Став писарем при вампирах я заслужил уважение у других трэллей, и это помогло мне выжить. Один из слуг Густава согласился оказать мне поддержку и начать обучение. Его звали Томас, и он служил Густаву более двадцати лет. Его прагматизм и педантизм иногда вызывали зависть и восхищение, но, главное, Томас знал о Мире тьмы все. Или, по крайней мере, мне так казалось.

Томас использовал свои гипнотические способности, сделав одного из купцов моим рабом. Теперь этот человек отдавал мне деньги, сколько бы я ни просил. Это значительно облегчило мою жизнь. Я смог покупать себе одежду, купил домик на окраине Тиргардена для себя и Катерины, а так же столь необходимую мне лошадь. Теперь у нас с госпожой было жилье, я стал нормально питаться и спать в тепле.

Еще через год хозяйка сама стала со мной заниматься, обучать технике владения оружием, которой учил ее Вильгельм и некоторым дисциплинам. Томас также знакомил меня с силой крови и очень скоро я познал всё могущество витэ, что бурлила в моих венах. Я стал чувствовать себя крепче, быстрее, лучше, дисциплины подарили мне волшебную силу и скорость, и я восхищался собой и этими способностями. Став старше, я обрел уверенность в себе и в том, что я способен стать достойным Катерины. Я практиковался в письме и обращении с оружием, я тренировал свое тело, надеясь, что когда-либо смогу за нее постоять. Катерина занимала все мои мысли, каждую секунду своего существования я был с ней и думал о ней.

Еще через пять лет я смог открыть небольшую придорожную гостиницу и посадить доверенного человека, чтоб тот работал на меня и отдавал всю прибыль. Постепенно я освоился в этой быстротекущей ночной жизни, научился угождать Катерине и не вызвать ее недовольства. Изредка она одаривала меня улыбкой, и ради этой улыбки я готов был вкладывать в свою работу и душу и сердце.

Теперь у меня не было времени заниматься дневником…

Я записывал туда лишь редкие замечания и мысли…

(Берлин. Июнь 1512 года)

Встречи с Густавом длились годами. Каждую ночь Катерина приходила в его подземелье и несколько часов сидела перед Сиром, глядя ему в глаза. Принц сосредоточено бродил взглядом по ее радужкам, иногда рассержено вздыхал, иногда напряженно вытирал покрытый кровавой испариной лоб. Чего он хотел добиться, Катерина не понимала. Принц погружал ее в сон, использовал гипноз, но этого ему было недостаточно. Вампирша открывала сознание и ждала его скрытых команд, его приказов. Густав лишь собирал информацию из ее памяти и продолжал пытать ее взглядом.

Когда впервые произошел прорыв, она уже не помнила. В какой-то момент голова резко разболелась, виски сдавило, словно у нее началась мигрень, и она, пытаясь унять боль, отвела взгляд. Но Густав не выразил возражений. Напротив, вид у него был довольный, расслабленный.

«Встать и отправляйся на поверхность». — Раздался в голове Катерин приказ. Обычная телепатия, Густав временами с ней так общался, когда не желал, чтобы их разговор слышали. Но сейчас эти слова отдавали жуткой болью, мигрень лишь усилилась, и стоило ей подняться, как перед глазами все поплыло, и она с трудом смогла отыскать выход.

«Неплохо», — продолжал говорить болезненный голос Сира, — «отправляйся в покои Вильгельма и сообщи ему, что завтрашней ночью в город прибудет Мазель, пусть подготовит все необходимое».

Когда после выполнения поручения Катерина вернулась в зал склепа, Густав казался еще более воодушевленным и довольным. Его дочь так же чувствовала себя довольной тем, что ублажила желания Сира, несмотря на жуткую головную боль.

— Благодарю тебя, моя милая Катерина, — произнес Принц, и мигрень в одно мгновение пропала, — я знал, что с тобой у меня все получится. Разум женщины намного примитивнее разума мужчины, и я смог подчинить тебя своей дисциплине.

С той ночи Густав продолжал практиковаться, заставляя Катерину делать все более странные вещи. Как вампирша позже поняла, Густав достиг совершенства в Контроле над разумом и проникал в ее рассудок, оставаясь незримым зрителем каждого ее действия. Вместе с Густавом в нее проникала головная боль, но Катерина привыкла этому быстрее, чем к постоянным указаниям, что давал ее Сир.

