Стараясь не стучать копытами, он поднялся по винтовой лестнице, ведущей в спальню девочек. Возле двери снова обернулся собой и приоткрыл заветную дверь...

Лили сидела на своей постели, спиной к нему, в розовой футболке и клетчатых пижамных штанах. Волосы ее были собраны на макушке в растрепанный узел и торчали вокруг головы пушистым золотистым облачком, мягко касаясь обнаженной беззащитной шеи. Джеймсу захотелось скользнуть по ней губами и зашептать что-нибудь грязное на маленькое розовое ушко...

Она сегодня была просто сама не своя. И говорить отказывалась наотрез, а потом ещё и спряталась здесь. Если Эванс думает, что его может остановить заколдованная лестница — она его слишком плохо знает.

Джеймс закрыл дверь. Лили подскочила и обернулась.

— Ты...т...как ты поднялся по лестнице?!

— Ш-ш! — Джеймс осмотрелся, но пологи на остальных кроватях были плотно задернуты. — Тебе лучше этого не знать! — он игриво дернул бровью, но Лили даже не улыбнулась. Наоборот, вся как-то съежилась, сжалась в комок и снова обняла колени руками.

— Ну что с тобой? — он присел на край ее постели. Лили опустила голову и уткнулась лбом в скрещенные руки. — Эванс, что стряслось? Это из-за той драки?

Лили замотала опущенной головой.

— Слушай, если тебя напугал этот ушлепок, можешь не волноваться, он тебя и пальцем не тронет! Он знает, что за это я ему всю руку вырву. И ногу. И яйца.

Лили съежилась еще сильнее. Не девушка, а узел из нервов, честное слово.

— Лили-и, — Джеймс боднул её, но Лили только отвернулась, мученически морща лицо. Тогда он не выдержал, схватил её за щиколотки и силой выпрямил её ноги, так что Лили шлепнулась на подушку.

— Ой, Джеймс, что ты...

— Выкладывай, что там у тебя, — приказал он, плюхаясь рядом и подпирая голову кулаком.

— Я не могу тебе этого сказать... — ломким голосом проговорила она. — Это слишком... слишком страшно и глупо.

— Да теперь ты просто обязана сказать!

Лили снова поморщилась и закрыла лицо ладонями.

Глядя на нее, Джеймс вдруг ни с того ни с сего вспомнил, как лет в семь обнаружил у себя стояк, сначала носился с ним как слоненок с хоботом, а потом двое суток собирался с духом — чтобы рассказать все отцу.

Глупо, конечно, но Лили сейчас выглядела точь-в-точь, как он тогда.

— Я не знаю, как сказать... — прошептала она наконец и вытаращилась на него.

— Говори как есть, — предложил он.

Целую минуту Лили решалась, громко сопя, а затем порывисто села, снова подтянула тощие коленки к груди и обхватила их руками.

— Джеймс, я... я чувствую себя страшно виноватой, — казалось, что у каждого слова была куча острых углов, и потому выходили они тяжело и неохотно. — В тот день в поезде...

Ну вот. Самые главные и страшные слова и застряли.

— Что в тот день? — спросил Джеймс, простодушно глядя на нее простодушными карими глазами.

Она собралась с силами.

— Джеймс, я... я выбирала, кого спасти, — прошептала Лили. — В одном купе... — она зажмурилась. — Ехали двое: мальчик и девочка. Маглы. Я... у меня была всего пара секунд, я... я выбрала её. Она была такая маленькая, я сделала это инстинктивно. А мальчика почти сразу вывели, — Лили набралась смелости и взглянула Джеймсу в глаза. Он слушал ее очень внимательно, но гнева или неприязни, которых так боялась Лили, в его взгляде не было. Он просто слушал и все. — Это был тот парень с фотографии. Дж... — в горле защипало. Лили поспешно сглотнула и облизала губы. — Миддлстоун. Он умер из-за того, что я... я выбрала не его, — руки ослабели, налившись свинцом вины, досады и страха. — Это моя вина... моя, понимаешь? Из-за меня умер человек.

Повисла пауза.

Ну вот и все.

Кровь билась в ушах.

Джеймс глубоко вздохнул.

Она рывком подняла голову. Сердце ее падало от ужаса.

— Лили, — Джеймс покачал головой и усмехнулся, а когда посмотрел на нее, в его глазах было столько нежности и сочувствия, что Лили остолбенела. — Ну какая же ты глупая, это просто охренеть.

Всего одно слово.

