Рыжие волосы...

Усыпанное веснушками лицо...

Невероятно красивые голубые глаза...

Взглянув на собравшихся учеников, девушка сочувственно улыбнулась, и на щеках появились две ямочки...

— Элизабет Керли...

Где-то в небе раздался хлопок. Один из огоньков взорвался, словно маленький фейерверк, и рыжеволосая девушка на фотографии превратилась в лопоухого паренька с россыпью родинок на щеках и большими карими глазами.

— Джеймс Миддлстоун...

Снова хлопок.

— Том Уитейкер... Пит Помфри, Артур и Кристофер Макмиллан, Пенелопа Питтипет...

Огоньки уплывали все выше и выше в небо.

Голос Дамблдора становился все громче и громче, перекрывая звуки взрывов.

— ... Рональд Бэлл и Сэм Аберкромби! Мы помним вас и любим. Где бы вы сейчас ни находились и куда бы ни держали свой путь... — Дамблдор вынул палочку и на секунду замер, глядя, как озеро куталось в вызолоченном тумане. А потом медленно поднял палочку вверх, и на конце ее зажегся огонек. Следом за ним несколько сотен зажженных палочек указало в небо. — Хогвартс всегда будет вашим домом!

— Прощай, Мирон... — прошептала она, поглаживая теплый, трепещущий воздух вокруг свечи, словно это было живое существо. — Прощайте, мальчики. Я буду скучать.

На секунду Роксана запнулась, потому что до этого никогда и никому не говорила о любви.

— Я люблю вас, — быстро и беззвучно молвила она огоньку. — Но мы ведь... еще встретимся, правда?

Слизеринцы, вместе с которыми она пришла, стояли в стороне. Пока они шли Роксана слышала, как они посмеивались и фыркали над этим “сентиментальным цирком”. Именно поэтому она шла в стороне, подавляя яростное желание выхватить палочку и исполосовать чертовых наследничков волшебного мира какими-нибудь гадкими темными чарами.

Чувствуя на себе взгляды Катона Нотта, Мальсибера и им подобных, Роксана зашагала к воде.

Плевать, что они скажут.

Плевать на них всех.

Питер уронил свой шарф в воду и пока Макгонагалл не смотрела, выжимал его прямо в озеро.

— От воды, придурок! — проходя мимо, Сириус толкнул его.

— Мистер Блэк! — губы преподавателя трансфигурации дрожали от негодования, глаза покраснели от слез. — Могу я вас попросить хотя бы сейчас вести себя прилично? Или это слишком трудно для вас?

— Простите, профессор, — буркнул Сириус, бросил на Питера злой взгляд и зашагал обратно к лесу, сунув руки в карманы кожаной куртки.

Остальные ученики уходить не торопились и наблюдали за тем, как размывал огонь черноту озера.

У деревьев стояли близнецы и Марлин.

Они встретились взглядом.

Марлин подержалась за него немного, но только крепче прижалась к плечу Фабиана и опустила ресницы.

Чуть в стороне от них Ремус утешал Алису Вуд. Круглое лицо девочки покраснело, нос распух. Люпин что-то ласково, но неслышно говорил ей, а она кивала, поджимая губы, как черепашка.

— Просто... ветер... холодно, — услышал Сириус её скрипучий голос.

— Ветер? — поинтересовался он, подойдя к ним.

Алиса покивала, плечи ее задрожали, и она опустила голову.

Сириус переглянулся с Ремусом.

— Ветер — это не страшно, — он полез за пазуху. — С ветром мы легко справимся, — Сириус вытащил платок и протянул его девочке. — Вот, говорят, хорошо помогает.

Алиса поднесла платок к лицу и окончательно разрыдалась.

Сириус приобнял за плечи безутешную, икающую одноклассницу и вместе с Ремусом повел ее наверх.

— Подумаешь, парочка паршивых грязнокровок... как по мне, так в Хогвартсе теперь стало значительно легче дышать...

Они шли через лес в замок.

Ночь сгустилась, стало холодно, по земле потек загадочный неприятный туман.

Катон, идущий позади в компании слизеринцев, явно знал, что они слышали каждое слово, и потому распинался на всю. Манерный голос просто вибрировал от удовольствия.

— Вы слышите, да? — он с силой втянул воздух носом. — Воздух как будто стал свежее!

Слизеринцы согласно загомонили — послышались смешки.

Джеймсу в голову ударила кровь.

