- Так вы будете кушать? - Спросила она, и как я понял, вопрос задавался уже несколько раз.

Я выглянул из-за газеты. Столик был уставлен различными блюдами. Тут были и пельмени, и салат, и кусочки шашлыка, да и ещё много чего. Теперь от женщины исходило какое-то тепло, и это так подействовало на меня, что я не смог ей отказать. Я достал бутылочку красного вина, и мы приступили к трапезе. Вначале ели молча, но вскоре молчание стало тяготить меня.

- Ну, давайте, наверное, познакомимся, меня зовут Русланом. - Представившись, я подумал, что разговор завяжется.

- А меня Викой зовут. Но вы не отвлекайтесь, а кушайте. - Ответила она, и между нами снова воцарилось молчание.

Наконец трапеза была закончена, а разговор так и не начался. Но меня всё-таки что-то толкало на беседу, и мне хотелось разговорить эту даму. К тому же я заметил большой шрам на её левой руке. Это свидетельствовало о том, что когда-то она хотела свести счёты с жизнью. Любопытство и в то же время нежелание обидеть её своими расспросами боролись во мне, и, наконец, любопытство взяло верх.

- Виктория, а в вашей жизни уже была несчастливая любовь?

- С чего вы взяли? - Ответила она вопросом на вопрос.

- У вас след на руке от пореза.

- Ах, это... Дело было под Полтавой...

- А вы могли бы мне рассказать? - не унимался я. - Я, конечно, понимаю, что это дело личное, но мне кажется, это вас гнетёт. Вот не зря же люди делятся своими горестями с друзьями или исповедуются священнику. Говорят, что так снимается камень с души. Я понимаю, что я для вас посторонний человек, но, может быть, именно это и поможет вам.

- Хорошо, любопытный, я расскажу вам, и только потому, что вы мне напоминаете священника. Именно священника.

...Ещё в школьные годы я сильно влюбилась в одного юношу. Я была просто без ума от него, а он не обращал на меня никого внимания. Я думала, что нам никогда не быть вместе, но судьба всё-таки свела нас. Мы сдружились с ним и стали просто не разлей вода. Потом я вышла за него замуж и прожила два самых счастливых в своей жизни года. Потом всё как-то вдруг изменилось. Он стал часто злиться на меня, грубить без всякого повода. И вот как-то я разговаривала со своим бывшим одноклассником, подошёл Саша, кстати, так зовут моего мужа, и едва он подошёл, как я сразу же почувствовала резкую боль в области уха. Больше не помнила ничего, потому что отключилась. Очнулась я уже в кровати с опухшим глазом и разбитой губой. Так он впервые поднял на меня руку как бы из-за своей ревности. После этого случая он бил меня постоянно. Он избивал меня и каждый раз выискивал какие-то новые причины для того, чтобы почесать свои руки. Потом находил какие-то нелепые оправдания, якобы он ревнует меня, потому что очень любит... Я прощала его и продолжала любить, как и раньше. Вскоре меня уволили с работы. Моему директору надоели мои постоянные отпуска, ведь почти каждый месяц я брала отпуск, так как стеснялась появляться на работе в синяках. Моё увольнение стало причиной новых побоев, но теперь к ним прибавилось и стремление меня унизить. Он постоянно твердил мне: "Ты у меня живёшь на правах собаки и, значит, должна знать своё место!" А однажды он решил перевести меня в разряд животного. Он разбудил меня среди ночи, стащил с кровати и стал избивать ногами, приговаривая: "Ты чего развалилась на кровати? Твоё место на коврике у двери". Он загнал меня пинками к входной двери и приказал спать там. Потом развернулся и пошёл спать, а я, не выдержав такого унижения, пошла на кухню, взяла нож и резанула себе вены. Но, видно, у Саши пересохло в горле от возбуждения, и он решил попить. Когда увидел меня с перерезанными венами, то сразу же вызвал "скорую" и зажал мою рану. После этого случая он стал задаривать меня подарками, постоянно извинялся и обещал, что никогда не будет меня обижать. И я снова простила его. Он действительно больше не поднимает на меня руку, только оскорбляет. Любви между нами, конечно, нет никакой, и живём мы теперь как совершенно чужие люди. Нас объединяет только наша дочь. Вот и вся моя история.

