На самом деле Лили была вовсе не против шумного и веселого праздника, наоборот, ей очень хотелось взглянуть на настоящую волшебную семью и потрогать волшебство вне Хогвартса. Её удивляло только, как легко и быстро они всё это решили между собой! Вот Сириус врывается в их спальню, вот они обедают, а вот он уже заводит мотор, Джеймс надевает квиддичные очки, сидя у него за спиной на сидении, а Лили и Роксана, уместившиеся в коляске и обмотанные теплым пледом, хватаются за ручку безопасности и друг за друга.

— Держитесь! — кричит Сириус, перекрывая рев мотора и мотоцикл срывается с места.

Ветер взметает ураган снега, у Лили подхватывает дух, прямо как во время поездки на гиппогрифе, а затем мотоцикл с ревом и фырканьем отрывается от земли и словно на американских горках устремляется прямо в небо.

Все четверо закричали, заорали, завизжали от восторга. Джеймс победно замолотил по воздуху кулаком, Сириус взвыл: «Вууууху!». Лили свесилась из коляски и прокричала ошеломленных зевакам на улице «Счастливого Рождества!», а Роксана выпустила из палочки небольшой красно— золотой фейерверк.

Они были молоды, они были счастливы.

Примерно через час скоростного полета, сказочного пейзажа и обжигающе холодного ветра, мотоцикл наконец пошел на снижение. Вынырнув из пелены тумана, он полетел над снежной, сумеречно-сиреневой пустыней, утыканной голыми деревьями и отдельными крошечными домиками. Их окна мерцали в темноте, словно разбросанный бисер. К одному такому скоплению бисера и мчался их мотоцикл.

Домик, к которому они прилетели был маленьким и неказистым, не сравнить с крепким и надежным коттеджем Поттеров. И если второй кутался в снега, как в одеяния, этот выглядел так, словно тонул в сугробе и просил о помощи, высунув из него то тут, то там части своего кирпичного тельца. Сверху прямо к крыше было совсем недавно приделано несколько этажей — они торчали вкривь и вкось и казались ужасно шаткими — как кому-нибудь может прийти в голову забраться на один из них?

Мотоцикл приземлился на проселочную дорогу, разбрызгивая снег, проехал немного и остановился аккурат в несколько дюймах от забора.

Гурьбой они высыпали в сад. Лили прижимала к себе сверток — крамбл с вишней, который она приготовила, пока мальчики возились с мотоциклом. Не ехать же на Рождество с пустыми руками?

Из дома доносились звуки музыки и детский смех. Отстранив всех от входной двери, Сириус вздохнул, кашлянул, занес руку и постучал. Звуки в доме сразу стали тише, смех смолк.

— Кто там? — настороженно спросили из-за двери.

— Счастливого Рождества, Арти Шестеренка! — во всю мощь легких прокричал Сириус и все покатились со смеху.

Дверь тут же распахнулась. На пороге стоял тощий и нескладный, рыжеволосый молодой человек в твидовом пиджаке, полосатых брюках с подтяжками, галстуке— бабочке и со странной феской на голове. На мягком подвижном лице расписалось крайне недовольное выражение.

— Вообще-то только Альфарду Блэку можно было называть меня так, юноша, — одним ртом отчеканил он, не меняя выражения лица. — А вы — не он, — он поджал губы.

— Он мой дядя, — торжественно молвил Сириус.

— Как и мой, — всё так же серьезно ответил хозяин дома.

Ещё одну секунду они побуравили друг друга напряженными взглядами, а затем синхронно обнялись и рассмеялись.

Сириус представил хозяина друзьям:

— Артур Уизли! — он обнял его за плечи. — Правая рука моего покойного дядюшки и гений колдотехники!

Артур польщено засмеялся, поправляя очки в роговой оправе.

— Рад встрече! Ну, проходите, что же мы стоим! Проходите! — и он весело махнул рукой, приглашая всех внутрь. — Друзья Альфарда Блэка — мои друзья.

Они ввалились в теплый дом. Первое, что бросилось Лили в глаза — здесь живут дети. Всюду валялись игрушки, детские книжки, кубики, плюшевые зайцы и мишки, у шаткой кривой лестницы в углу стояла занавешенная детская кроватка.

