«Третья голова дракона, - таинственно шелестели голоса где-то совсем рядом. – Знаешь, ты должен был родиться девочкой. Твой отец был уверен, что родится девочка. Он хотел назвать ее Висеньей, еще одной сестрой для Эйегона и Рейенис. Ты должен был стать настоящим Таргариеном, как только всем стало бы известно, что он поступил, как все драконы, и сделал твою мать своей второй невестой. Но вместо этого родился ты, Джон. Бастард, Старк, нежеланный, всеми забытый, никому не нужный. Почти целиком лед и лишь крошечная искорка пламени. Ложь. Ложь. Ложь».

- Нет, - глухо сказал Джон, тряхнув головой. – Нет, нет.

- Эй, ворона, - настойчиво позвала его Вель. – Здесь никого нет. Идем. Поторапливайся.

Она слепа, просто слепа, как и все жалкие ничтожные смертные. Иди к нам, Джон Сноу. Только мы достойны тебя, только мы можем научить тебя, как повелевать силой, что течет в твоих жилах. Древнейшее и зеленейшее волшебство, искра, из которой возгорится пламя. Только мы поможем тебе окончить Долгую Ночь и сдержать свою клятву. Стань тем, кем должен был стать.

Джон положил ладонь на рукоять Длинного Когтя.

- Покажитесь.

- Джон…

- ПОКАЖИТЕСЬ! – Его крик угас, заглушенный низким земляным потолком, извилистыми корнями, отдаленным звуком падающих капель. Джон увидел, что Вель в ужасе отшатнулась от него, - а чтобы привести одичалую женщину в ужас, особенно эту женщину, должно случиться нечто по-настоящему страшное, например, конец света. Но конец света еще не наступил. Джон понял, что за ними следят. Дети Леса, Белые Ходоки, демоны или еще кто похуже. А может, сами лед и пламя, магия стихий, существующая с незапамятных времен. То, что некогда удерживало Иных, - или породило их.

Он обнажил Длинный Коготь, и по валирийской стали разлилось необыкновенное свечение, порождающее пляшущие тени. И, вглядевшись в эти тени, Джон различил фигуры и расслышал звуки. Он увидел безумного беловолосого короля с ногтями длиной в фут. Послышался треск огня, в нем с криками горел заживо величавый немолодой мужчина, одетый в серое и белое, а другой, молодой человек, удушил сам себя, пытаясь помочь ему. Он услышал молчание пяти сотен людей, наблюдающих за казнью, глухую, могильную тишину. Такова участь предателей.

Видения сменяли друг друга все быстрее. Еще один беловолосый мужчина, молодой, красивый и печальный, с глазами цвета пурпура, извлекающий из серебряных струн грустные ноты. Женщина, хрупкая, но миловидная, с копьем, вышитым на плаще, горюющая по мужу, который безрассудно покинул ее из-за какого-то пророчества. Еще одна молодая темноволосая женщина, почти ребенок, с голубыми цветами в волосах, с криками производящая на свет дитя; в воздухе чувствовался запах крови. Тихий волк, вынужденный сообщить невероятную ложь своей невесте, которая едва с ним знакома, гордой дочери лорда-форели. «Видишь? – обвиняюще говорили голоса. – Все из-за тебя. Видишь, своей жизнью ты все разрушил. Это твоя вина. Твоя. Твоя».

Они почти кричали, оглушая Джона. Он упал на колени. Если бы у него было дыхание, он бы задохнулся. Его сияющий меч начал тускнеть. Джон увидел другой меч, его держал принц в черных доспехах с трехголовым драконом из рубинов на груди. Принц скрестил клинок с боевым топором, который принадлежал великану в шлеме с оленьими рогами. Они боролись в реке, а простые люди вокруг них сражались и умирали, проливали кровь и отдавали свои жизни просто потому, что им так велели. Они убивали других людей, которых никогда раньше не видели. К закату они сами станут пищей для воронов; они никогда не поцелуют своих детей, не увидят улыбку своих жен поутру, не переступят порог своего дома, не будут больше бояться. Это война, невыразимый ужас войны. Видишь? Все из-за тебя. УБИЙЦА.

- Нет, - выдохнул Джон. – Это не из-за меня, я не выбирал… просто… я тот, кто есть…

Раздался вой мертвецов, их голоса были холоднее, чем их заброшенные могилы. Меч из льда, опускающийся на фоне безмятежного южного неба, - это мгновение много раз являлось Джону во сне. Ноги Эддарда Старка дернулись. Где-то закричала девочка. Толпа радостно зашумела.

