Джеймс метнулся было к нему со всей резвостью своего животного «я», но Сириус железной хваткой держал его за плечи и тащил в другую сторону.
— Учти, я знаю о том, что случилось в поезде! — заорал Джеймс. — Я знаю, что вы сделали, так что можешь собирать вещи и валить из школы, урод!
— Ты покойник, Поттер! — рычал в ответ Нотт, в то время как его дружки втроем волокли его в сторону деревьев и гасили палочки. — И ты, и твоя подружка, понял?! Береги свою грязнокровку, Поттер, клянусь, она будет первой!
— Что ты сказал?! — Джеймс дернулся, но Сириус и Ремус не пускали его и упорно толкали к деревьям. — Повтори, ублюдок, что ты сказал!!!
Но было уже поздно. Катон наградил его последним, исполненным ненависти взглядом и канул в темноту. Последним, что увидел Джеймс, было выражение ужаса и какой-то непонятной исступленной тоски на желтом лице Снейпа, прежде, чем погасла его палочка.
На следующий день после этого маленького происшествия начался жуткий ливень и весь вечер они торчали в башне как чертовы паиньки.
Сохатого, как организатора драки оставили на отработке чуть дольше, чем всех остальных и он все ещё не вернулся из подземелья.
Дрова в камине потрескивали.
Старый граммофон в углу бормотал тягучую, как дождливый день, песню на забытой кем-то пластинке. Сириус валялся в окружении подушек, удобно положив ноги на кофейный столик и мужественно пытался читать. Тепло и усталость окутывали как одеяло, и сладкая полудрема затягивала его все глубже и глубже...
Ремус тоже делал вид, что читает, но взгляд его был неподвижен. Правая нога тряслась все быстрее и быстрее, так что это начинало нервировать.
— Рем, — наконец не выдержал Сириус, не отрываясь от «Практики Щитовых Чар». — Скажи, наконец, эту потрясающую новость вслух, а то тебя порвет на части.
Ремус захлопнул книгу, подержал ее какое-то время между ладоней, чуть заметно покачиваясь взад-вперед, а потом вдруг с силой хлопнул ею по столу.
Питер оторвался от своего журнала.
— Почему? — выпалил Люпин. — Дамблдор знает, кто я... как он мог? Как он мог?!
— Мсье Лунатик, вы не могли бы изъясняться точнее, — Сириус перевернул страницу. Ремус вырвал у него книгу из рук и бросил ее на стол.
Сириус уставился на Лунатика, давая ему понять своим взглядом, что обычно случается с людьми, которые так ведут себя с Сириусом Блэком, а потом вздохнул и вкрадчиво молвил:
— Ну хорошо, я слушаю тебя, сын мой.
— В Хогвартсе — охотник на оборотней! — едва слышно “проорал” Ремус. — Какого черта происходит, Бродяга, объясни мне? Зачем он позвал эту Грей? Ты видел ее сегодня? У нее глаза безумные! Как будто Дамблдор специально... — он осекся на полуслове, глаза его, и без того огромные, расширились еще больше. Он выпрямил спину. — Специально...
— Лунатик, — твердо пресек его бормотание Сириус. — Ты вот сейчас полную херню несешь.
Ремус вскочил и заметался перед камином.
— А что мне еще думать? Сириус, мне подобные сейчас там, за пределами школы нападают на маглов! — он вытянул руку, указывая пальцем на черное окно. — Что мне еще...
— Вот именно, «за пределами», старик. Ты сам сказал, там сейчас черт знает что творится. Потому Дамблдор и позвал к нам эту цыпочку, она защитит нас, — Сириус хмыкнул каким-то своим мыслям и закурил.
— Нас? Или вас?
Сириус терпеливо вздохнул, выдыхая дым.
— Старик, у тебя просто мания величия. Тебя Сохатый покусал? — одна из подушек вдруг вырвалась из-под головы Сириуса и он больно стукнулся головой о быльце.
— Какого?.. — Сириус потер голову, оглянувшись, вернул подушку на место и снова повернулся к Ремусу. — Да, наш дедуля в курсе, что раз в месяц твой пушистый зад скачет по территории. Да, он понимает, что эта ведьма может тебя убить. Но он уверен, что ты каждое полнолуние смирно сидишь в Хижине и носа оттуда не кажешь. Ради Мерлина, не дергайся, Лунатик, пока ты с нами, с тебя ни один волосок не упадет. Я учую красивую телку за милю, так что она со своими стрелами и близко к тебе не подойдет. Учи спокойно свои уроки, сынок, и... съешь что-нибудь. Полегчает.
