Серебро пузырилось и разъедало содранную кожу на плече, поблизости не было ни капли бадьяна, а впереди была целая ночь.

Инстинкт тянул зализать рану, но этого бы его убило, так что Ремус постарался не обращать на боль внимание и огляделся, шевеля острыми ушами.

Лес просто кишел звуками. Ремус слышал шорох мелкого и крупного зверья, волшебного и не волшебного, слышал, как снег хрустит под чьими-то лапами, но не мог понять, волчьи это были лапы, или лапы оборотня. Слышал все — кроме шагов и голосов охотников. Эти ребята действительно знали свое дело и могли передвигаться бесшумно, как кошки. Но самое главное, что Ремус слышал — это голоса Джеймса и Сириуса, их оглушительный топот в снегу и постоянные перекидывания в оленя или собаку — попытки сбить с толку охотников, которые шли по их следу. Наверняка Дирборн тоже среди этих охотников...

Они бежали на северо-восток леса. Все дальше и дальше. И когда Ремус старался отрешиться от всех звуков, которые его окружали, он слышал, как где-то в той, отдаленной части леса происходит что-то очень странное. Странное и жуткое.

Топот множества ног. Много ног в одном месте и одинокие, спотыкающиеся — в другом. Чей-то неприятный смех и выкрики. Вспышки. Вспышки заклинаний. Хруст и треск коры деревьев, в которые попадали эти заклинания. Всё это было таким далеким, что постоянно ускользало от слуха Ремуса, как плохой радио-эфир.

Он встряхнулся и побежал дальше, стараясь держаться на таком расстоянии, на каком его не заметят охотники и на каком он потеряет ребят из поля слышимости. Это было сложно, учитывая, что не он один шел за ними. Острый слух уловил тихий треск и хриплое, слюнявое дыхание неподалеку. Ремус увидел его — небольшого рыжего оборотня, чья шерсть сильно привлекала внимание в темноте. Он заходил слева и не видел Ремуса. Не без труда, Ремус вскарабкался на дерево, в несколько крупных прыжков опередил оборотня и прыгнул прямо на него — как учил своих детей Сивый. Короткая схватка — и рыжий оборотень с визгом убегает в лес. Ремус отряхнул морду от крови и чувства вины перед сородичем, но на угрызения совести не было времени — он рыкнул волку вслед и помчался дальше. Хотелось верить, что раненый оборотень не станет легкой добычей для какого-нибудь охотника.

Ремус перемахнул через поваленную сосну и с силой впечатался лапами в снег. Он слегка припадал на левую, плечо ужасно саднило, но ему нельзя было медлить.

Но, не успел он скрыться, как по его следам у сосны пробежало не менее полудюжины его собратьев, во главе с маленьким черным волком.

— Стой! — Джеймс резко остановился, схватившись за дерево и задыхаясь. — Мы сильно оторвались! Они потеряют нас из виду!

Сириус, которому было тяжелее бежать из-за непривычно тяжелого и грузного тела, уперся ладонями в колени, с трудом выталкивая из груди воздух.

— Со-кха-кха-атый... мне кажется... я слышал... слышал рычание, — он отдышался и поднял голову. — Здесь волки, Сохатый.

— Серьезно, Бродяга? — Джеймс развернулся и прислонился к дереву спиной. Ему тоже было непривычно бежать и не поправлять очки каждые две минуты. Он то и дело машинально тыкал себя по носу. — Мы углубляемся в лес, здесь могут быть волки, — Джеймс полез в карман и достал сквозное зеркало.

— В жопу мы углубляемся, а не в лес, — проворчал Сириус, выпрямился и мрачно огляделся, выдыхая облака пара.

Джеймс засмеялся. Оказывается, от быстрого бега Мальсибер мог и разрумяниться.

— Тебе виднее, Като.

— Да пошел ты! — окрысился Сириус, обратился в собаку и показательно встряхнулся, а потом начал усиленно нюхать и рыть носом снег, чтобы не потерять след слизеринцев.

— Хвала Мерлину, что у нас есть твой нос, Бродяга. — пробормотал Джеймс, наблюдая за ним, а потом взглянул в зеркало («Тьфу, черт, не могу привыкнуть к этой роже!») и позвал:

— Хвост! Эй, Хвост! — Джеймс быстро оглянулся — проверить, не догнали ли их. Времени было немного. — Хвост, мать твою, где ты там?!

Зеркало отозвалось.