- А как фамилия вашего мужа? - Поинтересовался я.

- Мельник. А зачем вам это? - В ней пробудилось какое-то подозрение, но тут в купе вошёл новый пассажир, и мы замолчали.

Всю ночь я не мог уснуть, в голову приходили воспоминания моей юности. Я не зря спросил фамилию мужа Виктории. Когда она рассказывала эту историю, я вспомнил, что уже когда-то слушал рассказ о моём друге. Это было как раз перед тем, как я уехал из родного города. Я отмечал свой отъезд со своими друзьями, и во время застолья предложил тост за тех, кого с нами тогда не было. Одна девушка отказалась пить за Шурика Мельника, моего лучшего друга.

- В чём дело, Оксана? Зачем ты меня хочешь обидеть? - Возмутился я.

- А дело в том, что твой Мельник подлец!

Мы потребовали от неё объяснений, и она рассказала, как два месяца назад в больницу привезли жену Мельника, которая хотела покончить жизнь самоубийством из-за постоянных побоев. Я не мог тогда в это поверить, но не стал углубляться в подробности, да и друг мой Марат, увидев, что дело может обернуться ссорой, перевёл разговор в другое русло.

Но теперь всё становилось на свои места. Шурик Мельник и Саша Мельник, конечно же, было одно и то же лицо.

На следующее утро, уже прощаясь, я попросил Викторию о встрече с её мужем.

- Зачем вам это? Свою миссию священника вы выполнили, выудив у меня исповедь, но, поверьте, мне легче не стало. И встреча с моим мужем ничего хорошего вам не даст.

Мы стали прощаться, и вдруг она сказала мне:

- Вы знаете, мне ваше лицо очень знакомо, но я никак не могу вспомнить, где я вас видела. Мне кажется, что я видела его не мельком, и мы даже были знакомы.

-Ну да это и не удивительно, ведь мы же из одного города.

Я не был с ней знаком, но она действительно могла меня видеть. То же, что я был другом её мужа, я решил не рассказывать.

Две недели я не знал покоя ни днём, ни ночью. Один друг приходил, другой уходил, то мы ездили на пляж загорать, то в горы на шашлыки. Но постепенно страсти улеглись, и я вспомнил о Вике и Саше. Узнать их адрес было не сложно, и поэтому я решил нанести им свой визит.

На мой звонок дверь открыла Виктория. Моё появление очень испугало её.

- Ты с ума сошёл! Уходи немедленно!

Мне показалось, что она вот-вот заплачет, и поэтому я начал её успокаивать.

- А это что за хахаль? - Послышалось из-за дверей, и на лестничную площадку вывалился растолстевший Шурик. Его лицо было залито злобой, а сжатые кулаки напоминали молоты. Рассмотрев, что это я, он расплылся в улыбке.

- Да это же Руся! Ха! Братуха! Ты приехал. Как я рад, что ты зашёл. Давай, проходи на кухню.

От радости он кричал, прыгал как ребёнок, хлопал меня по спине плечу. Я был рад нашей встрече не меньше него. И после всех радостных приветствий мы прошли на кухню.

- А ну, обезьяна, давай, дуй за водкой, - крикнул он своей жене. - Давай, давай, шевели поршнями, видишь, мой лучший друг приехал!

Виктория, взяв сумку, ушла в магазин. Мы же стали вспоминать свои приключения. Я как-то всё не не мог начать с ним разговор о Виктории. Лишь когда мы выпили принесённое мной вино, я всё-таки решился.

- Скажи, Шурик, а это та самая Вика, из-за которой ты пропускал тренировки в морклубе? - Поинтересовался я как бы невзначай.

- Да она, та самая дурра, - отпарировал Шурик.

- Неужели та самая, из-за которой мы ходили мылить рожи мясокомбинатовским пацанам?

- Ну, конечно же, именно из-за этого творения её родителей мы и лезли с тобой на ножи. Знал бы я тогда, с кем придётся связать свою жизнь, лучше бы тогда спихнул её тем же мясокомбинатовским дуракам.

- Чем же она так перед тобой провинилась?

- Да ну её. Надоела уже.

- Чего-то, Санёк, я тебя не пойму. То ты таял от большой любви, то теперь бьёшь её и мечтаешь избавиться. У тебя что, раздвоение личности?