Как лето.
Какая странная, невероятная мысль. Какая непреложная, неоспоримая истина.
Мир трещал и расползался по швам. Дредфорт содрогнулся до самого основания, но Теон Грейджой даже не оглянулся. Рядом пролетали горящие камни, метательные снаряды и обломки, пылая и взрываясь, но он даже не дрогнул. Его руки почернели и обуглились, но он все еще держал Светозарный. И продолжал идти, пока, наконец, не выбился из сил. Его колени подогнулись, пылающий меч, воткнувшись в снег, зашипел и испустил клубы пара. И среди ночи, ясной, словно день, словно небеса, словно падающие звезды, словно конец света, Теон упал навзничь и заплакал.
========== Дейенерис ==========
Три дня назад, на закате, они подняли паруса. Черные корабли, словно призраки, заскользили по черному морю, перечеркнутому багрово-красной полосой заходящего солнца, тонущего далеко на западе. Я должна идти за ним. Дальше и быстрее, чем когда-либо. Дени гадала, о чем думал ее предок Эйегон, покидая Драконий Камень. У него были мечи и воины, правда, намного меньше, чем у нее, но его главное оружие было в другом. У него тоже были драконы, взрослые и обученные подчиняться воле хозяина – или хозяйки. Дени всегда восхищалась сестрами Эйегона Завоевателя. Кем они были, эти жены, королевы, воительницы, героически сражающиеся в битвах, устраивающие приемы при дворе, рожающие детей, делящие между собой одного мужа, борющиеся за его внимание, чужестранки в чужом краю? Они умерли, почитаемые, если не любимые, лордами и простолюдинами, жителями завоеванной ими страны, хотя восстание Святого Воинства против Мейегора Жестокого, сына Эйегона и Висеньи, несколько омрачило блеск их воцарения. Про Висенью говорили, что ей больше по душе сталь, чем шелка, что она – суровая воительница и могущественная чародейка. Я не похожа на нее, но похожа ли я на Рейенис? Младшая сестра любила песни, праздники и веселье, и Эйегон любил ее. Это не имеет значения. Они обе стали его Десницами, и благодаря тому, что были такими разными, хорошо ладили все вместе. А я – дракон с одной-единственной головой, а вовсе не с тремя.
Конечно, она не одна. Семнадцать кораблей Железного Флота, которые удалось спасти и залатать, были битком набиты изнемогающим от духоты войском, состоящим из дотракийцев, железнорожденных и Безупречных – во избежание нежелательных стычек, все они разместились на разных кораблях. По последним подсчетам, набралось около пяти тысяч человек. Больше и не поместилось бы. Маго оставил значительную часть своего кхаласара - тех, кто по разным причинам не мог пересечь отравленную воду, - в Миэрине. Большинство людей Виктариона утонули в огромной волне или погибли, сражаясь с табунщиками, так же как многие из Безупречных, во время ее отсутствия вынужденных отражать постоянные атаки на Миэрин. Кроме того, Дени не взяла с собой раненых, слабых и покалеченных. После того как они восстановят силы, им надлежит отстроить город заново; она не позволит, чтобы о ней говорили, будто она превратила великий древний Миэрин в руины и бросила. Однажды, когда ее задача в Вестеросе будет выполнена и корона предков увенчает ее чело, она вернется.
На крыльях из костей и чешуи или из дерева и парусины? Дени не забыла о том, что сказал ей Финтан в Асшае, прежде чем она разрушила его храм: если она вернется в Вестерос, чтобы предъявить права на Железный Трон, ее драконы погибнут. Она может иметь детей из плоти или из огня, но не и тех и других. И все же, хотя Дени не питала иллюзий, что можно перебороть судьбу, теперь она уже не так полагалась на подобные пророчества, как раньше. Теперь в сердце разрушенного храма красных жрецов пылает пламя Дрогона. Дени задавалась вопросом, предвидели последователи Рглора свою гибель или, как большинство пророков, не знали, когда придет их час. Им почти удалось заполучить меня, если бы не Джорах. Это он призвал аэромантов. Это он протрубил в рог и тем самым принес себя в жертву.
