Однако он был на пределе в настоящее время; эмоциональный климат становился слишком тяжелым для него, чтобы выносить. Я мог это понять – не было времени, когда бы я ни сожалел о своей телепатии больше, чем сейчас.
Мысли миссис Уизли были тяжелее всего. Они выражали скорбь, такую бездонную, что я сам чувствовал опасность падения – падения в неизвестную темноту и потерю надежды. Я вырвался и сделал все возможное, чтобы заблокировать ее; она напомнила мне слишком много об Эсми и ее внутреннем смятении, когда она страдала после потери ребенка.
Когда я подошел к семье, Белла заметила меня и сразу же побежала ко мне с распростертыми объятиями. Лицо ее было залито слезами, видимо, она не смогла подавить горе так успешно, как надеялась. Я прижал ее к своей груди и уткнулся лицом в ее волосы. Довольно скоро она узнает, что смерть настигла еще одного из ее друзей, и ее агония умножится, особенно, когда она поймет, что я стоял в стороне и позволил этому случиться.
Я понятия не имел, что скажу ей. Не было способа, что она когда-нибудь сможет счесть мои действия оправданными. Она была самоотверженной, если бы я сказал ей, что позволил Гарри умереть, чтобы у нее был шанс иметь лучшее будущее, она бы, вероятно, меня возненавидела. Она должна меня возненавидеть. Я себя ненавидел.
Сознание Джаспера уцепилось за это, когда он уловил мой стыд и отвращение к себе.
Эдвард?
Я отвел взгляд, не в состоянии встретиться с вопрошающими глазами брата. Это был неверный шаг – это дало намек ему и усилило его озабоченность.
Что случилось? – потребовал он.
Я не мог смотреть, как страдания Беллы увеличиваются. Я понимал, что это было неизбежным, но я хотел придержать это так долго, насколько возможно.
- Гарри, - ответил я, прошептав слова на таком уровне, что она не сможет уловить.
Тотчас же Джаспер вскочил на ноги, как по тревоге, и замер, как и остальные, которые стояли неподвижно, как статуи, и каждый из которых молился, чтобы я не собирался сообщить разрушительные новости. Мое дыхание стало рваным, так что я глубоко вздохнул, прежде чем поведать им.
Гарри – последний Крестраж. Душа Воландеморта стала настолько неустойчивой, после того как он несколько раз разорвал ее на клочки, что он невольно разделил седьмой осколок, во время, когда его проклятие сработало против него, в вечер, когда он отправился уничтожить Поттеров. Этот фрагмент всегда был с Гарри, и пока он будет жить… Воландеморт будет тоже.
Я зажмурился, неспособный встретится с взглядом своего отца. Я чувствовал, что и он не может.
- Я вышел из зала, чтобы пойти вслед за ним… чтобы остановить его. Но я не смог. Я знаю, это непростительно, однако позволив одному человеку погибнуть, я надеялся сохранить более сотни. Мне очень жаль, Карлайл.
Эдвард, - подумал он, после минутного молчания. – Сын.
Я открыл глаза. Выражение лица Карлайла было полно печали, но также в нем было и понимание.
Я не могу представить, как тяжело это было для тебя: стоять в стороне и позволить ему сделать это, но я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы видеть, что ты сделал это, потому что не было другого выбора.
- Я мог притащить его обратно, пинающегося и кричащего. Я не должен был позволить ему сделать это.
Если бы был другой способ, - продолжил он настойчиво, - и у тебя был последний Крестраж, ты бы пожертвовал собой, зная, что большинство людей умрет, если ты решишь не делать этого, и что Белла вполне может быть одной из них?
- Конечно, я бы пожертвовал, - прошептал я обиженно. – Ты же знаешь, что я буду делать, если с ней что-нибудь случится.
А другие? Если бы ты знал, что Белла будет в безопасности, независимо от твоего решения?
Я подумал, прежде чем затрясти головой. Этого было бы недостаточно, чтобы Белла не могла чувствовать опасность происходящего.
- Я не думаю, что смог бы жить в гармонии с самим собой, если бы был виновен в битве. Мне уже достаточно тех потерянных жизней.
- Тогда не вини себя, когда ты знаешь что это правильно. Гарри, очевидно, знал это. Он был храбр. Это было его достоинство, а не твой недостаток, который привел к его смерти.
