Вампир без слов замер перед Катериной, с презрением рассматривая хрупкую невысокую женщину. В его действиях не было ничего угрожающего, но Бэн интуитивно потянулся за оружием. Никто не двигался, но остановка становилась все более напряжённой.
— Чего тебе надо, — не выдержала первой Катерина.
По лицу Клауса скользнула усмешка. Но это была лишь видимость, потому как внутри него все тряслось от гнева, и, если бы у Катерины было время, она бы попыталась взглянуть на его полною ненависти ауру. Но она боялась отвлечься от его глаз и пропустить нападение. А Клаус Ульрик, Шериф Берлина шел за ней не просто поговорить, а именно напасть.
— Твой гуль. Густав же сказал, я могу пользоваться сколько пожелаю.
Катерина невольно сделала небольшой шаг к нахалу, хватая Бэна за руку и спокойно поттолкнула слугу к вампиру.
— Пользуйся, — тон ее голоса был пугающим.
— Сколько пожелаю и как пожелаю, — в глазах Ульрика запрыгали безумные огоньки и Бэн почувствовал, как вспотел от этого взгляда. Шериф мог легко его подставить и убить, сославшись потом на неспособность слуги выполнить приказ. Он и сейчас мог просто убить, поставив перед Бэном непосильную задачу. И Катерина это тоже почувствовала: и страх трэлла и угрозу, исходящую от мужчины. Всё сразу. И потому рванула к нему первая.
Свет луны слабо освещал небольшую полянку в оголенном зимой лесу. Катерина двигалась слишком быстро, Ульрик не ожидал от молодой сестры такой прыти, и она несколько раз ударила его коротким ножом, прежде чем он пришел в себя, и начал отвечать. Шериф специализировался не на скорости, а на защите и даже такое опасное оружие – вампирские когти, что легко могли убить слабого и молодого каинита, лишь слегка порвали Ульрику кожу. В ответ на ее атаки, он намеренно ударил по красивому гладкому лицу женщины, Катерине не удалось сдержать удар, и когти распороли ее до костей, срывая плоть с черепа и заставляя вампиршу кричать от боли.
Она согнулась, прижалась к земле, теряя ориентацию в пространстве от боли. Ульрик ударил ее в живот, откидывая от себя, собираясь ударить снова, но его сбил с ног трэлл, с озверевшим лицом стал бить его ножом. Хотя оружие лишь несильно протыкало кожу вампира, Клауса это взбесило, задело за живое, что какой-то смертный напал, считая себя достаточно сильным для этого боя.
Шериф ответил гулю. Не когтями, убивать так быстро он не собирался, сначала требовалось достаточно наказать, а заодно и проучить Катерину, что все еще постанывая валялась на земле. Поэтому Ульрик бил трэлла кулаками. И то, что мальчишка уклонялся, пытался отвечать, выбешивало вампира еще сильней. Он больше не сдерживал ударов, собираясь наказать его за само существование. Потому что Бэн был единственным дозволенным гулем. Дозволенным Катерине и более никому из детей Густава такая привилегия не была дана. И Катерина – она так же вызывала гнев. Ульрик выдел немое притеснение. И сегодня Принц уже открыто говорил – Катерина справляется с той работой, что была вверена Шерифу лучше, чем сам Клаус. Катерина убивала саббатских шакалов и защищала границы втайне от Ульрика по приказу Принца. Все эти годы, Шериф был уверен, скрытная сестрица прячется в тени из-за того что стала неугодным Дитем своего Сира. Из-за того, что единственная женщина вампир на сотни миль вокруг и потому что слаба, несоциальна и беспомощна. А оказалась все с точностью наоборот. Это Катерина вела Густава в ночи и докладывала ему о том, что происходит за границами его дома. Это младшая дочь развлекала Принца убийствами и кровавой расправой с врагами, которых Бранденштейн так ненавидел. И теперь Принц почти в открытую сказал, что Катерина займет место Палача – место по праву принадлежащие Клаусу, потому как до сего дня роль Шерифа и Палача была совмещена.
