От страха сердце пропустило удар, а потом, когда собственное перепуганное и опухшее отражение расплылось, она смогла прочитать корявую надпись, сделанную на зеркале алой губной помадой:

«Роксана Малфой — убийца!»

— БРОДЯГА! БРОДЯГА, ТВОЮ МА-А-АТЬ!!!

Едва Сириус ступил во внутренний двор школы, его чуть не снесло с ног взрывом радостных воплей, а уже в следующий миг Сохатый схватил его в сокрушительные объятия и оторвал от земли, как какого-нибудь первогодка. А не успел он снова оказаться на земле, как остальные одноклассники набросились на него и принялись обнимать, тягать из стороны в сторону, лохматить, забрасывать вопросами, и будь их воля, они наверняка полезли бы ему и под рубашку, чтобы посмотреть на знаменитую рану своими глазами.

— Ну как ты, как ты, Сириус?

— Как ты себя чувствуешь?

— Почему тебя так рано выпустили?

— Что сказала мадам Помфри?

— Сказала, что ей проще отпустить меня к вам, чем терпеть вашу осаду, — улыбнулся Сириус, когда ребята проводили его к бывшему каменному окну, ныне любимому насесту Джеймса. Сам Сохатый обхватывал за плечи с одной стороны, а с другой Алиса Вуд, всхлипывая и шмыгая носом, так крепко обнимала Сириуса за талию, будто его могло вот-вот унести из дворика ветром. Кроме них — усмехающийся Ремус, Пит, который никак не мог пробиться к Сириусу через толпу одноклассников, близнецы, девчонки — все они радовались так, будто Сириус пролежал в крыле не сутки, а целый месяц.

— Черт, я думал, умру,— блаженно выдохнул он, когда Сохатый угостил его сигаретой.

Все засмеялись, оценив шутку.

— Не шути так, Сириус! — возмутилась Алиса. — Мы приходили навестить тебя, но нам не дали даже взглянуть и...

— Кстати, почему ты так рано вышел? — спросил Питер. Протолкавшись, наконец, к Сириусу, он занял место рядом с ним и теперь раздувался от радости. — Нам сказали, что тебя выпустят только после Хэллоуина...

— А вы не рады? — улыбнулся Сириус, оглядывая сияющие лица, и чуть наклонил голову, вглядываясь в лицо стоящей рядом Марлин. — Глаза красные. Успела оплакать мою безвременную кончину, Маккиннон?

Раздались добрые смешки. Марлин, у которой лицо и в самом деле опухло от слез, не улыбнулась и стояла, держа спину очень прямо и скрестив на груди руки.

— Ты нас всех очень напугал, — тихо сказала она.

Сириус хмыкнул, затягиваясь.

— Серьезно? Ну извините.

Марлин отвернулась.

— Это действительно так, — присоединилась к подружке Алиса. — Ты упал, начал задыхаться и биться, там было столько крови...

— Да, мы сначала решили, что у тебя месячные начались, — серьезно сказал Джеймс, поправляя очки указательным пальцем.

Сириус чуть не откусил от сигареты фильтр и закашлялся. Все, видимо, решили, что у него опять приступ, только Сохатый со смехом постучал его по спине.

— Правда, когда Джекилл принялся завывать над тобой и махать палочкой, поняли, что дело плохо.

Джеймс говорил небрежно, но перед тем, как отключиться, Сириус слышал его истошный вопль «БРОДЯГА!», и когда пару раз приходил в себя в Крыле, всегда видел Джима, так что знал, что Сохатый переживал за него куда больше, чем любой другой из собравшихся.

— Короче, мы тебе рады, старик, — и он еще раз хлопнул его по спине. — Чуть больше, чем были бы рады твоему призраку.

— Да, я тоже рад видеть ваши рожи, — рассмеялся Сириус и свободной рукой взлохматил Сохатому волосы, ткнув его головой вниз, как в детстве, так что с него свалились его тяжелые очки.

— Все эта Малфой, — разгневанно проговорила Алиса, когда рука Сириуса вернулась ей на плечи. — Она чокнутая, точно! Она ведь могла убить тебя, ее должны были вышвырнуть из школы, но на свете нет таких сил, которые могли бы выкинуть из школы кого-либо по фамилии Малфой, верно?

Все закивали.

— А сегодня я видела, как ее братец приперся в школу. Говорят, она пыталась сбежать из школы, ха, понятное дело, теперь, когда все обсу...