— Джеймс, прошу тебя... — прошипела Лили, наверное, уже в десятый раз и еще крепче сжала его руку. — Пожалуйста!

— Вот только еще потягивает немного... чем бы это, не знаете?

Снова согласный гомон и хохот.

— Давайте обгоним эту впереди, а то в самом деле невыносимая в...

Дальше он сказать ничего не успел, потому что Джеймс вырвал руку из пальцев Лили, развернулся и со всей силы врезал слизеринскому старосте кулаком в лицо. Катон упал, расплескав туман.

Девочки закричали, редкий поток, бредущий к замку, приостановился и совсем замер.

Нотт катался по земле, сжимая свой нос и плакал как девчонка.

— Вставай, — рыкнул Джеймс, нетерпеливо обходя слизеринского старосту по кругу.

— Не надо!

Голос Лили едва пробился сквозь шум. Толпа вокруг них сгущалась, образуя кольцо, но это был, наверное, первый случай, когда Джеймса их присутствие только нервировало. Ужасно хотелось врезать Нотту еще и ногой, желательно по хребту, но лежачих бить нельзя, даже если они — полное дерьмо.

— Ну же, вставай, ублюдок! — крикнул он, выхватывая палочку.

— Поттер, скотина... — голос Катона звучал гнусаво. Он выпрямился, утирая бегущую по губам и подбородку черную жижу. — Ты что наделал?!

Он сунул руку в карман, но Джеймс был быстрее.

Вспышка, хлопок, крики — разреженный заклятиями воздух задрожал как над открытым огнем. Ученики заволновались — напряжение, накопленное на берегу, вспыхнуло. Сейчас могло произойти всё, что угодно.

Джеймс почувствовал, как друзья встали за ним, как стена — несколько слизеринцев тут же вырвались из толпы и бросились Нотту на помощь. Среди них был и Снейп. В их обществе Нотт сразу почувствовал себя увереннее.

— Так-так-так, наш Чемпион спутался с грязнокровкой? — Катон вынул ослепительно-белый платок и вытер блестящее в темноте лицо. — Скажи-ка, она действительно такая грязная?

Воздух лопнул прямо рядом с белобрысой башкой Катона, в ответ Нотт швырнул в него какие-то мерзкие чары, Джеймс упал на землю, бешено взмахнул палочкой.

Он мгновенно вскочил.

— Релассио!

— Рефлекто!

Собственная струя кипятка прыснула обратно. Сириус выпрыгнул вперед и превратил ее в пар.

Катон мерзко захохотал.

— Когда всё закончится, предателей крови не простят, Поттер! — крикнул Нотт. — Помяни мое слово, её ещё будут пытать у тебя на глазах, и не только пытать... — он уставился на Лили, стоящую у него за спиной, и мерзко облизал губы. — Такую сладкую могут и Сивому на десерт остав...

Что случилось в следующий миг Джеймс помнил очень смутно, помнил только чьи-то оглушительные крики и визг. Рассудок вернулся к нему в тот момент, когда он уже прижимал Катона к земле и методично, яростно избивал его, безо всякой магии, кулаками, сбивая костяшки в кровь. Нотт орал, хрипел и хлопал рукой по земле в поисках палочки, вокруг полыхали вспышками чары...

Неведомая сила вдруг отшвырнула Джеймса от Нотта, он врезался в ледяную твердую почву, а, подняв голову, увидел, как Снейп, единственный, не принимающий участия в побоище, опускает свою палочку. Мерзкое лицо его стало еще более противным: вытянулось, осунулось и пожелтело, а вокруг глаз залегли тени, как у вампира в ломке. Казалось, Нюнчик за пару месяцев постарел на много лет.

Джеймс зарычал, схватил с земли свою палочку, сграбастав с нею горсть грязи, но тут его кто-то крепко обхватил за плечи.

— Сохатый, не дури...

— Преподаватели, Сохатый, надо уходить!

Толпа, пару секунд назад такая жадная до крови, уже бежала врассыпную, гася свет, а с холма наоборот, торопливо приближались несколько пучков света — учителя услышали крики и увидели вспышки.

— Уходим, Сохатый, уходим! — Сириус тянул его прочь, Снейп и какой-то темнокожий парень тем временем уже подняли Нотта на ноги. Лицо его было похоже на кровавое месиво, и только светлые глаза бешено сверкали в темноте.

— Ублюдок, я тебе это еще припомню! — выплюнул он.