Отец… Предательство причиняло невыносимую боль. Ложь. Все это ложь. Пусть даже ради благой цели. Они правы, эти голоса, эти демоны. Он должен отдать им свою силу, исправить то, что разрушил. Это самое меньшее, что он может…

«Да», - шептали чудовища. Их пасти раскрылись, касаясь его нежными поцелуями, высасывая черную кровь, и Джон почувствовал, что силы покидают его. Он зашатался, стоя на коленях, словно листок под порывами ветра времен…

Вдруг что-то сильно ударило Джона по лицу, а потом по плечу. Он покачнулся и почувствовал живительное дуновение свежего холодного воздуха. Он зажмурился, моргнул, и с его глаз спала пелена. Перед ним стояла Вель, бледная как полотно. В руках она сжимала Длинный Коготь. Наверное, она отобрала у него меч и ударила его клинком плашмя. Он попытался вздохнуть, словно вынырнув с большой глубины, но вместо этого получился странный каркающий звук, будто кто-то пнул надутый кожаный мешок.

- Что за?..

- Не знаю. – Вель в упор посмотрела на него. – Ты словно обезумел, боролся и дергался, разговаривал неизвестно с кем, что-то бормотал о том, что должен отдать себя им. Я решила, кто бы это ни был, они тебя не получат.

Несмотря ни на что, Джон почувствовал, как кривая улыбка сама собой приподнимает уголки его рта. Они находятся в мерзлой преисподней на самом краю Севера, за несчетные тысячи лиг от людей, тепла и укрытия, и эта упрямая одичалая только что спасла его, полубога, варга, чудовище с руками из драконьего стекла и мечом-молнией, от напавших на него из тьмы демонов с помощью старого доброго удара по голове. Как ни странно, у него появилась надежда. Есть что-то такое в нас самих, что может сдержать эту бурю. Впервые с тех пор, как Джон очнулся в теле Призрака в ледяной пещере под Стеной, он почувствовал себя почти обычным человеком.

- Ну ладно, - сказал он и протянул руку. – Верните мне мое оружие, миледи.

Она подняла бровь.

- Сначала поклянись, что не начнешь снова впадать в безумие.

- Я приложу все усилия, а если у меня не получится, можете снова меня ударить, - с серьезным видом заверил ее Джон. – Будьте добры, верните меч.

Вель поколебалась, но все же отдала ему Длинный Коготь. Взявшись за рукоять, Джон почувствовал под холодными стеклянными пальцами что-то теплое и липкое, и, нахмурившись, поднес руку к глазам. Даже призрачного мерцания было достаточно, чтобы разглядеть темно-алое пятно. Кровь.

- Миледи, - изумленно спросил он. – Что это?

Вель беспокойно огляделась по сторонам, в тщетной надежде, что из темноты появится кто-нибудь, кто избавит ее от необходимости отвечать. Наконец она сдалась.

- Эта… тварь, Дитя Леса, не хотела, чтобы ты встречался со своим братом. Она сказала, что ты – хозяин Рога Зимы, не живой и не мертвый, убитый во льду и возрожденный в огне, сам Великий Иной во плоти. А коли так, ты не войдешь под холм.

Это предположение о том, кто он на самом деле, потрясло Джона, но не так сильно, как он ожидал. Неужели я Великий Иной? Что ж, вполне возможно.

- Но я же вошел.

- Да, ты вошел. – Вель с вызовом вздернула подбородок, до боли в сердце напомнив ему Игритт. – Благодаря этому.

Она закатала рукав, обнажив рваный красный порез на белой коже запястья.

- Я написала заклятья своей кровью, чтобы Дети Леса не лишились последней защиты против зимних демонов. Твоих голубоглазых сородичей. Это был единственный способ открыть Древний Путь, так что я сделала, что должно. Я уже говорила, нечего теперь трястись.

- О, миледи, - Джон оторвал полосу от своего черного плаща и перевязал ее рану. – Нужно было сказать мне.

Она сердито взглянула на него.

- Зачем?

- Потому что… - К своему удивлению, Джон не смог сразу найти ответ. – Потому что я должен знать о вашей жертве, так же как вы знаете о моей, - наконец сказал он. – Когда вы меня ударили… вы, можно сказать, наткнулись на единственный способ пройти этим путем. Чтобы пересилить эти голоса, этих древних чудовищ, нужна сила, гораздо более простая, чем драконы, мечи и короны. Лишь сила человеческого сердца может победить тьму.