— Ты видел, чтобы кто-нибудь выходил из замка? Какая-нибудь девчонка, или ещё кто?

— Н-нет. Нет, я никого не видел.

— Ты уверен, Хвост? — с нажимом спросил Джеймс.

— Клянусь, я никого не видел!

— Ладно. Как только эти придурки появятся в пределах карты — дай знать.

— Хорошо. Сохатый... в замке что-то происходит! У кабинета Дамблдора много людей и они все...

Сириус вдруг вскинул голову, очевидно, учуяв запах и зарычал. Джеймс оглянулся на него.

— Плевать, Хвост, потом об этом расскажешь, — нетерпеливо перебил он.

— Но Джеймс...

— Сообщи, как только они появятся в пределах карты! — Джеймс спрятал зеркало. В этот же миг Сириус сорвался с места и побежал. Джеймс, отчаянно ругаясь, засветил палочку поярче и замахал ею как сигнальным огнем, точно зная, что охотники этот «сигнал» наверняка заметят.

— Эй! — закричал он, пускаясь бежать и вскидывая палочку высоко над головой. — Эй, эй вы!

— Эх-э-эй! — послышался крик Сириуса откуда-то издалека.

Джеймс услышал чужой оклик совсем неподалеку — кто-то из охотников подал голос. А потом вдруг лес полыхнул чарами и в дерево, у которого ещё секунду назад стоял Джеймс, ударило Оглушающее проклятие.

Джеймс скакнул в сторону уже в облике оленя и, не превращаясь, дал деру.

— Эй, Сохатый! — голос Сириуса трясся от быстрого бега и периодических прыжков через ямы, поваленные деревья и пни. Заклинания сыпались градом, только успевай уворачиваться. Но в темноте и на бегу у охотников было мало шансов попасть. — Скажи, как долго мы будем танцевать с ними?

Джеймс подпрыгнул и снег под ним брызнул во все стороны, когда в него угодили чары Помех.

— Не знаю, Бродяга, бежим, бежим!

— Было бы неплохо придумать, что будем делать... — Сириус пригнулся и как раз вовремя — над головой у него просвистело заклинание — веревки Инкарцеро со свистом схлестнулись вокруг ствола дерева. — ...если они нас сейчас поймают! Сюда!

Они резко повернули, Сириус дернул Джейма за рукав, Джеймс заскользил и чуть не упал на гигантской замерзшей луже.

— Ну так как насчет идей, Сохатый? — Сириус со смехом оглянулся на бегу, но охотники так и не отставали.

— Я думаю!

Джеймс и Сириус забегали все дальше и дальше в лес, туда, где деревья росли плотнее, кустарники годами срастались ветвями, где темнота пожирала свет и звук и Бог весть что могло водиться в этой темноте. То перекидываясь, то снова превращаясь в людей, они бежали и бежали, уворачиваясь от заклинаний.

Ремус старался не отставать от них и ценой огромных усилий удерживался в невидимой зоне между ними и охотниками, чтобы в любой момент преградить последним путь, но какой-то момент услышал совсем рядом звук погони. Сбоку клином заходила волчья стая. По земле, по деревьям.

Если они нападут — в лучшем случае охотники отобьют атаку, но тогда наверняка поймают Джеймса и Сириуса. План провалится и они попадут в капкан, с которым пока что просто играют. В худшем случае волки просто растерзают его друзей на части.

Решение пришло к Ремусу моментально. И хоть ему не хотелось это делать, у него не было выбора. Лили права. Он не может допустить их гибель. Просто не может.

Ремус резко свернул и бросился в сторону стаи. Не раздумывая, напал на вожака — как раз в тот момент, когда тот перепрыгивал с дерева на дерево. Они сцепились прямо в воздухе. Удар был такой силы, что Ремус взвизгнул — и вожак тоже. Они кубарем покатились по припорошенной снегом земле, сбитая с толку стая прервала погоню и переключилась на внезапного врага.

Джеймс и Сириус ничего не услышали и не узнали, равно как и охотники, захваченные преследованием. Пока вожак стаи поднимался и отряхивался, Ремус ещё успел подумать, что он не успел как следует попрощаться ни с Джеймсом, ни с Сириусом. А потом на него набросилось сразу несколько волков, их зубы и когти впились ему в шкуру.

— Оторвались? — Сириус схватился за дерево уже человеческими руками и оглянулся. Несмотря на мороз, его лицо заливал пот.