Феодора закусила перо, подобно поэтессе с острова Лесбос, и возвела глаза к небу. Она посмотрела направо, налево… и наконец увидела его.

Леонард Флатанелос, темноволосый и одетый в темное с золотом платье, очень серьезно и мрачно посмотрел ей в глаза – и кивнул.

А потом повернулся и скрылся среди людей. Феодора судорожно вздохнула и склонилась над своим чистым листом.

Когда они с мужем шли домой, совсем стемнело. Оба молчали.

Наконец Фома резко сказал:

- Что-то происходит… мне это совсем не нравится!

- А что происходит? – спросила она.

- Ты все отдаляешься, - сказал муж. – Мне кажется, что ты больше не моя! Ты никогда раньше такой не была!

Тут Феодора не выдержала: она чувствовала себя вождем гладиаторов, сражающимся с несколькими римскими полководцами одновременно, и эта последняя атака подкосила ее.

Она остановилась, топнула ногой и крикнула:

- Конечно, я никогда раньше такой не была! Я никогда раньше не носила твоего третьего ребенка!..

От ее крика оба вздрогнули; всполошились чайки на берегу.

Муж глядел на нее так, будто она ударила его при всех.

А потом подошел к ней и крепко обнял.

- Как я жесток!

Феодора всхлипнула и положила ему голову на плечо. Фома погладил ее по спине, и на несколько мгновений оба замерли – никого больше не существовало.

Что-то черное мелькнуло на берегу – птичья ли стая, или припозднившийся работник шел им навстречу… В следующий миг Феодора оттолкнула мужа от себя и крикнула:

- Пригнись!

Она сама упала на землю, прикрывшись плащом; муж упал рядом. Он почти не растерялся.

- Кто там? – громко шепнул патрикий.

- Не знаю… Почудилось, - с дрожью ответила жена.

Она тяжело встала и потянула его за собой:

- Идем отсюда, и быстро!

Они поспешили в сторону дворца, и Феодора поражалась своей беспечности. Ссора с мужем совершенно затмила для нее все остальное. А может, сердце так защищалось, чтобы не разорваться.

Дома Феодора сказала мужу:

- Завтра я опять хочу пойти туда… я не дослушала!

Фома с отчаянием покачал головой:

- Ты сумасшедшая и убьешь себя!

Он даже больше не спрашивал, что она задумала. Феодора сжала губы.

- Если боишься за меня, дай мне моих охранников – пусть глядят в оба; и возьмут луки, - сказала жена.

========== Глава 47 ==========

Теокл и Леонид в этот раз следовали за ней почти по пятам – двое могучих мужчин с мечами на поясе и луками за спиной, очень суровые, как будто охраняли самого императора.

Но нуждается ли Константин сейчас в такой охране, как она – рабыня из Руси?

Перед тем, как спуститься на верфь, Феодора вполголоса приказала воинам разойтись – и обозревать все вокруг: за каждым прибрежным камнем, за каждым кустом, за каждой рыбацкой хижиной мог залечь враг. Скорее всего, подошлют стрелка – которого можно подбить только стрелой же.

- Если увидите, что мне угрожают… стреляйте без раздумий, кто бы это ни был, - приказала Феодора.

Теокл засмеялся, приосанившись и выставив сильную ногу.

- Да будь это хоть сам Посейдон!

Феодора усмехнулась. Посейдон живет только в буйных головах греков, и далеко не так опасен, как любой мелкий шпион папы римского или турецкого султана.

- Смотрите же: не подведите меня.

Она опустила руку на живот. Тут Теокл стал очень серьезен – он низко поклонился:

- Положим за тебя кого угодно, госпожа.

Он кивнул Леониду, и охранители разошлись; скоро они в своих простых коричневых плащах потерялись среди снующих по берегу людей.

Феодора пошла вперед, осматриваясь. Муж обещал, что Орест будет здесь… ей и в самом деле требовалось дослушать его лекцию. А если посчастливится, то и не только.

Она величественно опустилась на бревно, точно ожидая, что нужные люди вырастут из-под земли: и Орест вырос несколько мгновений спустя. Он низко поклонился – пожилой, но крепкий и жилистый грек, загорелый дочерна, с проказливыми глазами.