Но оно взяло и вытянуло у нее из груди гнилой и зазубренный шип.

— Мне не верится, что ты даже в этом нашла свою вину, — Джеймс горько вздохнул. — Ты любишь в себе копаться, Эванс, это точно.

— Джеймс, — Лили выпуталась из его рук. Ей казалось, что до него просто не дошел весь ужас ее открытия. — Ты, наверное, не понял...

— Я все понял. Скажи, Лили, а вот если бы ты не выбрала девочку, и убили ее, то сейчас бы переживала из-за нее? В тот день так или иначе погибло бы много людей! И ты с этим ничего не поделаешь. Никто не ожидал, что эти твари нападут на школьный поезд! И не смей себя винить, — видя, что его слова все-таки подействовали, и Лили немножко успокоилась, он поцеловал ее и тут кое-что вспомнил: — И если для тебя это важно, то Джим Миддлстоун погиб не из-за того, что его не дезиллюминировали, а потому, что у него на глазах Пожиратели схватили его девчонку.

Лили вскинула на него глаза.

Две чаши с зеленой водой.

— Я видел его смерть. Он выскочил, и та девушка назвала его по имени. Он мог бы и не умирать, но это был его выбор.

Лили вдруг ткнулась ему носом в шею.

По коже невольно побежали мурашки.

— Я слышала, как кто-то крикнул «Джим». Чуть от страха не умерла.

Джеймс вспомнил, как его самого подбросило, когда он увидел рыжие волосы, но решил Лили об этом не говорить. Ему вообще захотелось слезать с этой темы и заняться делом, раз уж он сюда пришел.

— Прости, что я вывалила это все на тебя, — пробормотала она, отстраняясь. Джеймс выпустил ее очень неохотно. — Но теперь и вправду легче...

— Ты можешь говорить со мной, о чем хочешь.

Лили улыбнулась, глядя, как он устраивался на ее подушке.

— Правда?

— Нет, я вру. Иди сюда.

Джеймс прижал ее к себе, но в тот самый момент, когда до поцелуя оставалось всего ничего, ему что-то больно впилось в бок.

Он извлек из-под спины игрушку оленя.

Плюшевый засранец весело посмотрел на него глазками-бусинками.

— Знаешь, мне кажется, тебе хватит и одного мужчины в постели, — Лили попыталась отобрать у него свою игрушку, и Джеймс повыше поднял руку. — Давай ты будешь спать со мной, а этого мы выкинем в окно?

— Нет! — Лили приподнялась, пытаясь отнять у него своего любимца, но Джеймс отводил руку все дальше и дальше, пока Лили не завалилась на него и не прижалась к нему сиськами.

Блаженство.

— Я же лучше? — бормотал Джеймс в ее губы. — Возьмешь меня в свою постель? Я в душе олень.

— Но не плюшевый ведь.

Джеймс рассмеялся, и Лили зажала ему рот обеими ладошками, оглянувшись на остальные кровати.

— Слушай, давай прогуляемся? — предложил он и потерся носом о ее плечо.

Лили перестала улыбаться.

— Что, прямо сейчас?

Она так перепугалась, словно он предложил ей побегать по Большому залу голышом во время завтрака.

— Да, почему бы и нет? Небольшая прогулка перед сном.

— Джеймс...

Он вздохнул.

— Ладно, забудь.

— Пошли.

Джеймс вытаращился на неё.

— Тебе стоит одеться, в замке холодно.

— Тогда отвернись, — шепотом попросила его Лили и повернулась к нему спиной, взявшись за футболку.

— Как скажешь, солнышко, — Джеймс не двигался.

Она обернулась.

— Поттер!

Джеймс закатил глаза и перекинул ноги через кровать, отворачиваясь, но едва услышал звук стягиваемой одежды, сразу же оглянулся.

Стоя к нему спиной, Лили крест-накрест схватилась за края футболки внизу и потянула вверх.

Странно это, непривычно. Когда он снимал футболку, то просто хватался за нее на спине и стягивал.

А она делала это так по-другому.

Так по-женски...

Из-под футболки выглянула волнующе изогнутая талия... узкая спина... линия позвоночника... родинка... белая полоска лифчика...

Джеймс перекинул ноги обратно, схватил Эванс и в отчаянии припал ртом к теплой ямке на плече.

Лили громко охнула. А у Джеймса от этого звука сразу встал. И Лили это почувствовала, наверняка почувствовала, потому что он прижимался к её заднице.