Целое мгновение Сириус мучал девушку прямым, красноречивым взглядом, а потом вдруг усмехнулся, протянул руку и заправил белокурый локон Хлое за ухо, притянув её к себе за талию.

— Ну что ты уже напридумывала себе? — вкрадчиво молвил он. — Я обязательно приду к тебе ещё. Какой там пароль у твоей комнатки?

Улыбка пропала с лица Хлои.

— Я не об этом, Сириус! — она попыталась отцепить его руки от своей талии, но это было не так-то просто. — Ты не хочешь пригласить меня... на свидание, например? Мы могли бы прогуляться к Озеру или...

— На свидание? — Сириус усмехнулся так, что Ремусу стало жалко девушку, хотя обычно он просто терпеть не мог Гринграсс за её вечное кривляние и отвратительного капризного мальчишку-первокурсника с прилизанными волосами — её брата. — Зачем? Слушай, если ты так хочешь, я могу прийти к тебе сегодня или завтра? Я напишу тебе, когда смогу, окей?

Лицо Хлои исказила злоба.

— Ты за кого меня принимаешь, Блэк? — она отшатнулась от него.

Сириус легонько пожал плечами.

— Проблема не в том, за кого тебя принимаю я, — вкрадчиво молвил он. — А вот за кого себя принимаешь ты — вот это уже действительно интересно.

Хлоя размахнулась, влепила ему смачную пощечину, после чего развернулась и ушла, потому что к теплицам подошли остальные ученики и ей, очевидно не хотелось, чтобы кто-то увидел её с размазанной тушью. А Бродяга только усмехнулся, потерев лицо и после этого маленького происшествия таинственным образом растаял в воздухе.

Никто не знал, куда он делся, даже Джеймс, хотя, скорее всего он все-таки знал, но молчал, Хлоя Гринграсс половину урока шмыгала носом и картинно махала ладонями на свои глаза, а когда Ремус удобрял беспокойное живое деревце навозом спящего дракона, к нему вдруг подошла Роксана Малфой и напрямик спросила, где Сириус.

Ремус замешкался, глядя на неё. Её нездорово-белые волосы и очевидная схожесть с братом вызывали у него жуткую неприязнь — как-будто она была каким-то неудачным отростком от самого Люциуса. И он бы с радостью отослал её, вместе с её расспросами о его друзьях, куда подальше, но тут было что-то не так... девчонка выглядела как-то жалко. Глаза горят, бледная, губы в чешуйках.

— Я его не видел, — ответил Ремус, старательно удобряя деревце, которое зябко поскрипывало ветками-руками, стараясь потеплее обмазаться компостом. В теплице это выглядело забавно, но ночью в лесу такое деревце могло нагнать страху на кого угодно.

— М-м... — она облизала губы и поджала их, кивая. — И ты, конечно же, не видел его со вчерашнего дня?

— Нет, — Ремус быстро взглянул на неё снизу-вверх и утер следы компоста с лица чистой стороной руки. — Может он заболел?

Малфой медленно покивала и вдруг засмеялась. Немного странно.

Ремус растерялся. Он терпеть не мог врать, тем более девчонкам, тем более девчонкам Сириуса, которые почему-то именно у него выспрашивали о Бродяге всё, что только можно. Но за последние несколько лет все эти фразы обточились в его сознании как камни в море и он выдавал их, не задумываясь... а вот сейчас почему-то почувствовал жуткую неловкость — прямо как в первый раз.

— Да, может, — наконец сказала Роксана, когда её странный смех закончился. — Спасибо.

Она молча вернулась к своему ящику с деревом. Все работали в паре или группками по трое-четверо. Он сам — с Питером, Джеймс — с Мэри... а она — одна. От неё отворачивались как гриффиндорцы, так и слизеринцы. Проще говоря — все. Так же как и от него когда-то...

Ремус снял перчатки и вытер руки и лицо полотенцем и, глядя как сестра Люциуса Малфоя возится в грязи в полном одиночестве, нечто, похожее на острую жалость иголкой кольнуло у него в груди.

После уроков Ремус закинул сумку с учебниками в гостиную Гриффиндора, переоделся и отправился прямиком в лес — добывать материал для своей задумки. Он плохо помнил, где находится то самое место и хотя Джеймс собирался пойти с ним — его в последний момент зацепила Мэри и он вынужден был остаться, а Питер промямлил что-то насчет большого домашнего задания и тоже остался в гостиной, так что из замка Ремус вышел в одиночестве.

