Документы свидетельствуют, что руководство Башкирии не пошло на конфликт с центральной властью из-за происходившего у границ республики крестьянского восстания, участники которого с надеждой смотрели на ее лидера З. Валидова. Об этом было четко сказано в ответной телеграмме Л.Д. Троцкого в ЦК от 2 марта 1920 г. Прежде чем изложить ее содержание, следует отметить, что под давлением обстоятельств Дзержинский и ЦК РКП(б) были вынужден обратиться к председателю РВСР за содействием в подавлении принявшего угрожающие размеры крестьянского восстания. Просьба об этом была передана Троцкому по прямому проводу секретарем ЦК Н.Н. Крестинским 2 марта 1920 г. В ней, в частности, говорилось: «Восстание мусульман-крестьян в Казанской, Уфимской губерниях разрастается, повстанцами был взят Белебей, угрожают другим уездгородам Уфимской, стремятся пробиться к башчастям, увлечь их собой… Придавая очень серьезное значение разрастающемуся восстанию и положению Башкирии, Политбюро просит Вас взять на себя наблюдение за военными мерами подавления восстания и непосредственное разрешение башкирского конфликта, для чего Вам пришлось бы повидаться с Валидовым и Артемом»{485}. В ответной телеграмме, упомянутой нами, направленной в тот же день своему заместителю Э.М. Склянскому для передачи ее Крестинскому, Троцкий сообщал: «За ходом восстания слежу Военного значения оно не имеет. Скандал, вроде сдачи Белебея, объясняется непригодностью ВОХРы. Башкирские части держат себя хорошо. Разумеется, осложнения с Башкирами возможны. Необходим в ревкоме товарищ, способный предупреждать осложнения, не провоцировать их… Валидова вчера по прямому проводу предупредил относительно башкирчастей, которых может увлечь мусульманское восстание. Валидов ответил длинным объяснением, что ни один башкир не выступит против советской власти, предлагал башчасти для усмирения»{486}. Таким образом, лидер башкирского национального движения Валидов не только не поддержал повстанцев, среди которых было немало башкир, но и предложил башкирские части для подавления народного восстания! В изученной нами литературе и источниках не имеется объяснений по поводу подобной позиции Валидова, поэтому мы можем лишь предполагать о ее истинных причинах. На наш взгляд, решение председателя Башревкома поддержать усилия центральной власти по ликвидации крестьянского восстания в близлежащих к Башкирии уездах Уфимской и Самарской губерний было вполне разумным и политически верным. Во-первых, у Валидова не было реальных сил, чтобы противостоять всей мощи военной машины Советского государства, тем более что Красная армия только что разгромила отлично вооруженную армию Колчака. Он прекрасно понимал, что последует со стороны того же Троцкого, находящегося в Екатеринбурге, в случае его выступления на стороне повстанцев. При этом надо учесть, что входящие в состав Красной армии башкирские части ранее воевали на стороне белых, и поэтому отношение к башкирам и их автономии со стороны центральной власти и командования Красной армии было не таким уж благоприятным. Таким образом, в случае поддержки повстанцев Валидова ждал полный разгром. Второй и, как нам кажется, главной причиной его отказа от участия в «вилочном восстании» и предложения использовать против повстанцев башкирские части было стремление любой ценой сохранить только что полученную Башкирией от советской власти государственность. Январские события 1920 г. показали, что самостоятельность башкирского руководства была весьма ограниченной. Центр, опираясь на местных коммунистов, делал все, чтобы поставить молодую Башкирскую республику под полный контроль, заставить беспрекословно выполнять все распоряжения Москвы. В случае участия сторонников Валидова в восстании власть в республике оказалась бы в руках их политических оппонентов из числа местных коммунистов. В дальнейшем так и произойдет, но тогда, в момент восстания, подобная перспектива была еще не столь очевидной{487}.
Белебеевские события встряхнули центральную и местную власть. Были приняты все меры к скорейшему подавлению восстания. 2 марта 1920 г. Троцкий направил телеграмму в Самару, реввоенсовету Туркестанского фронта, в которой заявил, что «временная сдача Белебея почти невооруженным бандам представляет факт неслыханного позора». Он приказал привлечь виновных к ответственности «как изменников и предателей»{488}. В соответствии с его указанием 2 марта 1920 г. президиумом Уфимского губисполкома и губкома РКП(б) была создана военно-следственная комиссия по выяснению причин захвата крестьянами Белебея. Ее возглавил К.А. Авксентьевский, заместитель командующего Туркестанским фронтом, войска которого были также привлечены для подавления восстания. 13 марта 1920 г. он телеграфировал из Самары командующему Запасной армии Б.И. Гольдбергу что следствие «по делу оставления Белебея» завершилось 10 марта. Выяснилось, что Белебей был оставлен в результате паники, неорганизованности местных властей, неумелых действий командования отряда внутренних войск, бойцы которого имели винтовки без патронов и т. д. Авксентьевский докладывал об аресте командира этого отряда{489}.