И то, что Ульрик пропустил эту связь, пропустил, как Катерина незаметно подвинула его с теплого местечка под боком у повелителя, вызывало безумное желание отомстить. За всё – за каждый сегодняшний пренебрежительный смешок со стороны Густава, за молчание Вильгельма, который что-то знал и утаил. За успехи трэлла, который приглянулся Принцу и тот сделал мальчишку своим доверенным писарем. А ведь до этого все тайные послания проходили через руки Клауса, до появления Катерины Принц делился своими планами только с сыновьями и должность Шерифа, Палача и Сенешаля были прочно закреплены за старшими детьми.
Слабое тело под его стальными кулаками разрушалось, и вампир испытывал ни с чем несравнимое удовольствие от избиения мальчишки, который все еще стоял на ногах и пытался бить в ответ. Вильгельм неплохо его натренировал и трэлл смог продержаться почти минуту против столетнего вампира. Но выиграть у него не было шансов. Не сегодня и не сейчас. Быть может спустя столетия, с его упорством этот раб добился бы большего, но Клаус не собирался оставлять в живых еще одного конкурента. А уж как оправдаться перед Вильгельмом Ульрик придумает. Почему-то в голове и мысли не возникло, что Принц тоже потребует объяснений. Густав был ревнив до вампирской крови. И Бэн его крови не принадлежал.
Еще несколько ударов и смертный уже не в состоянии поднять сломанные руки. Еще немного и он упадет. Бессмысленный кусок мяса, решивший, что сможет претендовать со свой госпожой на место Ульрика. Бэн действительно упал, с трудом дыша и захлебываясь кровью.
— Посмотри, Катерина, посмотри, как я уничтожаю то, что не законно. Потому что в этом городе закон – я!
Ульрик бросил взгляд на то место где лежала вампирша, но женщина пропала. И он спешно выпустил смертоносные когти, собираясь добить мальчишку, прежде чем Катерина придет в себя. Но, увлекшись трэллем, вампир не заметил, как за его спиной появилась темная тень.
Катерина вонзила когти ему в поясницу и Ульрик вздрогнул. В голове его пробежали спутанные мысли – удивление, что Катерина так же владеет способностью использовать когти и страх, что ей удалось пробить его броню.
Его ноги на мгновение ослабли из-за пробитого позвоночника, и он упал на колени, становясь одного роста с хрупкой женщиной. В следующее мгновение Клаус почувствовал, как она вонзает в него клыки. По телу расползлась приятная нега от вампирского Поцелуя. Наслаждение смывало чувства, и лишь инстинкт самосохранения помогал трезво мыслить. Ульрик попытался ее оттолкнуть, но Катерина вцепилась сильнее, прожигая плечи когтями, вновь распарывая кожу и нанося болезненные раны. Клаус вскрикнул и снова замер, выпадая из реальности. Прикосновение вампирских клыков, как самое сильное удовольствие, несравнимое ни с чем и не чем не перебиваемое. Даже боль лишь на время заставляла затуманенный рассудок соображать. Но вскоре новая боль сменила удовольствие. Уже не прекращающаяся, раздирающая боль опустошенных вен. Кровь покидала тело слишком стремительно, и сейчас Клаус чувствовал себя высушенным, сжатым своим собственным Зверем и почти не способным шевелиться от боли. Катерина продолжала его пить, высасывая последние крохи, отбирая жизни и душу.
Ужас вырвался безумным криком из умирающего тела. Клаус пытался сражаться до последнего, пытался отстоять себя и свою душу, но Катерина впитала сначала его кровь, а потом и силу, забирая память, знания, умения. Всё – и вслед за своими криками, Ульрик услышал пронзительный звук рвущейся струны. Словно его нутро было стянуто, переплетено тонкой паутиной, удерживающей какое-то неземное волшебство. И Катерина вырвала это, оставив ему лишь пустую оболочку.
Вампирша отступила, громко выдохнув, и к ее ногам упал прах.
Опустившись на колени рядом с трэллем, она прижала свою прокушенную руку к его окровавленным губам.
— Пей, скорее лечись. Принц ждёт нас. Сейчас же.
Ее лицо, все так же изуродованное, казалось ледяной маской, сквозь которую просвечивало что-то иное – не Катерина. Не Ульрик. И даже не Густав. На Бэна смотрел совершенно незнакомый ему вампир с усталыми глазами и безнадежной обреченностью в голосе.
— Катерина, это ты?
— Для тебя, это всегда буду я.