При воспоминании о медвежьем рыцаре слезы обожгли ей глаза, но она резко смахнула их; королеве нельзя проявлять слабость перед своими полководцами. И все же боль от утрат не отпускала ее. Сир Джорах и сир Барристан, ее верные защитники и мудрые советчики, возвращались домой в урнах, в виде пепла. Когда битва окончится, они получат надлежащее погребение. Дени помнила, что сир Джорах просил, чтобы его прах развеяли на сильном северном ветру над его родным Медвежьим островом. Но у сира Барристана не было дома или другой жизни помимо службы. Дени сначала думала похоронить его в Великой Септе Бейелора, но потом засомневалась. Вряд ли ему хотелось бы лежать рядом с Робертом Баратеоном, а другие короли, которым он служил, были Таргариенами – их сжигали, а не хоронили. Если от дома Селми еще кто-нибудь остался, наверняка у них найдется место для их славного родича.
Думая о Барристане и Джорахе, Дени вновь вспомнила о Даарио Нахарисе, которого так и не смогла найти. Если он объявится, я убью его. Это будет справедливо. И то, что было между ними, ей не помешает. Он заигрывал с девочкой, но женщина не даст ему пощады. Ей давно следовало от него избавиться, невзирая на голубые глаза.
Стиснув зубы и не оглядываясь, Дени решительно смотрела вперед. Корабли выходили все дальше в залив. Ей нужно радоваться тем, кто остался, а не горевать о тех, кто погиб. Нашлась ее переводчица Миссандея, а также служанки Ирри и Чхику - они прятались в самых глубоких подвалах Великой Пирамиды, спасаясь от грабителей. Девушки были голодны и напуганы, но живы, а еще Дени удалось вновь обрести своих кровных всадников Ракхаро и Агго, которые ушли так далеко от Миэрина на ее поиски, что только сейчас вернулись. На то, что удастся найти Чхого, отданного в заложники юнкайцам, почти не было надежды, но Дени приказала прочесать все поле битвы, и наконец ей удалось обнаружить тело ее молодого ко. «Теперь он скачет в ночных землях вместе с Дрого, щелкая кнутом и сверкая улыбкой, - думала она. - Вечно восемнадцатилетний, свободный и бесстрашный». Я потеряла так много хороших людей. А нашла всего одного, и того только половина.
Дени невольно бросила взгляд на Тириона Ланнистера. Когда она спросила Беса, как он переносит морское путешествие, карлик ответил, что не помнит, потому что последний морской переход провел как в бреду, среди мочи, дерьма, блевотины и выпивки, перекатываясь из одного угла каюты в другой.
- Если нас не потопит бурей или не захватят работорговцы, миледи, я полагаю, что это путешествие пройдет лучше, чем предыдущее. Впрочем, если вдруг у нас где-то завалялась фляга вина, я буду только рад.
Вино у них было, но Дени не позволила Бесу завладеть им. В трезвом виде Тирион был незаменим: проницательный, изобретательный, дальновидный, обладающий бесценными познаниями о дворцовых интригах и защите Королевской Гавани. Дени несколько раз спрашивала его совета, когда они разрабатывали стратегию, и Тирион – опять же, пока был трезв, - не давал ей повода жалеть о том, что она сделала его наездником Визериона и, по сути дела, своим Десницей.
Однако Дени пришлось столкнуться с тем, что Тирион при первой же возможности напивается вдрызг и становится совершенно бесполезен; кажется, он просто не способен остановиться вовремя. В таком состоянии он то превращался в мерзкого развратника, каким его и описывали злые языки, то целыми часами сидел один и огрызался на всех, кто попадался на глаза, - в особенности на Пенни. Дени не понимала, почему Тирион так переменчиво относится к этой девочке, к собственной дочери, но из того, что Бес рассказал ей, она понимала, что история о происхождении Пенни – не из приятных. И теперь он тоже возвращается в Вестерос, из которого сбежал, обвиненный в измене, цареубийстве и убийстве родича. Неудивительно, что он даже больше взвинчен, чем она.
Дени пригляделась, и решив, что Тирион выглядит не более пьяным, чем обычно, подошла к нему.
- Милорд.
- Ваше величество. – Он настороженно изучал ее разномастными глазами. – Если вы хотите спросить, сколько еще плыть, боюсь, я не смогу дать вам удовлетворительный ответ. По-видимому, долго. Нам нужно идти на юг почти до побережья Соториоса, чтобы обогнуть Дымное море, – любой железнорожденный, который не находится под командованием Эурона Вороньего Глаза, скорее позволит себя охолостить, чем проплывет рядом с Валирией. Рок все еще витает над этим местом.
