Теперь почти все уроки проходили в атмосфере соплей, чихания и ужасной сонливости. Больничное крыло работало на износ, а самыми популярными предметами «черного рынка» Хогвартса стали не сигареты и журналы с девочками, а коробки бумажных платков и зелья от кашля и насморка. Болели все, от мала до велика, от самого щуплого первокурсника до Хагрида, даже привидения и те ходили какие-то подавленные, а некоторые, чтобы поддержать всеобщее настроение, кашляли и жаловались на ужасную мигрень, что было просто свинством с их стороны. Эванс по вечерам сидела над книжками с покрасневшим носом и припухшими глазами без косметики, Джеймс чихал так, что подскакивала вся гостиная, а Питер сморкался наверное каждые несколько минут, чем дико нервировал Сириуса. У него самого в одну из ночей вдруг так поднялась температура, что Хвосту пришлось сбегать за Макгонагалл. Та немедленно отправила Сириуса в крыло, но, к счастью дело обошлось обыкновенным отравлением — кто-то просто подмешал в его еду самодельное приворотное зелье.

И всё это было бы не так страшно, если бы не сообщения о стремительном росте эпидемии и о том, что количество заболевших уже перевалило за сотню, а количество погибших сравнялось паре десятков.

Теперь учителя хищно следили за любым заболевшим учеником и любой приступ кашля вызывал в классе панику. Многие ученики, как и Джеймс, сохраняли оптимистический настрой, так как были уверены в силе волшебного иммунитета, а у многих в семьях не было маглов, так что им нечего было бояться. Учителя изо всех сил старались сохранить обычную атмосферу, читали лекции, оставляли после уроков и пугали приближающимися экзаменами, а ученики за столами поговаривали, что на деле в Хогсмиде уже есть несколько заболевших, что преподаватели уже уничтожили несколько посылок, а вскоре вся школа сотряслась от маковки до макушки, потому что кого-то из малышей забрали в больничное крыло прямо из спальни, после того как на подушке обнаружились кровавые следы.

Но даже в такой, нервной и напряженной обстановке тревожного ожидания, страха и тотальной дезинфекции, школа умудрялась принимать под своей крышей неожиданных гостей.

Дело было во вторник.

На лекции по подготовке к ЖАБА было смертельно скучно и темно.

Слизнорт восседал за столом, на котором пыхтел единственный и неповторимый школьный синематограф, на доске мелькали колдографии волшебных трав и грибов, а сам профессор зельеварения неутомимо бубнил, зачем-то напоминая седьмому курсу алфавитный перечень магических растений.

В окна лепился снег, из-за метели в классе было темнее обычного и поэтому то и дело за звуками потрескивающих факелов и щелканьем синематографа можно было услышать перешептывания, возню и хихиканье. Сириус обнимал Роксану, она сонными, пустыми глазами смотрела на доску и время от времени зевала, а Сириус от нечего делать шарил у неё под юбкой.

На самом интересном месте в дверь вдруг постучались и к ним заглянула какая-то малявка с хвостиками.

— Простите, профессор Слизнорт, профессор Дамблдор вызвал к себе мисс Роксану Малфой.

Слизнорт сонно моргнул на девочку, потом зачем-то оглянулся на доску, достал из кармана часы на цепочке и нахмурился.

— До перерыва осталась четверть часа, это сможет подождать? — он величественно и грузно повернулся в кресле, поворачиваясь к девочке спиной.

Малявка густо покраснела.

— Простите, сэр, — пискнула она. — Но директор сказал, это срочно. По очень важному делу!

— Важное дело? — громче переспросил Слизнорт, словно был глуховат, хотя это было не так, и неодобрительно посмотрел на Роксану, как будто это она придумала. Она в свою очередь столкнула ладонь Сириуса со своей коленки, но та с громким шлепком вернулась на место. Они оба при этом честно смотрели на профессора. Хотелось ржать. Неудержимо просто.

