- Эти сукины дети уже ничем не могут меня удивить. Но скажи-ка мне, дорогая, не так давно ты уверяла меня, что Эйегона обвинят в убийстве предателей. Как же так вышло, что западные и речные лорды теперь, по твоим словам, переметнулись к нему?

- Увы, - Тиенна с невинным видом пожала плечами. – Кто я такая, чтобы предвидеть людскую злокозненность? Возможно, вашему величеству приходила в голову мысль, что убить Вестерлингов и леди Рослин на площади Бейелора было… как бы это сказать… кощунственно?

- Сам Верховный септон подписал те указы прежде Томмена. Если это его оскорбляет, пусть разглагольствует о ереси и богохульстве в самой глубокой из семи преисподних.

- Это сильно задело простой народ, а не только Веру.

- Тогда их всех тоже нужно казнить. Любой, кто сочувствует предателю, сам предатель. Если им не по душе защита, которую им дает король, пусть остаются без защиты.

- Это все равно что пытаться казнить ветер, ваше величество, - со вздохом промолвила Тиена. – К тому же тогда те, кто останется в живых, сами откроют ворота Эйегону, когда он…

- У нас что, нет Золотых Плащей?

- Есть, и много. Но сейчас ими командует какой-то захудалый межевой рыцарь, который едва может написать собственное имя, не то что противостоять такой непредсказуемой силе.

- А где сир Аддам? Он донес нам о поддельной Жиенне, пусть теперь разбирается с последствиями. Пошли ворона в Эшмарк, вели ему немедленно возвращаться и занять пост лорда-командующего Городской стражей. Иначе…

- Ворон уже вернулся из Эшмарка. Похоже, сира Аддама там нет. А если вы лишите лорда Дамона Марбранда его сына и наследника, одного из лучших и немногочисленных полководцев, которые еще остались у вашего величества…

- Место сира Аддама в Королевской Гавани, рядом с Томменом. А его отсутствие во время войны – это измена. Готова поставить все золото Бобрового Утеса, он тоже решил предать нас. Если он объявится, пусть его схватят и бросят в темницу.

- К тому времени как ваша милость сменит гнев на милость, королевство сильно поредеет, - сказала Тиена, чуть слышно хихикнув. – А есть кто-нибудь, кого вы оставите в живых?

Когда-то Джейме сказал мне, что, если придется защищать нас и нашу семью, он готов сразиться хоть с целым миром. Это, как и все, для чего Джейме был слишком слаб, стало ее ношей.

- Себя, - ответила королева, - Томмена и Мирцеллу. На остальных мне наплевать.

При этих словах она заметила в глазах Тиены мимолетный блеск, как будто эта жеманная девчонка и вправду обеспокоена тем, что видит перед собой, тем, какое чудовище она выпустила на свободу. Но тут же все прошло, словно и не было.

- Хочу вам напомнить, - сказала девушка, - если его величество останется в городе, когда тот будет взят, мятежники вряд ли будут хорошо с ним обходиться. Он всего лишь мальчик и стоит хорошего выкупа, но, когда кровь горяча, на такие вещи не обращают внимания. Они убьют его на месте, жизнь вашего сына за жизнь детей Таргариена, так что этот самозванец взойдет на Железный Трон по трупам детей, как сделал Роберт. Доверьте мне защиту короля Томмена, и я в нужное время выведу его из Королевской Гавани.

- И куда ты его отведешь? – Серсея безучастно отхлебнула из кубка, стоявшего под рукой. Вино дрянь, ведь провизии в столице уже не хватает, потому что самозванец перекрыл путь из Штормовых земель, но ей было все равно. - Спрячешь его в каком-нибудь доме Матери, так надо полагать?

- Со мной он будет в безопасности, - сказала Тиена, глядя на нее прозрачными голубыми глазами. – Навсегда.

Королева улыбнулась. В самом деле, в Королевской Гавани царил полный развал; как и следовало ожидать, Мейс Тирелл не сумел организовать хоть сколько-нибудь надежную оборону, и простые люди вынуждены готовиться к тому, чтобы, вооружившись вилами и комьями навоза, самим защищать свои дома от армии, которая, по слухам, достигала десятков тысяч воинов. Это будет настоящая бойня, а какой откроется вид…

Ко всему прочему, поскольку все мужчины, кто еще дышит, уже где-то сражаются, Серсею не охраняют так строго, как раньше. Так что она вновь могла более или менее распоряжаться в Крепости Мейегора, и, если позволит время, возможно, ей удастся очаровать нескольких колченогих юных дуралеев, призванных на замену ее прежней страже. Волосы уже отрастают. Говорят, бедняки в Блошином Конце уже жрут друг друга, воробьи бунтуют, позапрошлой ночью разъяренная толпа вломилась в Великую Септу Бейелора, и там не осталось ни одной нетронутой септы, но королеву это не трогало. Она – львица из Утеса, и вот цена за то, как с ней обошлись; она надеялась, что мятежники отымели Моэллу, Сколерию и Юнеллу по два, по три, по сотне раз. Скорее всего, это была лучшая ночь в их жизни.