Сама лестница лежала в центре кривобокой тесной комнатки и крутыми зигзагами уходила наверх. Перила обвивала гирлянда из остролиста и золотистых огоньков. Главным достоянием комнатки и, кажется, её главной опорой был добротный каменный камин, самое крепкое и мощное, что Лили когда-либо видела — включая и школьные камины тоже. На его полке в страшной неразберихе теснились книги, пустышки, игрушки и даже носки. Над камином тикали довольно необычные часы с пятью стрелками, а в самом камине по-домашнему ярко и тепло трещало пламя. Вокруг круглого столика перед камином то так, то эдак стояли разномастные кресла, пуфики, кресло— качалка с брошенным лоскутным пледом, прямо перед камином стоял пухлейший и уютнейший диван. Прямо над ними возвышалась пышная, благоухающая ель. Портрет какого-то старикашки на стене рядом с ней то и дело оглушительно чихал и вытирал нос. Из соседней комнаты тек восхитительный аромат жареной утки в яблоках и веселые рождественские песенки Билли Пибоди, самого лучшего джаз-музыканта волшебного мира.

Горело все, что могло гореть — тусклый торшер рядом с креслом, камин, гирлянды, светильники, но из-за низкого потолка все равно казалось, что в доме темновато. В этом был какой-то особенный уют. Лили захотелось немедленно залезть в самое мягкое кресло, укрыться пледом и провести остаток Рождества с чашкой горячего шоколада в руках.

Лили снова услышала детский смех и оглянулась, снимая пальто.

На ковре между диваном и камином, в кучке деревянным волшебных игрушек возились огненно-рыжие дети: двое мальчишек не старше семи, малыш с соской во рту и девочка четырех лет в красивом бархатном платьице. Едва за ними закрылась дверь, рыжеволосая кудряшка в платьице вскинула голову, моментально позабыла свою игру и с радостным писком «Сириус!» бросилась к ним через всю комнату.

— Хей-ей, кто здесь у нас?! — оставив Роксану, Сириус метнулся вперед, подхватил кроху под мышки и закружил в воздухе. — Неужели это моя Дора?!

Девочка тоненько заливисто засмеялась, когда он легонько встряхнул ей, а в следующий миг её рыжие волосы вдруг поразительным образом выкрасились в смоляной черный, один в один как у Сириуса. Он обнял её и она обхватила его ручонка и коротенькими пухлыми ножками в белых колготках.

— Дядя Сириус! — радостно пискнула она.

— Проходите, чувствуйте себя как дома! — подождав, пока войдут все, Артур тут же высунулся во двор, подозрительно оглядел улицу и запер дверь на все замки.

— Джеймс Поттер! — выскочил вперед Джеймс, стаскивая с головы шапку и протягивая руку. — Рад познакомится, сэр!

— Мы виделись раньше, не так ли? — Уизли с удовольствием потряс его ладонь, щурясь на Джеймса сквозь толстые очки. Ему едва ли можно было дать тридцать лет. Он поморщился, пощелкал пальцами и вдруг ткнул указательным Джеймса в грудь. — Механический котел?

— Оминокль! — под стать ему выпалил Джеймс, рассмеялся, а затем почему-то покосился на Лили и взлохматил волосы. — Ну этот... который сквозь стены...

— А! Точно! — щелкнул пальцами Артур, они понимающе засмеялись, но Джеймс быстро осекся, увидев, каким насмешливым взглядом поливает его Лили.

Он кашлянул.

— Познакомьтесь, Артур! Это Лили Эванс.

— Рад знакомству, мисс, рад знакомству, — сказал Артур, встряхивая её руку. — Вы случайно не родственница Долфина Эванса? Он должен мне пять галлеонов за тот матч с «Осами». Я говорил, что Кили поймает снитч на пятой минуте, а он мне не верил!

— Нет, сэр, я не родственница Долфина, я из... — Лили быстро взглянула на Джеймса. Тот ободряюще кивнул. — Я из семьи маглов.

Голубые глаза волшебника за толстыми стеклами очков сами стали размером с галлеоны.

— Откуда? — с придыханием переспросил он.

— Вы только посмотрите, кто здесь, неужели блудный сын вернулся? — из кухни, подобно какой-нибудь древнегреческой богине, выходящей из пены, вышла аристократично-тонкая, красивая женщина с длинными каштановыми кудрями и в мерцающей светлой мантии. Увидев её, Сириус моментально перестал дурачиться с малышкой и в глазах у него загорелась небывалая, щемящая преданность.