— А я хочу ещё танцевать с Сириусом! — категорично и очень громко говорила Дора, крепко обнимая дядю и враждебно поглядывая на маму. Волосы у неё медленно наливались ярко— помидорным оттенком. — Я не хочу спать!

Андромеда уронила руки, беспомощно глядя на Сириуса. Тот сам взял племянницу под мышки и ссадил матери на руки.

— Пора спать, принцесса! Если ты сейчас не ляжешь спать, когда ещё Санта наполнит подарками твой чулок?

Это показалось Доре убедительным — на круглом личике, вновь обрамленном черными кудряшками, отразилась серьезная борьба.

— Ну... ладно, — наконец согласилась она.

— Спасибо! — сказала Андромеда одними губами и понесла дочь наверх.

— Мы с тобой ещё обязательно потанцуем! — пообещал ей вслед Сириус, падая в кресло.

Глазки Доры, всплывающей на руках матери вверх по лестнице вдруг расширились и в них загорелся страх, смешанный с отчаянной ревностью. Смотрела она мимо Сириуса.

Сириус быстро оглянулся и увидел, что на спинку его кресла облокотилась Роксана.

— Ты все равно моя любимица! — прокричал он Доре и она немножко успокоилась.

Едва племянница скрылась, Сириус облегченно откинул голову на спинку, между рук Роксаны. Они молча смотрели друг на друга. Роксана улыбалась, подперев голову кулачком. А потом опустила руки и запустила в его волосы все десять пальцев.

— О-о-о, черт, — Сириус зашипел и зажмурился, когда она принялась быстро чесать его за ушами. — Да-а, детка, вот так, вот так! О да-а, я сейчас кончу, — рассмеялся он, наклоняя голову то, в одну, то в другую сторону, — Да, да, да, — и его нога подозрительно задрожала — совсем как у собаки.

— Знаешь...я видела здесь в саду пустой сарай... — прошептала Роксана ему на ухо.

— В Бэгнольд уже никто не верит!— сказал Джеймс, мельком взглянув на тихо удалившихся из дома ребят. Они все собрались вокруг столика у камина, держа в руках свои кружки. Молли вязала детскую шапочку, Лили листала рукописный справочник Молли по лекарственным зельям, Андромеда, чуть нахмурившись, слушала спор Джеймса и Артура. — Она не делает ничего, что могло бы остановить Волан-де-Морта, только просит людей не сдаваться! Но за ней никто не пойдет, пока она сама никуда не идет, вот в чем проблема!

— Сейчас её главная задача оставаться на месте, Джеймс! Я думаю, ей стоит большого труда сохранять свой пост. Гибель Маккиннона — только первый звонок, я уверен, теперь они попытаются добраться и до министра.

— Но почему мы позволяем Волан-де-Морту нападать на нас? Почему сами не нападем на него?

Артур снисходительно усмехнулся.

— Едва ли это так просто. Он как кролик в зеркальном ящике, никто не знает, кто на самом деле его сторонники, многие из задержанных утверждают, что на них был наложен Империус. На него невозможно выйти.

Они спорили ещё довольно долго. Когда в дом вернулась Роксана, Джеймс вышел покурить и увидел Сириуса. Он сидел на связке дров и курил, откинув голову на стену сарайчика. Когда Джеймс подошел, Бродяга лениво дернул уголком рта, которым сжимал сигарету и протянул ему пачку.

— Обожаю политику, — проворчал Джеймс, закуривая.

Сириус промычал что-то в ответ. Джеймс пристроился на дровах рядом, взглянул на полную луну в небе.

— Жалко Лунатика здесь нет. И Хвоста. Я уже скучаю по нашим вылазкам.

Сириус выпрямился и отдернул куртку, как будто у него вдруг заболела спина. Джеймс посмотрел на него.

— Он не писал тебе? От него ведь тоже не было вестей целую неделю, а Уилтшир не так далеко.

— Он... — Сириус смежил веки и мотнул головой. — Сохатый...Сохатый, Лунатик не в Уилтишире.

Джеймс выпустил облачко дыма, удивленно оглянувшись друга.

Через полминуты спина Сириуса с силой врезалась в стену сарая.

— ДА КАК ТЫ МОГ, МАТЬ ТВОЮ?! — орал Джеймс, сграбастав его за грудки. — Как ты мог его отпустить?! Почему ты нахрен мне ничего не сказал?! Зачем ты это сделал?!

