Вампирша пришла домой поздно. Недовольно взглянула на слугу, но говорить не захотела. Чем больше она общалась с Принцем, тем отстраненнее становилась, и Бэн со вздохом запер за ней ее подземелье. Ее отстраненность помогла немного забыть о своих печалях. Дело раба не сложное— охраняй да развлекай. А когда хозяйка почти всегда недовольна или зла, контактов с ней мало, и обязанностей тоже мало. Все что оставалось – заниматься собой и налаживать внезапно рухнувший мир. Впереди его ждал тяжелый трудовой день наполненный болью от ударов сапогом и тоской из-за смерти любовницы.
Провалявшись в кровати до девяти, Бэн с трудом смог подняться, промыл кровоподтеки и перебинтовал ребра. На лошади в таком состоянии не покатаешься, и он решил прогуляться пешком. Выйдя во двор, он с удивлением обнаружил констеблей, которые его тут же скрутили и, не позволяя и слова сказать, заковали в кандалы. Уже к десяти Бэн обнаружил себя в городской долговой тюрьме – полуподземной яме, предназначенной для неплательщиков. Похоже, судьба решила сыграть с ним жестокую шутку, потому что уже через час явился судья и сообщил, что если Бэн не выплатит долг в течении дня его высекут и повесят с закатом. Откуда ему было взять денег, если его покровительница спала мертвым сном?
Написав записку Томасу, Бэнджамин с нетерпением стал ожидать появления товарища по цеху. Но Томас не пришел ни в двенадцать, ни в шесть, ни в восемь, когда Бэна выволокли на городскую площадь в старом Кельне и, приковав к столбу, публично высекли, раздирая его и без того побитую спину почти до костей. Неожиданный повтор, разрушавший такую спокойную и мирную жизнь трэлла. Бэн с сожалением понял, что действительно расслабился. Позволил себе плыть по течению, позволил не беспокоиться о мелочах, перекладывая все на плечи других. Ведь так удобно было ведомым, удобно идти рядом с Катериной и верить, что никакая опасность в жизни тебе не грозит, потому что вампирша сильнее всех. Или, по крайней мере, многих. Но кто он без нее – всего лишь тварь дрожащая, с разорванной в клочья хлыстом спиной, с разорванным сердцем и душой.
Бэнджамин смотрел, как садится солнце, и с отчаяньем понимал, что если его благодетели вампиры ничего сейчас же не предпримут – ждет его конец в петле. Быть повешенным – не лучшая из кончин, и как-то с трудом верилось, что после стольких лет службы о нем никто не вспомнит. Но вспоминать было некому. Днем вампиры ему не помощники, и даже как сядет солнце, на кого ему рассчитывать? Все в его жизни укладывало «за спасибо, да честное слово». Катерина со своими сородичами близко не сходилась, держалась стороной да зверем. Бэн же довольствовался щедрыми дарами. От одного, от другого, и вот с миру по нитке, и сам не беден и Катерина в достатке, чему теперь удивлялся, что в одно мгновение все его бросили?
Бэн выворачивал голову, все так же прикованный к столбу, чтобы смотреть на секундную стрелку городских часов. В одиннадцать ночи его освободили, и трэлл видел, как Вильгельм с призрением выплачивает за слугу долг.
— Приведи себя в порядок и в мой кабинет! — дал вампир приказ, и Бэн знал, что не может ослушаться.
— Что с Катериной? Я хочу знать, чем она занимается у принца! — начал допрос Вильгельм, как только дверь в его кабинет за ними закрылась.
— Я не знаю, — тело болело так, что хотелось завернуться в мягкую ткань и завалиться на перину, забыв обо всех бессмертных города.
— Я только что спас твою бесполезную жизнь! Либо ты мне отвечаешь, либо отправляешься назад на площадь! — Вильгельм был вне себя, и злить его дальше не имело смысла.
— Я действительно не знаю! — у Бэна не было сил ни врать, ни сопротивляться, сейчас он желал лишь увидеть Катерину. Она как спасительный маячок в его сознании – придет и спасет. От всех бед и от того, что сам уже себя не понимал.
Вампир схватил его за истерзанные плечи и с силой вдавил в них пальцы. Юноша, стараясь не выдать своей слабости, лишь поморщился, но как только трэлл прикрыл глаза, Вильгельм сразу перевел руку ему на подбородок:
— Смотри мне в глаза, щенок!