Он улыбнулся мне, но это была мрачная улыбка, и его взгляд быстро переместился к Гермионе и Рону, которые стояли на возвышении в зале, обнявшись: лицо Гермионы было спрятано в сгибе шеи Рона, руки крепко обхватили его голову, а он уткнулся лицом в ее волосы. Капли слез бежали по ее щекам и сверкали как крошечные алмазы в желтом свете окружающих факелов. Были еще попадающие на ключицу Рона, каждая из которых оставляла мерцающий след на его коже.
- Как мы скажем им? – спросила Элис, глядя в том же направлении, что и Карлайл. Ее взгляд метнулся к Белле, прежде чем остановиться на мне.
По правде говоря, я совершенно не знал. Я хотел сообщить сестре об этом факте, когда высокий, холодный голос эхом прокатился по воздуху в третий раз. Все немедленно замолчали.
- Гарри Поттер мертв. Он был убит, когда убегал, чтобы сохранить свою жизнь, в то время как вы отдавали свои за него. Мы представим Вам его тело в доказательство того, что ваш герой ушел.
Моя челюсть сжалась, и грозное рычание вырвалось сквозь зубы. В тот момент не было ничего в мире, что я хотел бы больше, чем разорвать Воландеморта в клочья. Я хотел это сделать для Гарри, для Беллы, для Фреда, так же как и для бесчисленных невиновных людей, которые страдают в камерах Азкабана.
Ужас был виден на лице каждого человека в следующий момент, когда они попытались противостоять страшным словам и страшной правде.
- Битва выиграна, - продолжал Воландеморт. – Вы потеряли половину своих бойцов. Моих Пожирателей Смерти больше вас, и Мальчика, Который Выжил, больше нет. Больше не должно быть борьбы. Те, кто продолжит сопротивляться: мужчина, женщина или ребенок – будет убит, как будет убит каждый член его семьи. Теперь выйдете из замка, преклоните передо мной колени, и Вы будете помилованы. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить и будут прощены, а Вы присоединитесь ко мне в новом мире, мы будем строить его вместе.
Жестокий голос замолк, только чтобы смениться резким и мучительным криком МакГонагалл, когда она побежала через длинный зал к выходу.
- Прочь с дороги! – кричала она, и ее глаза застилали слезы. Пожалуйста! Пожалуйста, пусть это не так! Не его… не Гарри!
- Пожалуйста, - просила Белла, повторяя мысли своего учителя, - скажи мне, что он лжет, Эдвард. Скажи мне, что Гарри жив.
Я не мог говорить. Все, что я мог, это взглянуть в ее пытливые шоколадные глаза, поскольку из них хлынули градом блестящие слезы. Ее дыхание стало неравномерным, когда она задохнулась, сделав гигантский глоток воздуха. Ее взгляд метнулся к двери, через которую выбегали студенты, преподаватели, а так же их семьи, их палочки были крепко схвачены, когда они направлялись к линии фронта.
Белла высвободилась из моих объятий и вытащила палочки из кармана, прежде чем побежала вслед за остальными, чтобы иметь удовольствие встретиться с Пожирателями Смерти, моя семья и я бежали рядом с ней. Крик МакГонагалл разорвал воздух тогда же, когда мы вышли на открытое пространство. За ним последовали еще три вскрика: Рона, Гермионы и Джинни, - так как каждый вырвался из толпы.
Звук послужил импульсом – подобно решительному удару, который роняет первое домино, в свою очередь, обеспечивая аналогичную судьбу другим костяшкам в цепи. Толпа разразилась криками и воплями ругательств, направленных на общего врага, который дрожал от бешенства в связи с продолжающимся сопротивлением.
Я рванулся вперед со своими охотничьими инстинктами, наслаждаясь возможностью уничтожить монстра раз и навсегда. Я почувствовал дикий порыв, разрывающий грудь, но шепот в моем ухе подавил его, прежде чем я смог выпустить его на свободу.
- Эдвард, - прошептал Эммет, и голос его необыкновенно резко погрубел, - его шея. Посмотри на шею Гарри.
Я последовал его инструкциям, позволив попасть в мое поле зрения мальчику, лежащему в ногах Воландеморта. Мое тело полностью застыло, когда я увидел невозможную картину. Там, под покрытой грязной оболочкой кожей, было неопровержимое доказательство того, что все еще есть надежда; что, не смотря на абсолютную невозможность, Гарри Поттер жив, его пульс доказывал, что это совершенная правда, подкрепленная воскрешением его мыслей.
