— В целом ты, конечно, прав, — сказал Тору. — Но сейчас я объясню тебе, в чем именно ты ошибаешься.

— И в чем же?

— В том, что я загнан в угол.

— ... — граф нахмурил брови. — Что это за жалкий блеф? Ладно, пришла пора умир...

— Диверсанты... — едва слышно произнес Тору, — …отличаются от воинов и рыцарей.

И как только эти слова донеслись до ушей графа...

Пол коридора под его ногами неожиданно обвалился.

Пока Тору убегал, он подрезал пол своими клинками. Конечно же, смысла обваливать пол сразу не было никакого, но Тору догадывался, что когда граф решит, будто загнал Тору в угол, то непременно попытается добить его своей «рукой».

И этим самым он сильно надавил бы как на потолок и стены, так и на пол.

— Н-н-а-а?!

Граф рефлекторно остановил свое падение «рукой».

Но это действие было совершенно бессмысленным.

Пусть Тору и находился под воздействием «Железнокровия», но даже он не мог пробить стилетами пол второго этажа насквозь. Ноги графа лишь проломили доски, проложенные по полу. Ни один боец, мало-мальски следивший за ходом битвы, не допустил бы такой глупой ошибки, которая бы вывела его из боя.

Ловушка Тору основывалась на том, что его противник с самого начала не мог обращать внимания на происходящее.

— !..

Граф заметил, что к его лицу на огромной скорости приближался стилет.

Метательная атака Тору.

Отозвав державшую его руку, граф защитился от атаки.

Но стоило ему отбить стилет...

— Н-н-а?!

Как граф увидел еще один.

Первый стилет был блефом. Прямо за ним на небольшом расстоянии и по точно такой же траектории летело второе орудие. Когда граф отбивал первое, ему пришлось махнуть рукой вбок. Пользуясь беззащитностью, клинок впился в левое плечо графа.

— Гха-а?!.. — завыл он.

В следующий момент отбитый и воткнувшийся в потолок стилет, а также стилет, вонзившийся в плечо графа, вернулись в ладони Тору. К их рукоятям были привязаны тонкие проволоки, тянущиеся к хозяину.

Тору с отчетливым звуком перехватил свое оружие.

А затем...

— ...?!

То беспокойство, что он ощущал все это время, исчезло.

А когда это заметил граф, глаза его округлились.

— Что ты...

— Кажется, Чайке и Акари удалось уничтожить твое гундо.

— !.. Она тоже маг?!

— Хм?

Удивление графа было таким искренним, что Тору нахмурился.

Несмотря на то, что он, судя по всему, знал Чайку, он не знал того, что она маг. Изначально Тору подумал, что он знал ее именно как коллегу по ремеслу, но это, похоже, было далеко от истины.

А затем...

— Тору!

Из-за угла коридора, находившегося за спиной графа, показались лица Чайки и Акари.

— Отступать, отступать! Миссия выполнена! — воскликнула Чайка и вскинула руку, в которой было нечто, похожее на стеклянную бутыль.

Похоже, это и есть та вещь, которую она здесь искала.

— Понял, — отозвался Тору, а затем оттолкнулся от земли, перепрыгивая через держащегося за пробитое плечо графа.

— Что ты?!

Кажется, он был удивлен тем, что Тору не стал добивать его. Граф обернулся, изумленно провожая Тору, который быстро пересек коридор и добежал то Чайки.

— Мы уходим. Акари, дымовые гранаты.

— Так точно, брат.

Кивнув, Акари достала из свисавшего с пояса мешка дымовые гранаты.

Тору и Акари быстро подхватили Чайку, а затем начали убегать со всех ног.

Убежать из особняка было не так-то просто.

Тору и Акари приходилось избегать взглядов сбежавшихся слуг с помощью дымовых завес до того момента, как взорвался порох, заранее заложенный Тору. Порох им пришлось синтезировать вручную, и его получилось совсем немного, но взрыв смог отвлечь внимание стражи от центра особняка.

