- Это христиане, католики из разных стран… Хозяин обещал им всем свободу, если они довезут нас до Венеции, - можешь себе представить?
Феодора кивнула: очень даже хорошо могла, хотя она с трудом представляла себе, как воспримет подозрительная команда Леонарда Флатанелоса такое великодушное обещание. Конечно, комес в этом не лгал!
Артемидор тронул ее за плечо.
- Госпожа, мне нельзя тут долго стоять. Я отведу тебя в беседку*, где твой муж и дети.
Феодора поняла, что это приказ; она кивнула.
Фома был болен, как она почти ожидала, - и московитка увидела, что и двоим младшим детям тоже дурно; она осталась с ними, пока им не полегчало. Муж, не находивший в себе ни сил, ни желания упрекать ее, рассказал Феодоре о планах комеса, еще не известных ей самой: Леонард намеревался вести корабль на пустынный остров Прот, на котором не было никого, кроме монахов-скопцов из монастыря, и там дожидаться двух других своих кораблей. До Прота плыть еще несколько часов: если им повезет, они будут там до темноты…
- Комес сказал, что он условился со своими людьми о высадке на острове, на случай такого поворота, - болезненно улыбаясь, произнес патрикий. – Надеюсь, что хоть теперь-то нам посчастливится!
Феодора отвела глаза.
- Леонид и Теокл погибли – ты знаешь?
Фома помолчал, затем вздохнул.
- Очень жаль.
Феодора усмехнулась. Потом встала.
- Если тебе больше ничего не нужно, муж мой, я пойду проведаю наших раненых.
Фома кивнул; он взялся за горло и отвернулся. Его все еще сильно тошнило и кружилась голова, хотя у детей дурнота прошла.
Их никто не преследовал; но несчастье настигло с другой стороны. Через два часа над ними сгустились тучи, а потом полил дождь и задул ветер; качка усилилась. Даже в укрытиях стало холодно и мокро; все, кто не греб и не командовал на палубе, завернулись в плащи. Потом буря разыгралась настолько, что нельзя было ступить по палубе, не рискуя быть смытым за борт. Скрипели, раскачиваясь, снасти над головами испуганных людей; грохотал гром.
Потом что-то грохнуло совсем близко, точно обрушилось с треском. А затем дверь драпированной шелком резной беседки, в которой Феодора сидела вместе с Феофано, мужем и детьми, распахнулась: на пороге появился Леонард.
- Сломалась фок-мачта*! – крикнул он. – Мы не совладаем с бурей; нужно спасаться, пока корабль не разбило! Если он начнет тонуть, людей утянет на дно!
Феодора вскочила, схватив за руку Варда.
- У вас есть шлюпка? – воскликнула она.
Он кивнул и протянул руку.
- Разумеется! До острова осталось всего ничего, мы доплывем! Давайте сюда детей!
Феодора покинула каюту, оглянувшись на Феофано; лицо гречанки озарило всполохом света. Закутавшись в свой темный плащ, царица амазонок отважно поползла по палубе следом за своей филэ и комесом, которые спасали детей. Фома Нотарас выбрался на палубу после сестры – Феофано увидела его, но жена нет: она была уже далеко.
Когда они подбежали к шлюпке, ту уже спустили на воду; комес по очереди принял у московитки детей и передал их двоим матросам, которые сидели в лодке.
А потом вдруг на галеру обрушилась волна, сбившая с ног и едва не утопившая их; Феодора прижалась к комесу, их омыло мощно и безжалостно. Это было как общее крещение… когда волна отхлынула, Феодора увидела перед собой бледное и прекрасное лицо Леонарда; черные завитки волос облепили его голову и шею, и мокрая рубашка пристала к могучей груди.
- Нужно прыгать! – воскликнул он.
- Но, Леонард… А как же гребцы?
Феодора встала на ноги и, отчаянно обернувшись, позвала:
- Феофано! Фома!..
Ничего не было видно в темноте, среди товаров и пожитков, загромоздивших палубу, которые сейчас с грохотом катались по ней – канаты развязались или лопнули. А потом Феодора ощутила, как ее схватила мощная рука.