- Что-то мне скучно, душенька, - сказала она. – Вопрос о моем сыне лучше обсудить на свежем воздухе. Давай прогуляемся.

- Ну конечно, - ответила Тиена, поднимаясь с кресла. Она подала Серсее руку и, отворив тяжелую деревянную дверь, повела ее по длинной пустой колоннаде на укрытую туманом крепостную стену. В воздухе порхали снежинки, легкие, словно пух.

Королева остановилась.

- Снег.

- Да, ваша милость. Зима наконец пришла.

- Нед Старк, должно быть, гремит костями от удовольствия. – Серсея запрокинула голову, чтобы почувствовать на лице снежные поцелуи. «Он очистит меня, - подумала она. – Снег меня очистит». Она так давно не дышала свежим воздухом, не разминала ноги, не смотрела на город, хоть в сумерках не так уж много можно было увидеть. Дым смешивался с инеем, и темные струи тихо поднимались вверх. Где-то снаружи к Королевской Гавани приближался Эйегон. «Не Эйегон, - напомнила себе королева, - а очередная ложь Вариса». За эту информацию нужно благодарить Тиену. Толстый мастер над шептунами, похоже, вынашивал этот обман много лет, и теперь ясно, что ему на самом деле нужно: его марионетка на престоле. Как и всякий, он желал руководить игрой. Тебе бы стоило иметь член, но у тебя его нет, и так гораздо интереснее. Я и тебя сокрушу, можешь не сомневаться. Словами не описать, как ее обрадовала эта мысль.

Стоя в конце крепостной стены и бросив взгляд через ров, Серсея увидела бледный контур Башни Белого Меча. Ее посетило внезапное желание.

- Нанесем визит моему милому братцу. Я слышала, в последнее время дела у него идут неважно.

- Надеюсь, его не забывают кормить, - согласилась Тиена. – Слуги не были уверены, есть ли на это разрешение вашего величества.

Серсея нахмурилась.

- Они там что, рехнулись? Конечно, я хочу, чтобы его кормили. Он должен дожить до моего суда, а не сдохнуть, словно крыса в тростнике. – Она с нетерпением ожидала поединка и намеревалась сделать так, чтобы он состоялся, даже если в это время Королевская Гавань будет пылать. Мой милый сир Роберт будет разочарован, если ему не представится возможность защитить меня.

Тиена сказала несколько тихих слов стражникам у ворот, и Серсея с трепетом взошла на мост вслед за ней. Она впервые покинула Крепость Мейегора с того дня, как ее поместили под домашний арест, и ей едва удалось сдержаться, чтобы не запрыгать, не закружиться и не расхохотаться, как девчонке. Она поняла, что счастлива. Кажется, впервые за многие годы.

Башня Белого Меча была почти пуста. Джейме убил Меррина Транта, Бороса Блаунта и Осмунда Кеттлблэка на эшафоте, от сира Бейлона Сванна, уехавшего в Дорн, не было вестей, сир Лорас отсутствовал, устраивая очередной заговор своей семейки, а сиру Роберту не нужно было есть или спать, поэтому башня стала тюрьмой для лорда-командующего Королевской Гвардии. У Тиены, разумеется, были ключи, и Серсее пришло в голову, что, когда время придет, ей самой, возможно, придется ими воспользоваться. Нужно быть полной дурой, чтобы пытаться сбежать прямо сейчас, когда город в таком состоянии, – в Крепости Мейегора она в безопасности, пока не возродится заново в пламени. Но потом…

На вершине башни, у покоев лорда-командующего еще осталась настоящая охрана, а именно пара Золотых Плащей, не настолько удручающе бесполезных, как остальные. Сначала на страже стояли люди Ланнистеров, но потом Серсея узнала об этом и испугалась, что Джейме попытается сыграть на их верности. А эти стражники оба потеряли родичей во время рейдов сира Грегора в Речных землях, поэтому их нельзя было заподозрить в сочувствии к сыну Тайвина Ланнистера. Сир Грегор… надо же, какая ирония.