А затем…

— Что вы творите?!

У входа в гостиницу появилась чуть ли не дюжина людей в форме.

Видимо, это стражники, патрулирующие гостиничный район. Мужчины перед Тору — не единственные бузотеры с чешущимися руками во всем городе, поэтому без конфликтов не обойтись, и государство выделяет людей на то, чтобы держать дела под контролем.

— Вы участники чемпионата? Вы в курсе, что разбой и насилие в черте города караются запретом на участие и штрафом?

— А… нет, просто, — от такого строгого выговора мужчины сразу растерялись, — этот мерзавец… о-он нам наврал.

— Не знаю, что вы там не поделили, но любые драки за пределами арены запрещены законом, — властно отрезал стражник.

— А-а, нет, это не драка была, — постарался как можно непринужденнее отозваться Тору. — Прошу прощения. Я просто попросил их попозировать — уж больно мне их снаряжение понравилось.

— ...Хм?

Солдаты еще раз окинули взглядом вооруженных мужчин. Те испуганно закивали, сразу поняв, что «предложение» Тору лучше принять.

— А ты кто?

— Сопровождающий юных леди, приехавших посмотреть на чемпионат. Мы из Дельсоранта.

— Дельсорант… немало вы проехали, — ответили солдаты, но слова Тору не вызвали у них подозрений.

Действительно, Дельсорант и Герансон весьма далеко друг от друга, но вряд ли солдаты разбираются в делах других городов. Скорее всего, если отряд Тору представится именем известных купцов или аристократов, стражники не захотят ничего проверять.

— Еще бы, для юных леди это их первое большое путешествие. Ох, и устали мы.

— Хм…

Солдаты посмотрели сначала на Чайку, затем на Фредерику, Ниву и Акари… после чего кивнули друг другу и вышли из гостиницы. Мужчины отделались испугом. Видимо, приключений им хватило, поскольку больше с отрядом Тору они решили не связываться.

Но…

— ?!

В дверях мелькнула тень.

Наверное, лишь Тору и Акари вообще заметили, что мимо двери только что кто-то прошел. Кто бы это ни был, он двигался совершенно непринужденно и незаметно. Он скрывался так ловко, что никто в отряде Тору даже не заметил бы его, не сдвинься он с места.

— Брат… — даже голос вечно хладнокровной Акари слегка дрогнул.

Тору удивился не меньше нее.

Пусть он и не успел разглядеть даже силуэта той тени, но…

— ...Тору?

Чайка переводила озадаченный взгляд то на Тору, то на Акари. Видимо, она поняла, что они ведут себя как-то странно. Что же до Нивы, то она с самого начала конфликта стояла столбом с таким видом, словно ее происходящее совершенно не касается.

— Не бери в голову.

Смысла нервировать Чайку никакого.

Тору натянуто улыбнулся и похлопал своего работодателя по сребровласой головке.

В зале заседаний висела напряженная атмосфера.

— Итак… следующий вопрос?

На хмурых лицах сидевших в ряд министров проступили оттенки отчаяния.

Ладно бы собрание оказалось бессмысленным, или мнение ее участников игнорировалось. Сидеть здесь не просто бессмысленно — сейчас за не к месту сказанное слово можно в самом буквальном смысле поплатиться головой. Причем для этого даже не потребуется вызывать солдат — их правитель и сам достиг совершенства в деле отрубания голов одним ударом.

«Король-головорез»... Когда-то он заработал эту кличку тем, что отрубил голову самому Проклятому Императору, но сейчас в разговорах министров она произносится испуганным шепотом. За последние три года в зале заседаний обезглавили уже шесть человек.

И в то же время министры не могли пропускать заседания. Тех, кто так поступает, начинают подозревать в измене. Некоторых министров уже успели казнить.

Конечно же, в таких условиях отстаивать свою позицию невозможно.

— Следующий вопрос… касается… чемпионата боевых искусств… — неуверенно протянул один из министров.

— У вас есть возражения относительно моего «фестиваля»?

Взгляды всех сидящих за круглым столом сошлись на одной точке.

