Теперь она действительно стала почти что безликой.

Но у нее оставалась волчица. А еще разрушенный замок в снегах и пылающий меч. При одном воспоминании о нем у девочки заболело плечо, и она скривилась, стараясь сдержать слезы. Она не погибла. Я бы знала.

И еще одно воспоминание, пронзившее ее на один краткий миг, – тот, кто говорил с ней в один голос, тот, кто подарил ей меч. Если бы он погиб, она бы знала…

…но он погиб. Так сказал сир Джастин.

В этот момент сам Масси заметил выражение ее лица.

- Что такое, девочка? – Он очистил яйцо и усмехнулся. В целом мире не было ничего настолько серьезного, чему бы он не мог усмехнуться. – У тебя такой вид, будто тебе на голову рухнул целый замок.

- Так и было, - сказала она. – Почти. Он рухнул, я видела.

Девочка пристально изучала лицо Масси. Казалось, он удивился, но быстро принял беспечный вид.

- Дворец Морского лорда на месте, можешь мне поверить. Хотя Фрегар вполне может решить, что…

- Да не дворец Морского лорда, болван, - огрызнулась она. – А Винтерфелл.

Это действительно поставило его в тупик. Ухмылка исчезла и больше не появлялась.

- С чего ты взяла?

- Я видела во сне. Там одни обломки. Будто кто-то взял и разметал замок по камушку. А еще там был человек с горящим мечом. Он ранил меня, то есть волчицу, ранил меня и…

- Девочка, - сказал Масси. – Твоей волчице лучше бы держаться подальше от короля Станниса, или она отправится в пекло…

- Это был не Станнис! – крикнула она. Девочка знала, как выглядят Баратеоны, а король Станнис был из Баратеонов, об этом Масси тысячу раз говорил. Ей вспомнилось одно лицо, упрямое лицо с лохматыми черными волосами, голубыми глазами и бычьими рогами. Впрочем, это какая-то ерунда; у людей нет рогов. – Это был не Станнис, это был… - Она не могла описать словами ту неправильность, которую чувствовала волчица. – Весь в мехах, заляпан кровью, а на плаще красный или розовый человек. У него длинные темные жидкие волосы, толстые губы и бледные такие, блеклые глаза. У него огненный меч, он чуть меня им не убил.

- Это чары, - сказал Масси, но в его голосе звучало сомнение. – Создать видимость… заставить Бастарда подумать, что он захватил меч Станниса, когда он…

- Бастард. – Масси тоже упоминал о нем. Что-то вроде того, что какой-то Перевертыш кого-то от него спас, и ее увезли на Стену. Ее… значит, это девушка… имя, помни свое имя…

- Рамси, Болтонский бастард, - резко сказал сир Джастин. – Более гнусного куска дерьма на всем белом свете не сыскать. Он думал, ему удалось захапать Светозарный, но это просто уловка красной женщины. Он думал, ему удалось пленить и Станниса, но это всего лишь Арнольф Карстарк. – Рыцарь помолчал. – Ты сказала, на плаще у него был красный человек?

- Да.

- Это герб дома Болтонов, - подтвердил Масси и нахмурился еще сильнее. – Но я уже сказал, он не настоящий…

- Меч, - произнесла девочка сквозь стиснутые зубы; от боли слезы наворачивались на глаза. – Он горел. Как это.

С этими словами она оттянула ворот дурацкого вестеросского платья, которое дал ей сир Джастин, наивно полагая, что она будет такое носить. Утром было темно, и она не смогла разглядеть, что с ее плечом, но теперь все было хорошо видно. От ключицы до лопатки тянулся тонкий черный шрам, который все еще слегка дымился. Когда девочка коснулась его, пальцы обожгло словно огнем, и она отдернула руку.

- Я же говорила, - сказала она, со злорадством глядя на растерянного сира Джастина. – Не знаю, что это такое, но этот меч – не подделка. Иначе он бы меня не поранил. Раньше все, что происходило с волчицей, на мне никак не отражалось.

- Это… - Масси вскочил так быстро, что опрокинул стул. – Адское пекло, этого… не может быть… а что еще ты видела во сне, девочка? Скажи мне… скажи!

- Мертвецы. – Она поправила ворот платья. – Они повсюду.

Масси провел рукой по волосам, потом по лицу.