Густав не только видел ее глазами, он чувствовал ее движение, ощущал движение ее витэ и сладость от поглощения крови смертных. Принц не контролировал ее тело, но она полностью подчинялась его командам и делала все, что он желал. Тело вампира оставалось в его склепе – в безопасности, а его разум, или, точнее, часть его разума, прогуливалась в теле его младшей дочери. Со временем Густав хорошо освоил эту способность и смог одновременно следить за Катерной и управлять своим обездвиженным телом. Через года, Густав жил эмоциями и ощущениями Катерины, впитывал ее силы и командовал ее сущностью. Его навыки развивались, и Густав осознавал и контролировал оба тела в одинаковой степени. Принц Берлина научился вселяться в тела вампиров, пусть не полностью, но другие могли проделать подобное лишь над смертными, и это подарило Густаву огромную власть.

(Берлин. Июнь 1512 года) Бэнджамин Груневальд

— Ты должен открыться, — голос Катерины был смеющимся, и Бэн старательно тер глаза стараясь сделать то, что она просила.

— Не он должен открыться, а ты сосредоточиться, — раздраженно повторял Вильгельм, ходя вокруг подопечной. — Чего уж проще загипнотизировать раба, а ты и этого не можешь!

— Не мешайся, — буркнула Катерина и вновь пристально посмотрела на трэлла, — гавкай!

Бэн открыл рот и тут же печально свел брови, показывая, что команда не удалась.

— Надоело! — выкрикнула Катерина и оттолкнула слугу, так что тот свалился со стула. — Учи скорости!

— В этой дисциплине я объяснил тебе все, что знал. — Вильгельм забрал стул, который использовал Бэн и занял место сам.

— Хочу быстрее! — хихикнула Катерина, и Бэн невольно улыбнулся, взглянув на хозяйку. Эта парочка доводила Вильгельма до бешенства. Сумасшедшая сестренка и ее чудаковатый, вечно влюбленный мальчишка.

Женщина выгнула руки, и на пальцах ее удлинились когти, с довольной усмешкой она замерла, напряжено глядя на Вильгельма, а потом сорвалась с места, с нечеловеческой скоростью бегая кругами и разрывая когтями гардины и разрезая свечи.

— Идиотка, — буркнул недовольно Вильгельм.

Молодую Катерину отдали Сенешалю в обучение, но вместо искусства контролировать эмоции и сознание людей, она усваивала лишь скорость и силу. Катерина поглощала эти знания о сверхъестественном могуществе так же быстро, как и кровь крестьянских подростков. Вильгельм часто практиковал на ней свои способности контроля, ломая ее силу воли, но девушка освобождалась от его влияния, становясь все опаснее и опаснее. Это пугало, страшило старого Вильгельма, который чувствовал, как теряет контроль над безумной и кровожадной вампиршей. А контролировать ее очень хотелось. Хотелось чтобы, как и прежде Катерина была у его ног, слабая немощная, чтобы принадлежала ему, была его собственностью…

Сенешаль был уверен, что временами даже Принц боялся этой безумной женщины, которую создал. Никто не знал, откуда в Катерине столько кровожадности, но Вильгельм предполагал, что это кровь Густава пробудила в ней всепоглощающую жажду. Ни слова Принца, ни его дисциплины не моги остановить Новообращенную. И хотя Катерина прекрасно себя контролировала, она никогда не останавливалась, пока жертва не умирала.

(Берлин. Лето, 1515 года) Бэнджамин Груневальд

После семи лет служения, трепетной и безответной любви к свой госпоже Бэн смирился, что до конца свои дней будет любить безответно. Его положение не могло ему позволить и надеяться. Любые попытки, намеки на чувства были жестоко откинуты и уничтожены Катериной. Она не желала любить и быть любимой, и Бэн сдался. Нет, любить ее не перестал, это было невозможно, ведь их связывали Узы Крови, и все, о чем Бэн мог думать, – это как угодить своей госпоже. Бэн сдался, оставил попытки добиться с ней близости и смирился с положением раба. Семь лет – большой срок. И Бэн был счастлив быть рабом. Только вот спалось с трудом. Особенно зная, что всего в пяти футах под ним спит прекрасная и желанная Катерина.