— Ну ладно, мисс Малфой, идите, — смилостивился профессор. — Если это важно... хмпф... только не забудьте потом переписать конспект, этот материал мы проходили тогда, когда вы здесь ещё не учились, — он кашлянул, высморкался в кружевной батистовый платочек, и вернулся к чтению лекции, а Роксана встала, незаметно подтягивая спущенные чулки, прошла у Сириуса за спиной. Он не попытался придавить её стулом, как делал обычно, но зато ущипнул за задницу, делая при этом вид, что всецело поглощен колдографией с чахлыми поганками. Роксана хотела просто отмахнуться от него книгой, но случайно врезала ему прямо по лицу, Сириус схватился обеими руками за нос, Роксана чуть не подавилась от смеха, прижала к его бедной голове ладони и под смешки класса поскорее удрала. Всё это заняло у них всего несколько секунд, но Слизнорт все равно заметил и тяжко вздохнул, не прерываясь ни на секунду, и всем своим видом показывая, как это тяжело — преподавать у семнадцатилетних придурков.

Как только за Роксаной закрылась дверь, в слизеринском ряду послышалось волнение. Розалин Боббин в упор смотрела на Сириуса, сжимая перо в кулаке, из-за чего напоминала карапуза с рекламы джема из бузины в Косом переулке, но Сириуса заинтересовала не она. Он увидел, как Патриция Стимпсон дернула сидящего впереди Мальсибера за мантию, как тот отклонился к ней и она быстро зашептала ему что-то на ухо.

Сириус почувствовал нехорошее предчувствие и вскинул руку.

— Можно мне тоже выйти, профессор?

Слизнорт опять прервался. Вид у него сделался раздраженный. Как и у Лили, которая, наверное, одна из всего класса записывала лекцию. Джеймс рядом с ней спал сном младенца, привалившись к её теплому боку. Услышав голос Сириуса, он неохотно поднял голову.

— Вам так срочно, мистер Блэк? — Слизнорт поправил очки. — Мы переходим к самому важному.

Алиса Вуд от смеха хрюкнула и Марлин с каменным от скуки лицом толкнула её локтем.

— А он не может терпеть, — подала голос Патриция и закусила перо, искоса взглянув на Сириуса. — Правда, Блэк? — томно произнесла она.

По классу прокатился смешок, Сириус незаметно показал ей средний палец, так же томно сказав «Правда» и Стимпсон моментально стерла с лица улыбку.

— Сядьте, мистер Блэк, сядьте, вдвоем я вас отпустить не могу, — Слизнорт продолжил лекцию, а Сириус, раздраженно вздохнув, упал на место и посмотрел на часы.

Возле двери в кабинет директора Роксана немного потопталась, решаясь, но когда подняла руку, чтобы постучать, услышала голос директора:

— ... если только не попытается сделать это их руками.

Потом пара секунд тишины.

— ... и только тот, кому нужна помощь, сможет достать его из Шляпы, всё верно.

Опять пауза.

— Я не считаю это чем-то экстраординарным, обычная магия, главное, теперь меч в безопасности. Но спасибо за сигнал и за предложение помощи. Я был рад узнать, что думают о происходящем ваши сородичи и это, несомненно, не может не...

Роксана постучалась, голос директора тут же стих и дверь сама открылась ей навстречу.

В кабинете было непривычно темно. Все шторы были задернуты, все лампы погашены, только камин ярко пылал, из-за чего галерея волшебных астролябий, луноскопов и прочих щелкающих, тикающих, вертящихся штуковин, богато сверкала золотом.

— А, мисс Малфой, проходите, — директор сидел за столом, вид у него был самый приветливый, хотя все такой же уставший, как и в их последнюю встречу. Кроме него в кабинете ещё кто-то был, сидел в кресле перед столом, закинув ногу на ногу, но из-за темноты его лица не было видно.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — Роксана закрыла за собой дверь.

— Да, мисс Малфой. Этот молодой человек утверждает, что он ваш старый друг и очень настаивал на встрече.

Половину этих слов Роксана и не услышала, потому что когда Дамблдор сказал слова «этот молодой человек», таинственный гость неторопливо поднялся, оборачиваясь и Роксана ахнула, втянув, наверное, почти все воздушные запасы кабинета.

Это был Мирон.

Позабыв про присутствие директора, про все на свете позабыв, Роксана сорвалась с места и прямо-таки запрыгнула на Мирона, обхватив его и руками, и ногами. Счастье распирало грудь, они обнялись и Мирон её «покачал».