- А ты видела кого-нибудь, одетого в черное и золотое? Может быть, на нем был знак оленя?

- Несколько человек в снегах. Все были мертвы.

- Может, кого-нибудь еще? Хоть кого-нибудь?

Девочка открыла было рот, но передумала.

- Ну?

- Я не обязана тебе рассказывать. – Она скрестила руки на груди и дерзко посмотрела ему в глаза. – Ты же не рассказываешь мне о том, что тебе известно.

Сир Джастин уже готов был рявкнуть на нее, что-нибудь вроде того, что он, образец мужества и доблести, не позволит, чтобы его дурачила двенадцатилетняя девчонка. Но потом он, кажется, понял, что так оно и есть, и слова замерли у него на устах. Вся его самоуверенность испарилась. Он мрачно взглянул на нее и сказал:

- Мы еще поговорим об этом, когда я вернусь. И ты все мне расскажешь, а не то пожалеешь.

Он выскочил из комнаты, а девочка не двинулась с места. Она изучила оставленную сиром Джастином тарелку, достала оттуда виноградину и задумчиво сунула ее в рот.

Она вспомнила другой завтрак. И другого человека, который ел виноград.

Ты назвала имена. Три имени. Она видела перед собой его лицо. Добрый человек. И еще один человек, который носил эту личину. Ты не можешь стать Безликой, но ты узнала слишком много о нашем искусстве, чтобы уйти.

Она вспомнила, что не справилась с заданием, это было до того, как она выпила воды из фонтана и убила себя…

У девочки закружилась голова. Ей удалось сложить воедино обрывки событий, которые привели ее к фонтану. Якен Хгар нашел ее… нашел во дворце Морского лорда… Я знала, что была там, я знала! …в ту ночь, когда Феррего Антариона убили. А еще какой-то человек в таверне Пинто сказал, что Кварро Волентин, Первый Меч Браавоса (это еще одно лицо Якена), поклялся, что не подпустит ни одного человека к Морскому лорду…

Ни одного человека. Ни одного мужчину…

«Я сделала это, - поняла девочка, и ей стало дурно. – Это я. Я убила его и сбежала. Потому что Якен хотел убить меня, потому что он убил бы меня…

…если бы я не выпила воды из фонтана».

Это и был обряд посвящения.

Они не лгали мне, но и не говорили всей правды.

Девочка вскочила почти так же быстро, как Масси. Она вновь почувствовала, как черная вода обжигает горло, и тут же ощутила жар в плече – напоминание о том, что у нее еще есть связь с прошлой жизнью, что она еще не совсем умерла. Есть вещи и истины, которые пустили корни слишком глубоко. В одинокой волчице у разрушенных стен Винтерфелла.

Девочка повернулась и побежала прочь из столовой.

В этот раз она не искала Летнюю Деву и сир Джастин не преследовал ее, но она неслась вдвое быстрее, чем тогда. Она выбежала в тихий дворик и вскарабкалась на стену, ухватившись за низкую ветку лимонного дерева и порвав дурацкую юбку. Это оказалось проще, чем она ожидала. Она спрыгнула по другую сторону стены, едва не свалившись в канал, и в последний раз помчалась в Черно-Белый Дом.

Воспоминания пощипывали ее, словно рыбки или стайка экзотических птичек. Она как будто видела их цветные пятна, но не могла взять в руку. Девочка припомнила, что она проводила много времени на улицах Браавоса, и всегда причиной этому была смерть – чужая или ее собственная. Теперь она больше не боялась, не то, что раньше. Она летела, словно на крыльях ветра. Я знаю, кто ты.

Как и прежде, последний отрезок пути ей пришлось плыть. Вода в каналах была обжигающе холодная, кожа тут же покрылась мурашками, но девочка не обращала внимания на холод; она волчица, а не трусливая плакса. Дрожа, она подплыла к ступеням, выходящим из моря, и начала карабкаться по ним. Девочка не понимала, сознательно так выходит или случайно, но если выбросить из головы все мысли, то можно почувствовать его. Меч, который она когда-то спрятала. Коли острым концом.

Грязными руками она отодвинула неплотно пригнанные камни. Он здесь. Единственная вещь, которую она не выкинула, когда добрый человек потребовал избавиться от всех ее пожитков. Игла.

Девочка отшвырнула еще один камень, вгляделась в покрытое мхом углубление и наконец различила блеск.