Московитка вскрикнула; Леонард прижал возлюбленную к себе и взобрался на борт, помогая себе свободной рукой. Феодора только успела подумать, что он совсем недавно ранен, а она вовсе не так хорошо плавает… как комес прыгнул в воду, увлекая ее за собой.
* На венецианской галере – помещение для пассажиров, вместо каюты.
* Мачта в носовой части судна. Галеры XV века бывали как многомачтовые, так и одномачтовые: в данном случае подразумевается двухмачтовая, имеющая фок-мачту и грот-мачту.
========== Глава 117 ==========
Они сразу погрузились глубоко под воду; Феодора набрала полный рот воды и стала задыхаться под ее толщей, беспомощно пытаясь выгрести руками и ногами. Комес крепко сжимал ее талию, сковывая движения; и ей начало казаться, что этот человек сейчас утопит ее, как вдруг он повлек ее наверх, легко и сильно. Феодора вынырнула и, заглотнув воздуха, ощутила, что железное объятие разжалось.
- Оседлайте волну, ветер дует к острову! Остров уже виден! – воскликнул рядом комес. – Вы сможете!
Его накрыло с головой; но через несколько мгновений он вынырнул намного дальше, впереди нее.
- Помогайте морю, а не боритесь с ним! – крикнул Леонард, обернувшись. – Держитесь на гребне волны, вы сможете!..
Началось самое головокружительное и потрясающее испытание за всю ее жизнь; оно было бы очень страшно, если бы у Феодоры остались силы и внимание на то, чтобы бояться. Но все ушло на борьбу за свою жизнь: когда волна накрывала ее, московитка старалась расслабить тело и не хлебнуть воды; а когда волна увлекала ее вверх и вперед, Феодора помогала морю гребками рук и ног. Вынырнув на поверхность, она набирала полную грудь воздуха и успевала на несколько мгновений увидеть желтый скалистый берег: вокруг него волновалась белая пенная полоса.
С каждою волной Феодора все ближе видела берег; но и сил оставалось все меньше. Феодора уже ничего не слышала, оглушенная тяжестью воды, обрушивавшейся на нее раз за разом; а когда белопенная полоса расступилась перед Феодорой, потеряв свой цвет, московитка подумала, что ее разобьет о камни. Но чувства покинули ее раньше, чем это произошло; а потом Феодора ощутила сильный удар, толчок снизу… твердь, на которую ее вынесло грудью.
Московитка почувствовала твердь всем телом и, вцепившись в землю, поползла вперед. Море опять накрыло ее; переждав, пока волна схлынет, почти без сознания, Феодора проползла еще немного. Потом еще. Ощутив, что новая волна достала ей только до пояса, московитка подтянула колени к груди и провалилась в темноту.
Открыв глаза, Феодора увидела склоненное над собой лицо Магдалины, очень непривычное без платка; растрепанные пепельные волосы колыхались вокруг круглых щек. Сама Феодора была завернута в плащ, и что-то мягкое было под головой.
Увидев, что хозяйка очнулась, кормилица улыбнулась беззубой улыбкой и обернулась к кому-то рядом. Феодора почти забыла об итальянке во время кораблекрушения; и сейчас с испугом подумала: где все остальные? Где Леонард? Где дети?..
Феодора села, отчего у нее заболело в ушах и в груди: тело еще помнило, как его давило и швыряло море.
- Где мои дети? – спросила она: собственные слова гулко отдались в ушах.
- Здесь, госпожа! Они спасены, слава Святой Марии! – Магдалина погладила ее по волосам; и Феодора с изумлением подумала – а как же спаслась эта женщина? Не прыгала же она в воду, подобно своей хозяйке!
- Меня посадили в лодку матросы, - улыбаясь, ответила кормилица на вопрос госпожи. – Мы прекрасно доплыли, слава всем святым!
Конечно, на борту была не одна шлюпка, подумала Феодора. Но отчего-то она ощутила сильную неприязнь к этой итальянке. Вдруг снова почувствовав слабость, московитка легла.
- Приведи детей, - приказала она едва слышно. – И я хочу видеть Леонарда! Кто еще спасся?
Магдалина, не отвечая, быстро ушла. Пока ее не было, Феодора успела осмотреться и увидеть, что спокойное серо-зеленое море под серо-зеленым вечерним небом колышется далеко – значит, ее относили прочь мужчины, пока она лежала без чувств.
