— Я хотела надеть зеленое, но оно меня ужасно старит, зато светлое красиво оттеняет кожу, правда? — щебетала она, не глядя на Сириуса. — Располагайся, я буду готова через пять минут!

— Ты написала, что готова, — Сириус тронул пальцем маргаритку, стоящую на комоде. Цветок мгновенно попытался цапнуть его за палец. — Мы опоздаем.

— Это всего лишь пять минут, я же не могу пойти на ужин в таком виде.

— Ты хорошо выглядишь.

— Хорошо? — она громко поставила пудреницу на мраморную столешницу и обернулась. — Хорошо? Между прочим я уже два часа…

— Прекрасно. Изумительно. Волшебно. Выбирай, что хочешь.

— А что с моими волосами? — она сунулась к зеркалу. — Ты посмотри, они же как паутина…

— У тебя отличные волосы. Мы опаздываем.

Блэйк посмотрела на него так, словно он был самой бездушной скотиной во всем мире.

— Знаешь, на самом деле мне не особо хочется идти туда, — вдруг сказала она. — Все будут обсуждать, не поправилась ли я, спрашивать, а меня это ужасно раздражает, — Забини покосилась на него в зеркало, накручивая на палочку волосы. — К тому же ты такой мрачный, все будут думать, что я тебя удерживаю силой.

Сириус чуть не обалдел от такой наглости.

— Ну что ты, — он полез в карман за сигаретами. — Я всю жизнь мечтал стать выставочной собачонкой.

— Знаешь, мне кажется, у меня выросла грудь, — Блэйк сжала её и приподняла. Сириус не смог побороть искушение и все-таки покосился на неё. Грудь Блэйк он привык воспринимать отдельно от неё самой, как некий бесценный природный дар, вроде оперного голоса, который достался в подарок уроду.

Но сейчас даже она вызвала у него неприязнь.

— Тебе кажется, — наконец сказал он.

— Хочешь сказать, она маленькая?! — возмутилась Блэйк.

— Я хочу сказать, что если ты проторчишь у зеркала ещё десять минут, то мы сможем уже никуда не идти! — отрезал он. — Ты не могла бы делать это быстрее?!

— А ты не мог бы не курить здесь? — подчеркнуто вежливо парировала она и отвернулась. — Тут растения!

Сириус, уже было сунувший сигарету в рот, вытащил её и со словами: «Я не жадный», демонстративно сунул в пасть кусачей ромашке.

Забини помолчала секунду, потом осторожно положила палочку на столик, ярко-красные губы задрожали, глаза удивительно быстро заполнились слезами и она отчаянно разревелась.

— Я не понимаю, почему ты т-такой злой, — заикалась она, шмыгая и хрюкая носом, пока Сириус с каменным лицом наливал для неё воду. Косметика, которую она так тщательно наносила весь вечер густо размазалась по всему лицу. — Я п-просто хотела быть к-красивой, хр-р…что т-такого? — Блэйк вытерла нос рукой. — Туда приедут все эти вып…пускники, а я поправилась и чувствую себя г-гиппгрифом на этих к-каблуках…а ещё у меня ужасные волосы и грудь раздулась…

Блэйк отпила немного, но облилась и заляпала платье, вследствие чего разразилась новой порцией слез, а Сириусу захотелось утопиться в её стакане.

Кто бы знал, как его бесили её слезы!

Но сейчас был как раз тот случай, когда ему надо было взять комок своих нервов в кулак и сжать посильнее, поэтому он сделал то, что обязан был сделать: отобрал у неё стакан, поставил его на туалетный столик, а Блэйк поднял на ноги и обнял, стараясь, чтобы это не выглядело так, будто он решил её придушить. Когда же она немного успокоилась и посмотрела на себя в зеркало, пришла в ужас, сказала, что ей нужно ещё пять минут и бросилась заново открывать все свои бесчисленные баночки и тюбики.

А Сириус с мучительным стоном повалился на постель, мысленно уговаривая дъявольские силки наброситься на него и закончить его мучения.

Двери в кабинет Слизнорта были распахнуты настежь и щедро изливали в коридор потоки джаза.

В кабинете было полно народу, вкусно пахло жареной индейкой и пряности, камин бодро потрескивал дровами под веселые мотивы Бенни Гудмена, а рядом небрежно петушились расфранченные выпускники, с прилизанными гелем, пышными шевелюрами. У всех в руках были кубки с соком и бокалы с медовухой и когда мимо проходили школьницы, кто-нибудь обязательно оборачивался и причмокивал губами.