Они смотрели туда, где сидел внушительный мужчина.

Пусть он и крупный, но не слишком костлявый и не слишком мускулистый. Ни мускулы, ни рост, ни даже длина его конечностей не выбивались за строго заданные рамки. У него идеальное, лишенное изъянов тело человека, который не уповал на одну лишь силу или скорость. Это понятно с первого взгляда, даже когда он неподвижно сидит, облаченный в свободную одежду.

Лицо у него угловатое, а небольшая бородка придает внушительности… но на самом деле он моложе, чем кажется. Ему еще нет сорока.

Стефан Хартген… князь Хартгена, достигший небывалых успехов в боевых искусствах.

Некогда герой, с триумфом вернувшийся домой, за несколько лет превратился в обезумевшего тирана. Причем правил он не авторитетом и не богатством, а полагался в первую очередь на собственную силу.

— Ваше Величество. Пожалуйста… подумайте еще раз. Может, вы объявите о том, что чемпионат нынешнего года станет последним?.. К тому же, чемпионат еще не поздно отменить...

— Зачем? — спросил Стефан, сверля взглядом министра.

— В нашей стране собирается очень много людей грубых, но уверенных в своих силах. Многие из них действительно сильны, но не умеют вести себя и устраивают беспорядки по всему Герансону. Если среди жителей продолжит накапливаться недовольство и негодование…

— Разве им это в новинку? Наверняка все те люди, что приезжают ради «фестиваля», вносят немалый вклад в нашу казну. Неужели народ не зарабатывает? Неужели им этого мало?

— Но ведь мы совсем недавно повышали налоги, чтобы покрыть расходы на обустройство арены и увеличение числа патрулей. Если посмотреть на ситуацию со стороны, то минусы перевешивают… — пролепетал министр, обливаясь потом.

На самом деле, традиция чемпионатов княжества Хартген насчитывает уже множество поколений. Но если раньше чемпионаты проводили ради того, чтобы поощрять юношей государства на изучение боевых искусств, то после войны принимать участие хлынули голодающие солдаты других королевств, мечтающие о богатствах и хороших должностях. Это привело к тому, что в стране сразу же ухудшилась криминальная обстановка.

И тем не менее, Стефан продолжал из года в год предлагать в качестве приза все большие суммы, регулярно нанимал на службу отличившихся солдат и рыцарей и активно рекламировал фестиваль.

— ...Подумать только, они хотят денег, но не хотят чемпионата, — певучим голосом проговорила девушка, стоявшая по правую руку от Стефана. — Какие эти холопы капризные и мелочные, папа.

Длинные серебристые волосы, бледная кожа, фиолетовые глаза… и черные, словно сама ночь, платье и украшения для волос, оттеняющие тусклые цвета ее тела. Несмотря на глубокий цвет, ткань ее платья столь тонка, что сквозь нее просвечивает кожа. И хотя оно относительно закрытое, девушка отчего-то выглядит соблазнительно.

— А ведь такого восхитительного «фестиваля», пожалуй, не сыскать на всем Фербисте… — девушка обворожительно улыбнулась и облизала губы красным язычком.

Пусть в ее облике до сих пор остались детские черты, в развращенности она может потягаться с проститутками.

— Арина. Не волнуйся. Я не отменю чемпионат, — сказал Стефан, переводя взгляд на девушку.

Совершенно очевидно, что на нее, в отличие от министров, он смотрит совсем другими глазами.

Его взгляд стал мягче и наполнился умилением, словно перед ним — любимая дочь.

— …

Министры с трудом удержали в себе попросившиеся наружу вздохи.

Все их доводы и убеждения не стоят и гроша, по сравнению со словами маленькой девочки. Для Стефана эта девушка по имени Арина важнее всех людей, чьи семьи поколениями служили княжеству Хартген.

— Но папа. Разве министры неправы в своих суждениях? — спросила девушка, стоявшая… по левую руку от Стефана.

Две девушки походили друг на друга как две капли воды.

Серебристые волосы. Фиолетовые глаза. Черные одеяния.