Как только Ремус сел, в окно настойчиво постучали — мелькнула черная тень, и новый конверт упал поверх кучки остальных на подоконнике.
— Может, все-таки посмотрим, кто это пишет? — с надеждой спросил он, поглядывая на белеющую за плотным стеклом стопку конвертиков.
— Забини, — легкомысленно отозвался Сириус, даже не взглянув на окно.
От звука этого имени Питера словно подбросило. Он почувствовал, как кровь хлынула к щекам, и поспешно отвернулся, делая вид, что занят учебником.
Блэйк Забини.
Наверное, не было в школе ни одного мальчика, который хоть раз бы не оглянулся ей вслед.
К Питеру же она приходила почти в каждый сон...
А сегодня он увидел ее на стадионе утром и всю игру усердно втягивал живот, так что под конец начались колики.
Он поборол желание немедленно подскочить и кинуться к окну и спросил с деланной непринужденностью:
— Интересно, кому она пишет?
— Тебе, конечно, кому же ещё, — отозвался Сириус. — Она влюблена в тебя, Хвост, это точно.
Несмотря на явную издевку, сердце подскочило.
Конечно, Сириус знает о том, что он, Питер, мечтает о Блэйк Забини — с той же безнадежностью, что и многие-многие другие студенты Хогвартса... так зачем же...
Ремус наклонился к Сириусу.
— Вы что... да?
Сириус промычал что-то согласное в ответ.
— Когда?!
— В поезде, — небрежно отозвался Блэк.
Клац.
Эти слова как молоточек ударили по сердцу Питера, и оно рассыпалось в крошку.
Ремус качнул головой и в его несчастном, встревоженном взгляде мелькнуло восхищение.
— Ну ты даешь, Бродяга.
— Кстати, о поезде... — явно наслаждаясь произведенным эффектом, Сириус разлегся на диване, как собака, словно хотел похвастаться тем достоинством, которым... Питеру даже думать об этом не хотелось. — Мне одному интересно, почему Сохатый рассказал о мертвеце в экспрессе Хагриду и даже Нотту, а не нам?
Если Блэк решил сегодня добить его, Питера, то у него это официально получилось.
А он ведь только-только забыл о том, как легко и просто Джеймс присвоил себе его поступок...
А тут на тебе.
— ... а я говорю тебе, что это Нотт! Он что, просто так его обвинил при всех?!
— Вот именно, Бродяга, вот именно, при всех! Убийца, скорее всего, тоже был там и все слышал!
— Гениально, он что, хочет, чтобы его во сне прикончили?
— Сириус, ну ты сам подумай, зачем он сказал это Хагриду? Это ведь все равно, что Дамблдору в ухо нашептать!
— Я не понимаю только одно: зачем все это делать в одиночку?! Почему нельзя было сразу сказать все нам?!
— Может, он... — Питер замялся, когда они оба одновременно повернулись к нему. — Может, он просто боялся, что по школе поползут слухи, и ему от... отомстят?
Сириус фыркнул и перестал злиться.
— Хвост, только последнее дерьмо станет бояться этих ушлепков.
— Не стоит их недооценивать, Сириус. Но меня, если честно, волнует другое: что имел в виду Нотт, когда говорил про Лили? Про то, что она будет первой?
— Понятия не имею. Но если он тронет ее хотя бы пальцем, Джеймс его убьет, — совершенно серьезно сказал Сириус, взъерошил волосы и вдруг пружинисто вскочил с дивана. — Ладно, завтра же прижмем Сохатого к стенке, пусть все выложит как на блюдечке. Хватит секретов.
С этими словами он пошел в спальню мальчиков, прихватив свою сумку. И даже не взглянул на горку конвертов за окном...
Сириус осмотрел комнату и снова сунул подушку под голову.
Поборов желание швырнуть напоследок чем-нибудь еще и в Питера, Джеймс обернулся под мантией в оленя. Красная комната привычно выкрасилась в насыщенный фиолетовый цвет.
Где-то в подполе пробежала мышь, Сириус перевернул страницу, все трое дышали вразнобой, у Питера урчало в животе, наверху кто-то разговаривал, запах табака был таким сильным, что Джеймс мотнул рогатой головой.