Феодора с улыбкой кивнула.

- Здравствуй, Орест… Продолжим урок?

Орест улыбнулся и прищурился, взявшись за козлиную бороду:

- Как угодно моей прекрасной госпоже.

Феодора покраснела. Надо же, что он заподозрил! Неужели у ромеев замужние женщины блудят настолько часто?

Богатые – очень может быть…

Она сделала знак, и кораблестроитель начал; скоро он забыл обо всем постороннем, вещая с увлечением, очерчивая в воздухе линии судна, точно линии тела возлюбленной. Феодора едва успевала записывать; а потом вдруг Орест схватил ее за рукав и потянул в сторону хеландии, которая как раз строилась:

- Идем, госпожа! Посмотришь на мою “Клеопатру” вблизи. А если пожелаешь, можешь и взойти на нее, и попытать все рукой!

Феодора испугалась: а ну как это ловушка?

Но ведь не со стороны человека патрикия – и не тогда, когда ее супруг поставлен в известность!

Она встала, улыбнувшись. Вдруг поняла, что Орест говорит ей “ты”, и это ей очень понравилось.

- Идем, конечно!

Орест взял ее под руку – все греки, осведомленные о ее положении, считали своим долгом ее поддерживать! Но, по крайней мере, этот не даст ей споткнуться или свалиться в холодную воду.

“Клеопатра” - уже гордая и прекрасная, хотя и недостроенная, - стояла у самого моря, как будто готовая к отплытию. Орест подвел Феодору к сходням и положил ее руку на перила.

- Поднимайся без страха: дерево очень крепкое – это северный дуб.

“Догадываюсь, откуда”, - подумала московитка.

Она глубоко вздохнула и стала подниматься. Оказавшись на палубе, обернулась; Орест взбежал следом с легкостью мальчишки. Он улыбнулся и погладил свою бороду.

- Каюта кентарха*, лучшая на судне, уже готова – может, желаешь ее осмотреть?

И тут Феодора все поняла.

Она похолодела, радость от приключения исчезла… но тут же явился восторг воительницы, идущей навстречу желанной опасности. И ведь эти мужчины не дадут ей пострадать, не так ли?

- Благодарю, мой друг, - сказала она и, придерживая платье, застучала каблуками по крепкой палубе.

У двери в каюту она помедлила, дожидаясь, пока уймется бешено стучащее сердце. Какое удачное место! Как она сама не догадалась!

Феодора отворила скрипнувшую дверь и тихо вошла.

Услышав ее шаги, комес Флатанелос живо поднялся из-за стола, за которым сидел спиною к ней – в раздумье. Улыбнулся и подал руку, как товарищу; но когда Феодора взяла ее, комес поцеловал ей руку.

- Садитесь, прошу вас.

Она села на стул, глядя на него в тревоге.

- Что вы решили?

Он сел рядом и вздохнул, откинувшись на стену, отделанную резными ореховыми панелями.

- Это было очень трудное решение… и до конца я еще ничего не решил, - прошептал Леонард Флатанелос. – Ведь вы понимаете, что на море всегда приходится действовать сообразуясь с теперешней минутой… Оно так непредсказуемо!

- Земля – не меньше, комес, - сказала Феодора.

Флотоводец взглянул на нее, потом отвернулся и прикрыл глаза рукой. Он вдруг печально засмеялся.

- Сколько горя вы мне принесли, со своей царицей!

Феодора встрепенулась.

- Так вы знали…

- Я знал все, что знали в Константинополе, - кивнул комес. – И то, как мой… брат титуловал себя, и с кем он сошелся… сходился… Но я выжидал. Я думал, что Никифор действует во благо Византии.

- И когда вы поняли, что ошибались? – резко спросила Феодора.

Флатанелос посмотрел на нее темными глазами.

- Когда ваши женщины и дети вырвались из тюрьмы, где их охраняли люди Урхана. Я думал, что пленники из Московии будут полезны для поддержания мира с Мехмедом; но оказалось, что султан сам хочет избавиться от принца, который угрожает его престолу, – для того и выслал его к нам!

Побелевшая Феодора отшатнулась от собеседника; хотела вскочить, но он удержал ее, сжав ее запястье.