— Вроде вырвались... — со вздохом произнес Тору, когда они на одном дыхании добежали до улицы города, вдоль которой рос ряд деревьев.

По пути он отменил «Железнокровие», потому что тело не могло выдержать постоянного использования этой техники. За раз ее можно было поддерживать лишь несколько минут, после чего требовался обязательный перерыв.

Но, возвращаясь к теме...

— Что-то у нас все сумбурно вышло. Ладно, хоть кое-как сбежать удалось.

По изначальному плану они вообще не должны были встречаться с графом.

Но при этом граф явно подстроил эту засаду, потому что ожидал вместо Тору кого-то другого.

— Кстати. Это точно та вещь, которую ты искала?

— Да.

Чайка показала Тору ту вещь, которую все это время крепко прижимала к груди. Цилиндрический сосуд, сделанный из какого-то прозрачного материала — стекла или кристалла.

А внутри него...

— Вот. Важно. Вернуть.

В сосуде, который держала счастливая Чайка, однозначно была запечатана левая рука — либо человеческая, либо очень на нее похожая.

Казалось, будто это какой-то неизвестный организм.

Ее можно было даже принять за червя, сделанного из людской плоти.

Человеческая левая рука от ладони до локтя.

На самом деле, из-за того, что рука плавала внутри сосуда, она походила на паука.

Паука, который тянулся своими ногами во все стороны. Ладонь руки не была сжата в кулак, но выглядела так, словно пыталась это сделать. Судя по всему, в таком состоянии ладонь проще всего зафиксировать.

– Это и есть важная вещь? – Тору не сдержался и задал вопрос.

Это был тот самый предмет, ради которого она наняла людей, прокралась с ними в особняк графа и, в конце концов, сразилась с ним (хотя это, в каком-то смысле, просто результат всего остального). У Тору не было даже зацепок, на основе которых можно строить догадки, но он все же думал, что это будет какой-нибудь драгоценный камень или произведение искусства.

– Да, – Чайка уверенно кивнула.

Похоже, она нисколько не сомневалась. Сняв со спины гроб, она открыла его, а затем привязала цилиндр шнурком к середине левой стенки – к тому самому месту, где находилась бы левая рука трупа, если бы он лежал в этом гробу.

– Так твой гроб именно для этого?

– Да, – Чайка вновь кивнула.

На ее лице отсутствовали и сомнения, и печаль – оно было наполнено искренней радостью.

Но...

– Что все это значит? Почему рука? И вообще, это действительно настоящая рука, часть чьего-то трупа?

– ...

– И если это так, то чей это труп?

– Тору... – на лице Чайки появилась улыбка. – Акари.

– М? – Акари недоуменно склонила голову.

– Благодарить. Вот. Вторая половина.

Вновь разворошив содержимое гроба, она достала несколько монет и протянула их Тору и Акари. Серебряные Богданские монеты, использующиеся в качестве наличных денег в северных странах. Их с радостью принимали где угодно на континенте – содержание серебра в них было очень высоким.

– Прямо здесь? – сокрушенно проговорил Тору.

Он не имел в виду то, что она расплачивалась с ними прямо посреди дороги – она не стала даже дожидаться, когда они вернутся с задания домой.

– И, погоди-ка, ты...

– ...

Чайка продолжала улыбаться, протягивать деньги и молчать.

И Тору, глядя на нее, понимал, что она хотела сказать.

«Чтобы мы больше не вмешивались в это дело?»

Возможно, именно поэтому она резко становилась неразговорчивой, когда они пытались выведать у нее хоть какие-то подробности.

Неизвестно, что заставило ее пойти на это, но она словно хотела сказать, что Тору и Акари для нее лишь временные наемники. Люди, с которыми ей было по пути. Не меньше, но и не больше.

Тору и сам не успел этого заметить, но возможно Чайка начала казаться ему близким человеком, родственной душой. Видимо, сыграл свою роль тот духовный подъем, который он ощутил, сражаясь с единорогом.