— А какие у нас еще новости? — перебил ее Сириус. — Говорят, Слиззи устраивает вечеринку в честь Хэллоуина сегодня, это правда?

Когда раздался удар колокола, одноклассники потянулись на урок, а Сириус и Джеймс еще на какое-то время остались во дворике школы. Сириус курил вторую сигарету подряд, сладостно щурясь и утопая в клубах дыма, а Джеймс пытался подстрелить из палочки ползающего по земле жука.

— ... и потом она сказала, что ты вообще в рубашке родился, — тихо подытожил Сохатый. — Всего пара сантиметров — и заклинание ударило бы в сердце. Тогда даже Джекилл бы тебе не помог.

— Значит, мне повезло, что он оказался в Хогвартсе в этом году.

— И не повезло, что оказалась Малфой, — Джеймс ударил пяткой по стене.

— Это правда, что она пыталась сбежать?

— Хер знает, — пожал плечами Джеймс. — Так говорят, будто Филч поймал ее, когда она перелезала через забор.

— Жесть, — улыбнулся Сириус. — А теперь... как она?

Джеймс поправил очки и вскинул голову, глядя, как солнце золотит края башни Когтеврана.

— Бродяга, напоминаю, эта сучка чуть было не отправила тебя на тот свет, — заметил он, щуря глаза.

Сириус помолчал, разглядывая свою сигарету.

Горечь, тонкая сладкая горечь.

Ужасно вредно, смертельно опасно...

И нет сил удержаться.

— Пока что ни одна девчонка не пыталась меня прикончить, — он затянулся и азартно усмехнулся.

Сохатый громко хохотнул.

— Я ушам своим не верю. Может, пригласишь ее на свидание? Только не удивляйся, если во время ужина она оторвет тебе яйца или проломит череп.

Они переглянулись и засмеялись.

— Завидуй молча, Сохатый, — Сириус бросил в него окурком, и Джеймс превратил его в бумажный кораблик. — Слушай... — Сириус откинул голову назад, разглядывая подпаленные солнцем груды облаков над башнями. — Пока я там валялся, мои предки не попытались оплатить мои похороны? Никто не являлся?

Сохатый молчал довольно долго, гоняя по луже бумажный кораблик. Сириус подумал, что если Сохатый сейчас начнет его жалеть, он ему врежет. Хвала Мерлину, не пришлось.

— Регулус разговаривал с Лунатиком в сортире, но когда узнал, что ты не собираешься к праотцам, сразу свалил, — отрезал Джеймс и одним взмахом палочки потопил бумажное судно.

— Ну и пес с ними, — быстро улыбнулся Сириус и сразу попытался перевести разговор на другую тему.

— Идем сегодня на парад сисек? — поинтересовался Джеймс.

Сириус усмехнулся. Каждый раз, когда в школе собирались устроить танцы, праздник или любое другое мероприятие, на которое можно прийти не в школьной форме, все девчонки воспринимали это как сигнал, и с их одеждой начинали происходить чудеса: все декольте стремительно углублялись, платьица укорачивались так мило и дружно, хоть плачь. И даже когда отчаявшиеся преподаватели из последних сил вносили ограничения в одежде, девчонки приходили в наглухо застегнутых блузках, принимались ненароком терять пуговицы и наклонялись за ними весь вечер.

Да, что ни говори, а за семь лет унылая школьная форма может развить невроз.

— Шутишь? — Сириус выдохнул дым. — Я, может быть, и выжил для этого, когда еще я увижу буфера малышки Стимпсон? Готов поспорить, она вывалит их прямо на стол с горячими закусками.

— Но я тебе за этим столом компанию не составлю, — мрачно вздохнул Джеймс. — Со мной, наверное, будет Эм.

Сириус печально похлопал его по плечу.

— Да, старик, ты вляпался. «Бросай ее и едь со мной в закат, туда, где...

— ... туда, где в океане огневиски нас уже ждет летающий фрегат»*. Чем больше я этого хочу, тем крепче она в меня вцепляется. Такими темпами я случайно на ней женюсь, — его картинно передернуло. — Надо развлечься. Давай сунем Нюнчику в сумку парочку навозных бомб, давненько мы его не дрессировали.

— Кстати, насчет Нюнчика, — Сириус задумчиво поиграл сигаретой. — Меня как лезвием располосовало, тебе это... ничего не напомнило?

Они посмотрели друг на друга.

— Срань драконья, — медленно произнес Джеймс, стерев со своей щеки давно уже сошедший шрам, и Сириус удовлетворенно кивнул, соединив и разомкнув ладони.