Командованием и органами ЧК принимаются меры по наведению порядка в войсках, устраняются выявленные в ходе восстания недостатки в системе их взаимодействия. Одним из таких недостатков была разноподчиненность отрядов, которые нередко получали приказы из нескольких руководящих центров. В частности, функции командования, в нарушение приказа главкома о подчиненности всех карательных войск командарму Запасной Гольдбергу, брали на себя Самарский военревштаб, Приуральский сектор ВОХР. В связи с этим главком РККА еще раз указал на недопустимость нарушения данного приказа, а на местах были привлечены к ответственности его конкретные нарушители{490}.
Одновременно ужесточаются меры по отношению к повстанцам. Так, 4 марта 1920 г. Л.Д. Троцкий направил телеграмму Гольдбергу и командующему вооруженными силами Уфимской губернии Ю.Ю. Аплоку, в которой указал на необходимость активизации в районе восстания трибуналов для «примерной расправы над вожаками мятежников»{491}.
Военное командование привлекало новые силы против повстанцев, использовало новую тактику. Наиболее полное, на наш взгляд, представление об этом дается в отчетном докладе командования Запасной армии «О ликвидации восстания в Чистопольском, Мензелинском, Бугульминском, Белебеевском и Уфимском уездах», подготовленном по свежим следам, видимо, во второй половине марта 1920 г. В нем говорилось: «К моменту перехода восстания в новый район численность наших частей доходила до 4218 штыков, 658 сабель, 54 пулеметов, 2 бомбометов, 2 орудий и состояла из трех оперативных групп, действовавших: 1 — в районе Мензелинска, 2 и 3 — в районе Бугульмы. Для ликвидации повстанцев в районе Белебеевского уезда из состава частей Туркфронта была выделена бригада 2-й Туркдивизии под командованием тов. Карпова в составе 1500 штыков, 120 сабель, 20 пулеметов и 4 орудий и составила 4-ю оперативную группу; со стороны Уфы и Бирска действовала Уфимская группа под командованием тов. Аплока… группа состояла из 13 бригады 5 дивизии. Со стороны Сарапула была выделена из частей 5 оперативная группа в составе: 654 штыка, 38 сабель, 5 пулеметов. Всего на внутреннем фронте действовало 5 групп численностью: 6372 штыка, 816 сабель, 79 пулеметов, 2 бомбомета, 6 орудий, не считая Уфимской группы тов. Аплока, состав действовавших частей которой установлен не был. Движения и работа отрядов: отряды, действовавшие по ликвидации, двигались: 1-я, 2-я и 3-я группы — с запада на восток, создавая непроницаемую завесу, дабы повстанцы не могли перебрасываться и проникать в села и деревни, где восстание было уже ликвидировано. По занятии 1-й и 3-й группой линии реки Кый-Кигу-База, а Уфимская группа с востока подходила к линии реки Черемсан, 2 группа с юга на север для очищения деревень, ограниченных вышеуказанными реками с исходных пунктов: Бабкино, Буздяково, станция Кандры; к этому времени 4 группа Карпова, поставив заслон от границ Башреспублики по линии Услыбашево (дер. Услы), что в 25 верстах на тракте Стерлитамак-Белебей, Киргиз-Мияки, что в 50 верстах к юго-западу ст. Услыбашево и Жиккулова, что в 40 верстах к юго-западу от Киргиз Мияки, наступала в северо-западном направлении, имея задачу очистить район Чишма-Белебей. Части 5 группы наступали в южном направлении от Казанбургской железной дороги в направлении на Бирский тракт, имея задачей связать правые фланги 1-й и Уфимской групп. Таким образом, получался замкнутый круг, из которого повстанцам выйти не представлялось возможным, и также у них не было сил перенести очаг восстания в какую-либо из прилегающих губерний или уездов. Для обеспечения положения в районе Стерлитамака, распоряжением Туркфронта была выделена и выслана для расквартирования в полосе Стерлитамак-Аллагутовых одна сводная бригада в составе: 2 пехотных полков, 2 конных полков и одной конной батареи»{492}.