Слизеринцы, как обычно обособились от остальных: их компания заняла один из кожаных диванов и враждебно поглядывала на тех, кто смеялся или говорил чересчур громко. Похоже все они считали невероятно оскорбительным находиться в компании таких нечистокровных и бедных студентов. В центре дивана восседал Нотт, весь в черном и с бриллиантовой заколкой на галстуке. Закинув ногу на ногу, он вертел в руках палочку и, чуть прищурившись, смотрел в сторону зашторенного окна. Вокруг него собрались его рыжеволосая кузина, у которой вечно был такой вид, будто она безумно хочет спать, Генри Эйвери, нос которого так и не вернул себе нормальную форму, Генри Мальсибер, красивый и скучающий, Хлоя Гринграсс, которая только и делала, что разглядывала свои ноготки и Патриция Стимпсон. Последняя красноречиво грызла соломинку в стакане с горной водой и поедала взглядом одного из выпускников у камина. Возле дивана стоял Регулус, странно бледный и похудевший. Он зажато обнимал себя руками и враждебно косился на компанию девчонок неподалеку. В углу за диваном подпирал стенку Нюниус. У него был такой вид, будто он глубоко презирает каждого присутствующего. Помимо знакомых лиц Сириус разглядел парочку иностранных учеников и несколько старых знакомых из прошлого выпуска, с которыми как раз щебетала Лили. Невероятно хорошенькая, в простеньком платье в мелкий цветок она ухитрялась выглядеть в сто раз лучше любой девчонки в этом зале. Увидев Сириуса, Эванс едва заметно подмигнула ему и улыбнулась.

Сириус ухмыльнулся ей в ответ и немного взбодрился, но едва они с Блэйк вошли (Сириусу казалось, что его правая рука попала в капкан, такая у Забини была хватка), все лица на миг повернулись к ним. Ученики почти сразу отвернулись, грязно ухмыляясь, ученицы окинули Блэйк быстрым оценивающим взглядом, потом посмотрели на Сириуса и на их лицах появилось это гаденькое, жадное выражение. Сириусу захотелось прикрыть яйца рукой. У него уже давно возникло стойкое ощущение, что с тех пор, как Хогвартс оскандалился слухами о беременности Блэйк, все только и делают, что пытаются представить, как именно эта беременность приключилась.

— Сириус, мой дорогой, мисс Забини, а вот наконец и вы! — к ним подкатился Слизнорт под руку с какой-то блондинкой в ядовито-зеленом костюме и крошечной шляпке на короне из кудрей. Из шляпы лихо торчало длинное изумрудное перо. По случаю праздника на профессоре зельеварения был бархатный костюм-тройка с золотыми пуговицами.

— Очень рад вас видеть. Позвольте познакомить вас с моей выпускницей! Рита Скитер, удивительно талантливая девочка, была главным редактором школьной газеты, пока в редакцию не ворвалась стая пикси и не уничтожила всё подчистую. Сейчас работает в «Пророке» и как мне говорили, на неё уже наточил зуб один чиновник из министерства, этот, как его…Кровч…Крач-Грач, увы, не помню.

Журналистка заливисто рассмеялась.

— Мисс Скитер, позвольте вам представить юную мисс Забини, её семья, как вы слышали, владеет сетью магических теплиц по всему миру, а это — мистер Сириус Блэк, нечастый гость на моих праздниках, но не менее жела…

— Блэк? — журналистка крепче схватила Сириуса за руку. — Вы случайно не сын изобретателя Альфарда Блэка?

— Почти. Племянник.

— Говорят, вы были очень близки, очень… — она поправила очки и подступила ближе к Сириусу, как бы невзначай отодвинув Блэйк в сторону. — Скажите, молодой человек, что могло заставить вашего бездетного, холостого дядюшку уделять так много внимания чужому ребенку? Вы никогда не замечали за ним никаких странных наклонностей?

Сириус ошалело уставился на дамочку, но тут, к счастью, к ней подкатился какой-то парень в желто-черном полосатом плаще с эмблемой «Уимбургских ос» и они отстали, а Блэйк унюхала еду и потащила Сириуса к столу с закусками.

Оказавшись в привычной среде, она сразу повеселела и выглядела такой счастливой, как-будто это не она, а кто-то другой ревел у Сириуса на плече десять минут назад. Пока они в компании Слизнорта делали этот дурацкий круг почета по залу, Забини все время вертела головой, так что Сириуса то и дело хлестало по лицу её терпкими духами. Он чувствовал себя собачкой на выставке. Но это ещё было ничего. А вот когда к ней подбежала какая-то знакомая выпускница, окинула Сириуса пытливым взглядом, а потом принялась поздравлять Блэйк изо всех сил, ему захотелось попросить у Слизнорта его лучший яд.