Бэн вздрогнул, в какой-то мере это было даже больно, кода Вильгельм пробрался в его сознание. Не обычная физическая боль, которая опутало все тело, а такая, словно часть твоей души выворачивают наизнанку и насильно склоняют и заставляют делать то, что ты делать не желаешь.
— Передавать мне будешь каждый шаг Катерины, следи за ней и больше никаких глупых ошибок!
Приказ был четок, и Вильгельм даже не озаботился удалить свое вторжение. Или возможно он не заметил, что оставил следы. Бэн нервно покусывал губы, не зная как реагировать на подобные вещи, он безумно устал, и усталость уже сводила с ума.
— Томас передал мне о твоих неприятностях, — сменил тему вампир. — Теперь ты должен мне за оказанную услугу и ему за заботу.
С охотой юноша кивнул.
— Могу я идти?
— Проваливай!
====== Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Часть 06. Пожирающая души ======
Беты (редакторы): Норвен Анариэль
(Берлин, Берлинский Городской дворец. Июль, 1515 года)
Головная боль пробиралась вовнутрь в то же мгновение, когда Густав проникал в ее сознание. Сомнений не было – это его головная боль, но Катерина не могла упрекнуть в этом Сира. И пусть его незримое присутствие этой жуткой болью доводило до отчаянья, Катерина не возражала, старалась держаться бодро и ровно, день за днем приходя в его покои и исполняя его желания. В основном безобидные, бесполезные, но Устав с каждым днем вел ее все дальше от дома, и вампирша видела, что уже давно Густав научился справляться с этим раздвоением – его тело, брошенное в склепе, не оставалось беспомощным. Густав управлял им так же просто, как и шептал в голове своей дочери, куда ей идти и что делать.
Этой ночью он погнал ее в сторону Темпельхофа. Катерина была там лишь пару раз, но под четкими указаниями Сира она легко ориентировалась в небольшом городке, и даже с некоторым удовольствием рассматривала высокие белые церквушки и бесконечные кладбища. А тут еще монастырь собирались строить. Богобоязненный край вышел.
По указу Принца, Катерина вошла в одну из церквей и незаметно пробралась в дальние кельи. Тут не было окошек, было очень тихо и умиротворенно и в указанной комнате, куда привел ее сир, отдыхал пожилой монах. Встретившись с Катериной, он резко ощетинился, выпуская клыки, и женщина поняла, что это тоже вампир. Но что делать дальше, уверенности не было. Густав строгим голосом приказывал атаковать, схватить преступника, что нарушил правила владельца домена. Принц велел обескровить наглеца, выпить всю его кровь…. и душу.
Мысль о том, чтобы пить кровь вампира пугали Катерину. Поглощение витэ приводило к узам – становиться рабом крови незнакомца совсем не хотелось. Конечно, после его смерти ни о каких Узах уже не будет идти речь, но все же, за свою короткую жизнь она успела понять, какую власть может дать один небольшой глоток чужой крови. То, что просил сейчас Густав пугало не только возможной Связью, но и пониманием того, что амарант – это преступление. Ульрик всем уши прожужжал, какая ждет кара того, кто поглотит душу другого вампира. Шериф, да и сам Принц при каждом удобном случае напоминали жителям Бранденбурга о запрете диаблери и о различных чудовищных причинах, почему этот пугающий ритуал запрещен. Никто не любит каннибалов – а есть себе подобных, не просто есть, а пожирать, поглощая их силу и знания, всегда вызывало у Катерины омерзение. Неужели она станет тем, кого презирала все это время – диаболистом? Катерина нерешительно смотрела на незнакомца и пыталась справиться со своими внутренними противоречиями и с желаниями сира. Нерешительность же мешала сделать это именно так, как Сир желал. Вампир тоже не нападал, стоял все так же, оскалившись, словно ждал чего-то, и, наконец, сдавшись, он произнес:
— Я тут лишь на ночь, так и передай Густаву!
Катерина задумчиво наклонила голову, ожидая реакции Сира в своей голове, он молчал, может всего несколько секунд, но Катерине показалось, что молчание затянулось, и она даже немного испугалась.