Впрочем, одиночество никогда не было для него проблемой. Окунувшись с головой в горячий янтарный закат он шагал по холму, скованному вечерней прохладой и охваченному дымкой тумана. Со стороны хижины Хагрида тянулся суховатый запах дыма, из лесу ночь катила на Ремуса волны свежего, холодного ветра, напоенного запахом гнилых листьев и поздних лесных яблок...

Скоро Хэллоуин...

Ремус плотнее запахнул куртку, чувствуя как под неё забирается холодок, и зашагал бодрее, пытаясь вычислить, управится ли он до темноты, как вдруг у самой кромки леса его нагнал неожиданный спутник — лохматый чёрный пёс.

— Твои подружки меня достали, — заявил Ремус, когда Бродяга молча затрусил рядом, подстраиваясь под его шаг. — И ты не сможешь вечно прятаться!

Сириус не превратился и даже не взглянул на него.

— Сестра Люциуса Малфоя, Сириус! Чем ты только думал?

Пёс фыркнул.

— Хотя да, это был глупый вопрос. В любом случае, тебе лучше поговорить с ней, если ты не хочешь проблем с Люциусом.

Сириус насмешливо фыркнул.

— Кстати, мне тоже не нужны проблемы! Скажи, почему твои подружки вечно терзают меня, где ты и что с тобой? Когда я сделался твоим секретарем?

Сириус издал клочковатый сиплый лай, очень похожий на его человеческий смех.

— Ладно, раз уж ты здесь, проводишь меня до кладбища Основателей? Вдвоем мы управимся быстрее. И может быть нас не...

— Эй, ты!

— ...поймают... — упавшим голосом закончил Ремус и оглянулся.

Из зарослей почти что бесшумно выбралась рослая человеческая фигура в темно-зеленой мантии охотника.

— Ты что здесь делаешь? — подозрительно спросил охотник, вынимая палочку. — Ученикам запрещено находиться в лесу после уроков.

Ремус растерялся и взглянул на Сириуса.

— Выгуливаю...собаку Хагрида. Он сейчас очень занят, просил помочь. Мы уже возвращаемся, правда, Нюхалз? — для достоверности он похлопал Сириуса по голове. Тот, надо сказать, не только стерпел панибратство, но и совершенно по-собачьи помахал хвостом, высунув язык.

— Вон что, — охотник хмыкнул, даже не взглянув на Сириуса и сверля Ремуса взглядом. — Какой остолоп отправит ученика в лес, зная, что территория под нашей охраной?

Сириус зарычал.

— Он не любит, когда обижают Хагрида, — угрюмо заметил Ремус.

— Смотри-ка, какой умный.

— Это точно. Мы пойдем. Не волнуйтесь, я знаю дорогу, так что нас не надо провожать. Идем, Нюхалз! — Ремус зашагал в лес. Сириус, напоследок ещё разок рыкнул на охотника и побежал следом.

Ремус шел, изо всех сил стараясь не оборачиваться, но когда они с Сириусом почти что дошли до хижины великана, он все же обернулся и, убедившись, что за ними никто не идет, они бегом бросились в заросли.

Полянка, которую искал Ремус, находилась в самом сердце Запретного леса, на дне колодца пышной, многовековой зелени. Деревья, в каждом из которых мог бы поместиться небольшой коттедж, спускались к этой полянке вниз, по крутым склонам высохшего озера, закручиваясь исполинской спиралью и закрывая своими пышными кронами небо. Кроны переплетались, срастаясь в зеленый покров и только в одном месте они не соприкасались буйными головами в этот просвет, словно в окошко проникал солнечный свет, падая с большой высоты прямо на заветную поляну.

И сейчас, когда ночной небосвод выдавливал из солнца весь его сок, и эти деревья, и самый лес, и всё вокруг полыхало оттенками червонного золота, словно рука самого царя Мидаса пропустила лес сквозь пальцы и заперла в сумерки как в сундук. А мрамор четырех гробниц, белый, как чистейший морской жемчуг, горел в этой золотой темени таким ослепительным пламенем, что начинали слезиться глаза.

— Добрались... — выдохнул Ремус, хлопнув Сириуса по спине и они бегом спустились по склону вниз, хватаясь за протянутые к ним ветки молоденьких яблонь.