— Что, по-твоему, я должен был сделать? — рычал Сириус, пытаясь ослабить его хватку. — Броситься ему на грудь? Зарыдать? Сказать не бросай нас, Сохатый будет злиться? Это, мать его, решение Люпина! И даже если бы я сказал тебе, он бы все равно ушел!

— Сегодня гребанное полнолуние! — Джеймс отрывисто дернул рукой в сторону сияющего диска у них над головой. — Если он встретил его в колонии... да черта с два он теперь вернется, Бродяга!

— Вернется! — Сириус рывком сбил его руки и Джеймс отступил, тяжело дыша. — Он вернется, Сохатый, я в него верю, а вот ты, похоже, считаешь его полным дерьмом! — Сириус обвинительно ткнул в его сторону пальцем. — Лунатик взял с собой зелье, он сможет сохранить рассудок, он не станет убивать! — Сириус толкнул Джеймса. — А если и станет, мне наплевать, ясно? Хогвартс — его настоящий дом, мы — его семья и если ты все ещё веришь в это, то тоже должен понимать, что этот дом он не променяет на стаю какого-то вшивого Сивого!

Дверь дома приоткрылась. Андромеда подозрительно выглянула в сад.

— У вас всё хорошо?

Они разъяренно оглянулись.

— Всё хорошо! — отрывисто бросил Джеймс и взъерошил волосы, взглянув на Сириуса.

— Да, Меда, мы сейчас идем. Просто маленький спор.

Андромеда окинула их настороженным взглядом и ушла.

— Я верю в Лунатика, — тихо сказал Джеймс, играя желваками и враждебно взглянул на луну. — В неё нет.

Остаток вечера прошел спокойно. Джеймс больше не пытался выяснять отношения, сидел, уткнувшись в рыжую макушку Лили и невидяще глядел в огонь.

Спали они в гостиной. Девушки — на диване, а они с Сохатым — на полу, в спальных мешках.

Сириус слышал, что Джеймс не спит, а когда один раз повернулся к нему, увидел, что Сохатый лежит в нескольких футах от него, закинув руку за голову и задумчиво играет со снитчем. Золотой мячик богато поблескивал в молочном лунном свете ,падающем из окна.

Сириус сердито толкнул кулаком подушку и отвернулся, подумав, что идея сказать Сохатому правду о Ремусе, была, пожалуй, самой идиотской за все время их дружбы. Теперь Джеймс затаит на него злобу и неизвестно, когда его попустит. Он ведь терпеть не мог, когда что-то решали без него.

Однако, на следующее утро, когда все собрались в гостиной, чтобы обменяться подарками, Сохатый сам подошел к нему и протянул руку.

— Прости, Бродяга, — отрывисто сказал он. — Я был неправ. Ты правильно сделал, что отпустил его и тем более правильно сделал, что не сказал мне.

— Вчера ты так не думал.

Джеймс хмыкнул и оглянулся на Лили, которая в этот момент распечатывала его подарок — новенький набор для зельеварения, который она битый час разглядывала в аптеке на площади Ипсвича.

— Я просто подумал... если бы Лили вдруг решила съездить на каникулы в логово Этого-Как-Его-Там, я бы тоже поехал за ней. И... — он усмехнулся, взглянув другу в глаза. — Срать бы я хотел, что ты об этом думаешь.

Сириус ухмыльнулся.

— Так-то лучше, — он ударил его по протянутой руке и крепко пожал, перехватив так, словно они собирались бороться.

Конфликт был позади.

После завтрака выяснилось, что в честь Рождества Министерство решило сделать волшебному сообществу подарок: транегрессионное поле восстановили на один день, чтобы родственники из разных стран могли поздравить друг друга, а семьи — воссоединиться в такой светлый, замечательный праздник.

— Переместимся все вместе, я оставлю у тебя коляску, — сказал Сириус, натягивая свои мотоциклетные кожаные перчатки без пальцев. — А потом мы с Рокс махнем в Вудсток, поздравим с Рождеством наших любимых укурков.

Роксана кивнула, сидя у него за спиной и натягивая квиддичные очки.

Попрощавшись в гостеприимными славными Уизли (Молли опять залилась слезами), ребята вышли в сад, схватились за руки цепью и трансгрессировали вместе с гигантским мотоциклом и коляской.

В первую минуту Джеймс решил, что ошибся. Промахнулся. Что они прилетели не туда.

Он помнил, как покидал Лощину, укрытую одеялом чистейшего, нетронутого снега.